Банда 7 - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Пронин cтр.№ 85

Сначала он сходил в свой номер и отнес пакет — засунул под ванну за кафельную стенку. Там его находка могла пролежать в безопасности до следующего ремонта. После этого вылил в раковину половину бутылки виски, а то, что осталось, поставил у кровати — вот придет Пахомова, посмотрит острым своим проницательным взглядом и сразу все поймет. Пока девочки шастали по озерам, высматривая простодушных, доверчивых и состоятельных, он, негодник, пил, пытаясь восстановить силы и здоровье. И, конечно, ничего не восстановил, лишь еще больше усугубил.

После этого Худолей легко и беззаботно сбежал по лестнице в вестибюль. Толстуха все еще возилась в посудомоечной. Повесить на доску ключ от тридцать второго номера не составляло большого труда. Уже отойдя от администраторской стойки, Худолей оглянулся — хорошо ли висит ключ, удобно ли ему на гвоздике, на том ли гвоздике висит.

И убедился — все правильно.

После этого он отправился на набережную. Для успешного завершения операции ему нужен был Сысцов, который в это время и не подозревал даже, какие тяжелые тучи сгущаются над его беспечной головой.

Нашел Худолей Сысцова, нашел, это нетрудно в таком маленьком городке, как Аласио. Сидел Иван Иванович на скамейке недалеко от моря, смотрел в голубую даль, подставив лицо теплому весеннему солнцу. Пиджак его был небрежно брошен на спинку скамейки, рубашка распахнута, и седоватые волосы на груди слегка шевелились под морским ветерком.

Казалось бы, все у него в жизни складывалось хорошо, везде ему сопутствовал успех, а маленькие неприятности... У кого их нет?

Да и жизнь без неприятностей кажется несколько пресноватой, неприятности оттеняют и подчеркивают те несокрушимые победы, которые он продолжал одерживать, шагая по жизни походкой уверенной, хотя с годами и тяжеловатой.

И еще до того, как Худолей подошел к Сысцову, до того, как он приблизился к скамейке, подлый план уже созрел в его голове, и с этого момента Иван Иванович Сысцов уже не был могущественным и непобедимым, он стал беспомощной жертвой, которая обреченно билась в паутине худолеевского коварства.

Прежде всего Худолей вынул свой небольшой перочинный ножичек, откинул лезвие, чрезвычайно тонкое лезвие, которым можно при случайной выпивке нарезать хлеб и колбасу, открыть бутылку, а во время следственных мероприятий соскоблить подозрительное пятно с поверхности какого-либо предмета, живого или неживого тела. Многие дела можно было производить этим ножичком, и Худолей прекрасно знал безграничные возможности маленькой вещицы.

К Сысцову он приблизился сзади, со стороны спинки, тем более что пространство за скамейкой позволяло это сделать. И еще ведь знал негодяй, что, даже услышав его не слишком осторожные шаги, даже почувствовав его приближение, Сысцов не обернется резко и испуганно — нечего ему здесь, в Аласио, опасаться, нет причины вести себя, как на родине, — опасливо и настороженно. Пройдет какое-то время, не менее минуты, когда ему наконец надоест чье-то присутствие там, за спиной, и он медленно, с некоторой даже величавостью обернется.

И пусть себе оборачивается.

К тому времени Худолей будет улыбчив, доброжелателен и безмерно почтителен.

Так вот, обнажив кошмарное лезвие своего ножа, Худолей быстро и бестрепетно подошел к скамейке сзади и, не медля ни секунды, срезал пуговицу с пиджака Сысцова, с того самого пиджака, который лежал на покатой спинке роскошной итальянской скамейки. И тут же сунул в карман сложенный ножик и прекрасную фирменную пуговицу с золотым львом на лицевой стороне.

— Прекрасная погода, не правда ли? — сказал он, не дожидаясь, пока Сысцов сам обернется к нему. И тот обернулся, взглянул на Худолея и снова поворотил свое лицо к солнцу.

— А, это вы, — произнес Сысцов, не отрывая взгляда от лазурной поверхности моря. — А что же альпийское озеро Лаго Маджоре, не поехали?

— Плохой я сегодня, — сказал Худолей, тяжело опускаясь рядом на разогретую скамейку. — Когда кьянти ложится на виски, возникает результат совершенно непредсказуемый и даже, более того, губительный для самого закаленного организма. — Худолей откинулся на спинку и обессиленно закрыл глаза.

— Бывает, — поддержал разговор Сысцов. — В жизни многое бывает. И предвидеть все невозможно.

— А надо ли?

— О! — восхитился Сысцов. — Вопрос с большим смыслом. Но в данном случае ответ прост — не надо смешивать виски с кьянти. Теперь вы можете предвидеть результат достаточно уверенно.

— А чем лечиться? — прикинулся Худолей полным идиотом.

— Я знаю одно надежное средство... Стакан водки и тарелка хаша.

— Хаша?

— Если перевести на наши понятия, то это разогретый холодец. Но он должен быть очень наваристым. Чтобы пальцы склеивались, если вы их нечаянно сунете в тарелку.

— А зачем совать пальцы в тарелку?

— Мало ли что случается с людьми в вашем состоянии, — великодушно пояснил Сысцов, но Худолею его слова не понравились. Выпивающие люди так друг другу не говорят, за такими словами не просто превосходство, а еще и изрядная доля злорадства. А то, что Сысцов тоже может выпить и выпить изрядно, Худолей знал. Но воспоминание о пуговице в кармане его утешило, и поднялся он со скамейки с добродушной, хотя и несчастной улыбкой.

— Знаете, я сомневаюсь, что в этом городишке можно найти водку и хаш. Наверное, все-таки лучше пойти по старому, проверенному пути — клин вышибать клином.

— Виски? — усмехнулся Сысцов.

— Да. Тем более что вчера я хорошо им запасся. — Худолей хотел было шагнуть от скамейки широко и уверенно, но от слабости его повело, он едва успел схватиться за спинку, кое-как удержался, виновато развел руками: дескать, что делать, что делать, пошатнулось здоровье, ох пошатнулось... И подчеркнуто уверенной походкой, которая выдавала человека, передвигающегося из последних сил, направился к гостинице. Толстуха ушла наконец, справившись с чашками и блюдцами, и теперь гостиница была действительно пустой. Для полной уверенности Худолей обошел весь этаж, заглянул во все укромные уголки и, окончательно убедившись, что в это время он в гостинице один, подошел к доске с ключами, взял свой, а заодно и пияшевский. Поднявшись на третий этаж, он некоторое время стоял, прислушиваясь. Нет, ни единого звука, ни единого шороха. И лишь после этого открыл пияшевский номер, вошел и положил под стол, но на виду, все-таки на виду, сысцовскую пуговицу с тисненым львом.

Уходя, оглянулся — пуговица смотрелась достаточно хорошо. Только неопытный в таких делах человек, вроде Сысцова, мог оставить такую улику. Но что взять с пожилого, неловкого в движениях человека? Иначе вести себя он и не может, не дано ему.

Заперев дверь, Худолей спустился вниз, повесил оба ключа на место и вышел в город посмотреть на чужую жизнь, подышать морским воздухом и скоротать время до того момента, когда мощный автобус с туристами остановится у гостиницы и высыпят из него поредевшие пассажиры — половина из них наверняка останется на виллах у берегов потрясающе красивого альпийского озера Лаго Маджоре.