Русская дива - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Тополь cтр.№ 56

Стояла Ольга год и не могла взять города. И придумала таким образом: послала послов к городу со словами: «До чего вы хотите досидеть, все города ваши передались мне и согласились на дань, обрабатывают поля на своей земле, а вы хотите умереть с голоду, не соглашаясь на дань». Древляне же ответили: «Мы бы рады давать дань, но ты хочешь мстить за мужа своего».

Сказала им Ольга: «Я отомстила уже обиду мужа своего, а теперь уже не хочу мстить, но хочу иметь дань понемногу и, помирившись с вами, пойду назад». Сказали ей Древляне: «Чего ты хочешь от нас? Рады дать медом и шкурами». Она же сказала им: «Теперь у вас нет ни меда, ни шкур, но прошу у вас немногого: дайте мне от двора по три голубя и по три воробья; я не хочу наложить тяжелой дани, как муж мой, но прошу у вас малого: вы ведь изнемогли в осаде». Древляне обрадовались, собрали со двора по три голубя и по три воробья и послали к Ольге послов с поклоном. Ольга же сказала послам: «Вот уже вы покорились мне и моему сыну, идите в город, а я завтра отступлю от города и пойду в свой город». Послы Древлян обрадовались, вошли в город и сказали людям, и обрадовались люди в городе. Ольга раздала своим воинам каждому по голубю, а другим по воробью и велела к каждому голубю и воробью привязать серу, обернув ее в маленький лоскуток и привязав ниткою к каждому из них. И велела Ольга воинам своим, как только смеркнется, поджечь серу и выпустить на волю голубей и воробьев. Голуби и воробьи полетели в гнезда свои, одни в голубятни, другие — под свесы кровли. И таким образом загорелись в Искоростене голубятни, крыши домов, сеновалы, конюшни, не было двора, где бы не горело, и нельзя было гасить, потому что все дворы загорелись разом. И побежали люди из города, и велела Ольга воинам своим хватать их. Взяв город, сожгла его, захватила старейшин городских, а прочих людей — одних перебила, а других отдала в рабство, на остальных наложила тяжелую дань. И сказала Ольга после того сыну своему Святославу: «Когда будешь русским князем, так поступай с Хазарами, врагами нашими, в память о позоре Игоря, отца твоего. А Древлянам я сама отомстила».

«И ходила Ольга по Древлянской земле с сыном своим и дружиною, установляя уставы свои и оброки; а в лето 947 года пошла Ольга к Новгороду, установила по рекам Мсте и Луге оброки и дани, а по Днепру и по Десне — новые перевесища и перевозные; сани ее стоят во Пскове до наших дней, существует доселе и село ее Ольгичи. Устроив все, вернулась с сыном своим в Киев и жила с ним в любви…»

Самой неприятной особенностью работы в Еврейском отделе КГБ было то, что главный пик сионистской активности приходился обычно на субботу. То есть именно тогда, когда все нормальные люди отдыхают и отправляются за город по грибы, на рыбалку или просто расслабиться в хорошей компании, еврейские активисты и отказники, надев ермолки, под видом празднования субботы собираются на улице Архипова, в единственной в Москве синагоге, и даже не столько в самой синагоге, сколько возле нее. Тут они шепчутся, назначают тайные сходки и семинары, обмениваются сионистской литературой, кассетами с записями радиопередач «Голоса Израиля», слухами и сплетнями об обысках и арестах, проведенных КГБ за истекшую неделю, и, конечно, адресами для получения новых вызовов-приглашений из Израиля.

