Банда 3 - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Пронин cтр.№ 12

— Чем? — переспросил Пафнутьев.

— Я имею в виду слюнку, — потупил глаза Халандовский. — Потому что если во время моего рассказа у тебя не выступила слюнка...

— Выступила, — обронил Пафнутьев.

— Значит, Наденька не зря старалась. Что будешь пить, Паша?

— Очень глупый вопрос.

— Понял. Прошу прощения. Больше не буду. — И Халандовский мотанулся на кухню, а через мгновение уже возвращался со «Столичной». Бутылка тут же, прямо на глазах, покрывалась густым, матовым инеем. — В морозилке была, — пояснил Халандовский. — Тебя дожидалась. Между прочим, ты знаешь, как отличать хорошую «Столичную» от плохой?

— По вкусу, мне кажется, по запаху...

— Ни фига! — прервал Халандовский неуверенный лепет гостя. — Кто тебе даст пробовать, нюхать? Внешне, только внешне надо уметь распознать, отличить дерьмо от нектара! Во-первых, бутылка не должна быть поллитровой! Только семьсот пятьдесят! Ты в своей прокурорской деятельности сталкивался с тем, что подпольную водку разливали в большие бутылки?

— Да не припомню, честно говоря, — Пафнутьев был сбит с толку неожиданным напором Халандовского.

— Не помнишь, потому что не было. Дальше... Ты видишь эту золотистую рамку вокруг этикетки? Она должна быть именно золотистой, посверкивающей, нанесенной бронзовой краской, а не желтой или коричневой! И на заду у бутылки должна быть этикетка с бронзовой рамкой! А на косом ее склоне этакий полумесяц... Паша, а пробка!

— Я думаю, ее пора уже удалить, — смиренно заметил Пафнутьев.

— Ты прав, Паша! — и Халандовский, словно обессилев, рухнул в кресло и одним движением с хрустом свинтил пробку. Разлив тягучую, медленную, густую от холода водку в объемистые хрустальные стопки, он поставил бутылку на стол. На ней отпечаталась его громадная, властная горячая ладонь, под которой растаял нежный иней. — Будем, Паша! — Халандовский поднял в приветственном жесте свою рюмку и, посерьезнев, словно сосредоточившись на чем-то важном, выпил. Прислушался к себе и, видимо, удовлетворившись тем путем, которым последовала водка, бесшумно поставил стопку на полированный столик. Потом взял прямо пальцами котлету и одним махом откусил половину вместе с кружком лимона. — Как хорошо, ах, как хорошо, — выдохнул он и откинулся на спинку кресла.

— Да, — согласился Пафнутьев. — Ничего котлета... Спиши рецепт.

— А что, твоя не умеет?

— Какие-то они у нее, мелковатые получаются...

— Это годы, Паша... Это по молодости... Пройдет. С каждым прожитым с тобой годом котлеты у нее будут становиться все крупнее, массивнее, пока не достигнут такого вот размера... Так что там случилось спозаранку?

— Ты же все знаешь!

— Я знаю внешнюю сторону, то, что всем позволено знать... А у тебя — скрытая сторона, более приближенная к истине... Давай, Паша, выкладывай... Глядишь, и я кой-чего добавлю.

— Значит, так, — Пафнутьев расправился с котлетой, бросил стыдливый взгляд на тарелку и, убедившись, что можно не торопиться, что две-три котлеты его дождутся, какой бы аппетит ни разыгрался у Халандовского, отложил вилку в сторону. — Значит, так... Ресторан «Леонард»...

— Неважное заведение.

— Почему?

— Репутация чреватая какая-то... Если бы я ничего не знал, а ты бы сказал, что в ресторане произошло смертоубийство... Я бы сразу спросил — у «Леонарда»? У него и должно такое случиться. И в дальнейшем будет случаться. Извини, я перебил, продолжай.

— Едва Леонард открыл ресторан, у него уж первые посетители.

— Знаю, Вовчик Неклясов со своими боевиками.

— Вот-вот... И только они расположились и сделали заказ... Автоматная очередь с улицы. Странное какое-то нападение... Очередь пришлась по окнам, будто автоматчик стрелял не столько в неклясовских ребят, сколько стремился произвести побольше шума, понимаешь... Если бы Неклясов сел чуть в глубине, то кроме звона стекол ничего бы и не было... А так — один труп, один при смерти...

— Выживет, — сказал Халандовский.

— И это знаешь?

— Говорю же — по телевидению трижды передавали. Времена, Паша, настали такие, что скоро будут сообщать, сколько женщин забеременело за ночь, сколько из них по желанию, сколько по недоразумению, от кого и в котором часу. Свободой слова называется. Демократия. У них там, за бугром, только так. Значит, и нам негоже отставать, — свое раздражение, гнев, восхищение Халандовский мог выразить единственным способом — он брал бутылку и наливал по полной стопке. — Вот вышла отсюда Наденька полчаса назад, а я уж боюсь телевизор включать... Вдруг чего про нас с ней скажут, вдруг глаза мне откроют на что-то такое, чего знать не желаю. Выпьем, Паша, и пожелаем друг другу крепкого здоровья, любви, молодости и красоты.

— И неиссякаемого благосостояния, — добавил Пафнутьев.

— Когда у нас будет все, что я перечислил, благосостояние, Паша, никуда от нас не денется. Пробьемся. Вперед! — и Халандовский двумя уверенными глотками выпил обжигающе холодную водку.

На некоторое время друзья замолчали, увлеченные котлетами размером с подошву не менее сорокового размера.

— Негуманные у тебя котлеты какие-то, — проворчал Пафнутьев с набитым ртом.

— Это как?

— Пьянеть не дают.

— Дадут, — уверенно заверил Халандовский, бросив неуловимо быстрый взгляд на бутылку, в которой оставалось еще не менее половины. — Дадут, — повторил он.

— А теперь скажи мне, Аркаша, — совсем другим тоном проговорил Пафнутьев, — что происходит в городе?

— Третья сила, Паша, — лицо Халандовского, освещенное светом от розового абажура, сделалось значительным и почти скорбным. — Появилась третья сила. Можешь назвать ее третьей бандой. Все было тихо и спокойно, все, что можно было поделить, поделили между собой Неклясов и Фердолевский. Обложили налогом банки, магазины, рынки... Им, по-моему, даже отделения милиции платят.

— Но-но! — предостерегающе произнес Пафнутьев. — Говори, да не заговаривайся!

— Платят, Паша.

— И Шаланда?!

— А куда ему деваться? Он тебе не признается, совестно ему... Но если уловишь момент, поймаешь хорошее такое доверительное настроение... Спроси. И он признается. Милиция платит Неклясову. А суды взял себе Фердолевский.

— О, Боже! — простонал Пафнутьев.

— Не надо, Паша... Ты знаешь об этом. Может, тебе не говорили впрямую... Как это делаю я... Но ты знаешь. А если бы не знал, то я бы тебя не уважал так, как уважаю, не любил бы так, как люблю... Не преклонялся бы перед тобой...

— И что же третья банда?

— Неклясов с Фердолевским поделили все, что можно. И доля каждого их устраивала. Они не ссорились и не убивали друг друга. Они водку вместе пили. А если кого и убивали для порядка, то чужаков, которые лезли на их территорию. И чужаки, если они хоть немного соображали, понимали, что дело будут иметь с обоими.