Любители тел - читать онлайн книгу. Автор: Микки Спиллейн cтр.№ 33

— Какие посольства?

— Французы и еще какое-то ближневосточное переехали туда два года назад.

Я удивленно рассмеялся.

— А мне казалось, если дело происходит за пределами города, то ты вовсе не обязан об этом знать.

— Мне все это известно по чистой случайности, поскольку несколько лучших офицеров полиции ушли в отставку и получили там работу за двойной оклад.

— Но не при посольствах?

— Нет, у них собственное бюро. В городе каждый год проводится фестиваль джазовой музыки. В это время туда толпами прибывают разные подонки. Вот общественность и потребовала обеспечить соответствующую охрану порядка, пока не произошел какой-нибудь международный инцидент. И с каждым годом становится все хуже. Очень жаль, что Джеральду Югу не приспичило заниматься благотворительностью в каком-нибудь другом месте?

— Югу?

— Тому типу, с которым тебя познакомили вчера вечером.

— У него там вилла?

— Нет. Он только финансирует джазовые фестивали и превратил городок в место увеселения этих типов из ООН. Город тоже отпускает на это средства, но весьма ограниченные. Со стороны Юга это был шикарный жест, который создал ему отличное паблисити, ну и заодно значительное снижение налогов.

Он сел на стул и откинулся на спинку, не спуская с меня глаз.

— Вельда сейчас там, — сказал я.

— Там же находится и сотня агентов из Вашингтона, которые должны обеспечить безопасность этих котов из ООН. Не хватало еще, чтобы сейчас кого-нибудь из них шлепнули. Черт возьми, дипломатический иммунитет в наши дни находится так далеко, что мы даже не осмеливаемся штрафовать их за неправильную парковку.

Мне не хотелось, чтобы Пат видел мое лицо. Сам того не зная, он оказался тем катализатором, который помог, наконец, уловить так долго ускользавшую от меня нить рассуждений. Поднявшись со стула, я дал Пату записку.

— Не можешь ли ты устроить так, чтобы Гарри получил это?

— О'кей. Ты собираешься выставить обвинения против тех троих, которые у нас?

— Да, и немедленно.

— Много же тебе придется рассказать в суде, когда будет слушаться дело об убийстве того типа.

Когда я вошел в бюро, все четверо были там. Эл Кейси и Гай сидели за столом, а вместе с ними два старичка из справочного отдела. Они что-то передавали друг другу и оживленно комментировали рассматриваемые предметы.

Я швырнул плащ и шляпу на стул, взял жестянку с кофе и взглянул через плечо Гая.

— Что это у вас?

Гай подтолкнул Эла:

— Расскажи ему.

Эл развернул веером с десяток фотографий.

— Митч Темпл просмотрел кучу папок, но его отпечатки были только по краям страниц, которые он перелистывал. Однако на фотографиях в двух папках было полно его отпечатков, так что, очевидно, их он рассматривал особенно внимательно.

— Эти самые?

— Да. Шестьдесят восемь из них находились под рубрикой “Общая политика”. Фотографии самые разнообразные. Мы опознали всех, кто изображен на снимках на переднем плане, и теперь у нас около трехсот имен, причем половина из них повторяется. Все эти люди известные личности. Но в чем тут загвоздка, мы так и не можем понять.

— Сколько таких фотографий использовалось в газетах?

— Примерно треть. У них на обороте есть штамп с датой.

— Там должны быть еще условные обозначения.

Гай кивнул:

— Конечно. Мы все проверили. Все фото были сняты в Нью-Йорке в течение прошлого года. Может, тебе удастся связать это как-то воедино.

Я взял несколько фото из кучки и стал внимательно их рассматривать. Некоторые из них, как я вспомнил, мне приходилось встречать в газетах, другие были сняты по разным поводам одним или несколькими фотографами. Тут были лица, которые я знал, и такие, о которых только слышал, была и целая куча совершенно незнакомых. Вряд ли можно было установить какую-нибудь связь между смертью Митча и этими людьми. Но мы все же несколько раз пустили фотографии по кругу. Я усмехнулся, когда на одной из фото увидел Далси Макинесс на каком-то благотворительном вечере и другое ее фото на балу в одном из отелей на Парк-авеню, где она танцевала с каким-то престарелым посланником в увешанном медалями мундире.

Потом я перестал обращать внимание на лица и сосредоточился на именах, напечатанных на обороте. Единственное имя, которое мне встречалось раньше, было имя Белара Риса. На фото он приветствовал дипломата одной из стран по ту сторону железного занавеса, который сходил по трапу самолета. На лице у него было выражение безразличия к тому, что его снимают. Он был высок и массивен и, по-видимому, обладал значительной физической силой, чего не мог скрыть даже костюм, сшитый у отличного портного. Лицо его не носило никаких следов национальной принадлежности, кроме того, что он был смугл, а глаза хранили жесткое выражение. На вытянутой в приветствии руке не было перчатки, и было видно, какое у него толстое запястье. Белар Рис был из тех людей, которые готовы засучив рукава смести любое препятствие на своем пути.

Эл заметил, что я задержался на этом фото, и спросил:

— Ты знаешь его?

Я бросил фотографию на стол.

— Митч как-то писал об этом типе.

Эл внимательно посмотрел на фотографию.

— Да ведь кто только о нем не писал! Это Белар Рис. Представитель в ООН. В сегодняшних газетах есть еще одно его фото, он вызвал целую бурю на заседаниях Ассамблеи.

— Есть что-нибудь интересное о нем?

— Да нет, он очень не любит популярности. В ООН, однако, есть еще с десяток типов, подобных ему. Он будет служить и нашим, и вашим, лишь бы достичь своей цели. Готов на все что угодно, лишь бы защитить свои интересы. Очень плохо, что находятся идиоты, назначающие подобных людей представителями своих стран.

— Им приходится.

Эл порылся в снимках, лежавших перед ним, и выбрал один.

— Вот еще Рис. Как раз после переворота на Ближнем Востоке. Тип, с которым он разговаривает, был убит неделю спустя после путча.

На фото был изображен еще кто-то, но лицо разглядеть было невозможно.

— Кто это?

Эл взял у меня снимок и внимательно поглядел.

— Черт его знает, — ответил он. — Его имени нет на обороте.

— Очень знакомая фигура, — сказал я.

— Вполне возможно. Может, это кто-нибудь из дипломатического корпуса. Но не похоже, чтобы он стоял рядом с Рисом.

* * *

Он был прав. Казалось, он ждет чего-то, но трудно было сказать наверняка. Что-то смутно знакомое чудилось мне в этой фигуре. Это было лицо, которое, увидев однажды, трудно забыть. Я порылся в памяти, стараясь представить себе возможные точки соприкосновения с этим человеком, но так ничего и не припомнил.