Зомби идет по городу - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Пронин cтр.№ 19

Ладно, Павел Николаевич, это ты уяснил, ты жив. Но при этом тебе необходимо постоянно помнить, что в покое тебя оставили, если и оставили, не навсегда, не окончательно.

И каков вывод?

А выводов может быть только два: или ты сегодня же ночью, прихватив пару носков, мыло и полотенце, бежишь первым попавшимся поездом в любом направлении, или объявляешь войну, начинаешь немедленно военные действия. И в первом, и во втором случае тебя ждет только одно – сокрушительное поражение. В этом ты не должен сомневаться ни минуты и тешить себя глупыми надеждами.

– Но какова будет схватка, – усмехнулся Пафнутьев с некоторой даже горделивостью. – Сколько будет искр, дыма и огня...

В дверь постучали.

– Войдите! – крикнул Пафнутьев и, только увидев подергивание двери, вспомнил, что он сам ее запер совсем недавно. – Сейчас, – пробормотал смущенно. И открыл дверь, даже не уточнив, кто к нему ломится.

Оказалось, оперативник.

– Привет, Коля... Проходи. – Пафнутьев направился к столу, все еще сбитый с толку своей опасливостью.

– Запираешься, Павел Николаевич?

– С некоторых пор.

– И правильно делаешь. Я бы тоже на твоем месте запирался.

– Есть новости? – спросил Пафнутьев.

– Сбываются самые смелые твои предсказания, Павел Николаевич. Или самые кошмарные, не знаю даже, как выразиться... Нашли голову Ковеленова.

– Где?

– У нас во дворе... В двух шагах отсюда. Под скамейкой. Ее слегка листьями присыпало, а то бы еще утром увидели. Детишки мяч гоняли и увидели. Один полез под скамейку за мячом, а она того... Смотрит.

– Кто она?

– Голова.

– Так... А остальное?

– Пока нету... Найдется, куда оно денется, без головы-то... Похоже, они сознательно делают так, чтобы все нашлось, все обнаружилось, произвело впечатление... Ведь ту же голову нетрудно было в лесу зарыть, утопить, присыпать мусором на городской свалке... Нет, во двор прокуратуры. Это для тебя гостинец, Павел Николаевич, тебе лично послание...

– Знаю.

– А от кого, знаешь?

– Да.

– Похудел ты, Павел Николаевич.

– Похудеешь... Что наша дамочка?

– Странный это страховой агент, Павел Николаевич. – Оперативник расстегнул плащ, не снимая его, положил на приставной столик кепку. – У нее самый высокий процент угнанных машин. У кого одна машина угнана, у кого ни одной... А у этой – семь, – оперативник посмотрел на Пафнутьева, пытаясь понять, усвоил ли тот важность информации. У оперативника было худое лицо, искривленный в молодости нос, напоминающий о бурном дворовом прошлом, большие костистые руки и сутуловатость, из-за которой он всегда смотрел на людей словно бы исподлобья, испытующе.

– Дальше, – бросил Пафнутьев.

– Очень общительная женщина эта Цыбизова. Ну просто очень. Со всеми дружит, все обо всех знает, во всем разбирается... И до того добрая у нее душа, что всегда она готова задержаться в конторе, помочь оформить документы, а в случае, если кто заболеет, только она соглашается обойти чужих клиентов, собрать взносы...

– Понял. А тех, кому помогала... У них тоже угоны?

– Именно.

– Связи?

– Здесь тоже вязко, Павел Николаевич... Ты слышал о человеке по фамилии Байрамов?

– Кто-то мне о нем говорил... Так что он?

– Владелец заводов, контор, переходов...

– Каких переходов?

– Подземных. Купил десяток подземных переходов и уставил их киосками. И получилось, что в каждом таком переходе у него небольшой универмаг. Но подбирается и к центральному универмагу.

– Слышал, – вздохнул Пафнутьев.

– Мой человек устроился в доме напротив и видит всех, кто ходит к Цыбизовой. Он установил фотоаппарат на треногу и щелкает всех, кто входит в этот подъезд, кто выходит. Жильцов уже знает, а вот новичков снимает на пленку... Вот посмотри, – оперативник протянул пачку снимков.

Пафнутьев взял снимки, повернулся спиной к окну, чтобы они были лучше освещены, и принялся медленно их перебирать. Снимков было много, но не было твердой уверенности, что все эти люди направлялись именно к Цыбизовой.

– Хорошие снимки, – сказал Пафнутьев.

– Именно.

– Как сердце? Еще трепещет при виде страхового агента?

– Знаете, Павел Николаевич, привыкаю. Это всегда так – чем лучше узнаешь человека, тем меньше оснований его любить. Пока не знаешь человека, все качества ему додумываешь и, конечно, не скупишься, награждаешь его и тем, и этим... Что вы там увидели? – спросил оперативник, заметив, что Пафнутьев внимательно всматривается в очередной снимок. На фотографии был изображен молодой человек, в черной кожаной куртке, невысокий, широкоплечий, настороженно смотрящий куда-то в сторону. Пафнутьев сразу узнал его, он с некоторых пор узнал бы его в любой одежде.

Это был Амон.

– Тоже захаживал? – спросил он у оперативника.

– Два или три раза.

– Один приходил, один уходил?

– Да, он, похоже, не любит больших компаний. Думаете, был именно у Цыбизовой?

– Нисколько в этом не сомневаюсь.

– А то уж мы подумали, что он ходит к кому-то другому, хотели отсеять его...

– Ни в коем случае! Это самый важный ваш улов. Что «девятка»? Стоит под окнами?

– Стоит, но, кажется, никого это не интересует.

– Вот этот тип уже клюнул, – Пафнутьев постучал пальцами по физиономии Амона. – Он ради «девятки» заглядывал. Куда он дальше направился?

– Не знаю... Такой задачи не было...

– Пусть твой фотограф время от времени наводит свой объектив и на «девятку»... Клиент созрел. Вы ее подготовили как-нибудь?

– Тормоза отключили... Стоит им чуть с места сдвинуться, тут же в кусты упрутся, в забор, в дом... А ребята всегда наготове. Байрамов, – оперативник выдернул из пачки снимков один и положил на стол. На нем был изображен небрежно одетый, небрежно причесанный человек, с брюшком и широкой физиономией. Поза у Байрамова была несколько неуверенной, он отвел руку в сторону, не то ища поддержки, не то предлагая кому-то опереться на его руку...

– Пьяный? – спросил Пафнутьев.

– Это с ним случается.

– Ночку провел в этом доме?

– Именно.

– У Цыбизовой?

– Ну, – утвердительно произнес оперативник.

И еще один снимок заставил Пафнутьева удивленно вскинуть брови – он увидел Зомби. Неестественно распрямленная спина, палка, темные очки и напряженность во всей фигуре, какая бывает у слепых, передвигающихся по улице на ощупь. Зомби, правда, хорошо видел, глаза у него остались в целости, как и зубы, но после нескольких месяцев неподвижного пребывания на больничной койке, после десятка операций фигура его не приобрела еще достаточной гибкости, уравновешенности, уверенности при ходьбе.