Поскольку улица Архипова находится в самом центре Москвы, эти субботние сборища стали буквально бельмом на глазу московских партийных властителей, и КГБ не раз получал их раздраженные звонки с требованием закрыть синагогу или перенести ее куда-нибудь на окраину города. Но Барский всячески сопротивлялся этому. Выселение единственной московской синагоги в пригород вызовет лишь очередной международный скандал, а проку от этого никакого не будет: евреи как собирались на свои сходки, так и будут собираться. А тут, на Архипова, они, по крайней мере, на виду, и в доме напротив синагоги, в двухкомнатной квартире на втором этаже, Барский уже давно и удобно расположил свой наблюдательный пункт с дальнозоркой фото- и киноаппаратурой. Конечно, у него нет той уникальной техники прослушивания сквозь стены, какую изобрели в Саратовском институте связи после прошлогоднего скандала по поводу микрофонов КГБ в американском посольстве. Там, в Саратове, советские засекреченные «супруги Кюри» — муж и жена Старовойтовы — додумались до жидкостных ампул-микрофонов, которые не может обнаружить ни один металлоискатель. Но только Первое Управление КГБ, курирующее американское посольство, получило эти микрофоны. А ему, Барскому, приходится обходиться обычными микрофонами и агентами, работающими среди евреев под видом отказников.

Вот и сейчас его люди топчутся во всех группах евреев, стоящих перед синагогой. Их главная задача — слушать и запоминать. Слышать каждое слово и по малейшему намеку или случайно оброненному слову понять, когда и где собираются эти сионисты учинить очередную пакость КГБ. Хотя никакие микрофоны и даже суперагенты не могут гарантировать покоя ни Кремлю, ни ему, Барскому. Поскольку если несколько тысяч евреев (и не самых глупых, раз они попали в отказники!) день и ночь думают только о том, какую еще пакость устроить КГБ, то и при том, что у Барского теперь сорок восемь штатных сотрудников и еще сотня внештатных информаторов, он все равно не в состоянии упредить выходки всех этих слепаков, бродник, кац и любарских. Например, как случилось, что никто не проинформировал его о готовящейся выходке Владимира Слепака, проживающего на улице Горького: вчера средь бела дня этот Слепак вдруг вывесил на своем балконе большой рукописный плакат: «ОТПУСТИ НАРОД МОЙ!» Конечно, этот плакат успел провисеть лишь семнадцать минут — пока милиция взломала дверь квартиры Слепака, забаррикадированную изнутри. Однако аккредитованным в Москве иностранным корреспондентам и этих семнадцати минут хватило на то, чтобы примчаться под этот балкон, сфотографировать плакат и растрезвонить об этой идиотской выходке по всем «радиоголосам». Но ведь иностранцы ждали сигнала! Следовательно, они каким-то образом были заранее предупреждены о затее Слепака, так как же это могло миновать слуха и внимания агентов Барского? — вот что в понедельник скажет ему генерал Свиридов во время очередной взбучки. А что может случиться сегодня во время посещения синагоги Генри Киссинджером, прибывающим в Москву якобы с неофициальным визитом, но ясно, что не на рыбалку? Да все что угодно! Не зря же они все тут — и Бродник, и Герцианов, и Кац, и Карбовский. Ждут Киссинджера. Но не для того, конечно, чтобы молиться с ним своему еврейскому Богу, а чтобы в очередной раз откуда-нибудь из-за пазухи вытащить свои дерзкие плакаты или передать через Киссинджера очередную петицию «притесняемых» советских евреев американскому конгрессу и лично господину Картеру! Но даже если бы Барский мог вывести на улицу Архипова всю дивизию КГБ имени Дзержинского, он все равно не смог бы помешать какому-нибудь еврею сунуть эту петицию в карман одного из членов свиты Киссинджера или отдать ее самому Киссинджеру во время его молитвы в синагоге.

Что тут можно предпринять? Выламывать руки Киссинджеру или его помощникам, отнимая петицию? Или разогнать всех евреев из синагоги, чтобы Киссинджер оказался в полной изоляции? Так ведь и это невозможно, хотя бы потому, что, по еврейскому закону, молиться Богу в синагоге можно только при кворуме не меньше десяти человек! Прямо как на партсобрании!