Мастер тату - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Гайдуков cтр.№ 61

– Когда надо... Неделю назад.

– То есть Марата уже похоронили?

– Нет! – заржали за дверью. – Забальзамировали и положили в мавзолей!

"Неплохая идея, – подумал он. – Это могло бы спасти ситуацию".

– Понятно, – сказал он вслух. – А где похоронен Марат? На каком кладбище?

– Я ему цветочки на могилку носить не собираюсь, а потому без понятия...

Вернувшись в гостиницу, он дал отдохнуть ногам, выпил таблетку нитроглицерина, собрался с мыслями, а эти мысли привели его к адресной книге, лежавшей возле телефона. Его интересовал ближайший хозяйственный магазин. А в магазине его интересовали лопаты, желательно небольшого размера, чтобы не привлекать внимание.

Ну а еще само собой нужно было вычислить кладбище. Вероятно, в Белогорске не было справочной службы, которая могла бы сообщить, где именно похоронен тот или иной гражданин. А жаль. Большое упущение в работе городских служб.

Пришлось снова браться за адресную книгу и выписывать оттуда всех Бахтияровых. Люди – братья, а все Бахтияровы – родственники. Уж кто-нибудь из них да в курсе дела...

Бахтияровых в справочнике оказалось одиннадцать человек, так что обзвон не занял много времени. Он говорил в трубку не своим голосом, а так, как, по его мнению, должен был разговаривать дальний родственник Бахтияровых, приехавший черт знает откуда – то есть с сильным акцентом, по два раза повторяя каждый вопрос и едва ли не крича в трубку.

– Але, але, – говорил он. – Квартира Бахтияровых? Бахтияровых квартира? Это я, – тут он скороговоркой произносил какое-то непонятное, но явно нерусское имя. – Я это! К Маратику на похороны приехал, опоздал только... Где похоронили-то? Похоронили-то где? Бедный, бедный Маратик...

В трех случаях ему сказали, что он ошибся номером и никакого Маратика здесь не знают. Два номера не отвечали, зато следующая попытка оказалась успешной. Он еще не закончил причитать по поводу бедного Маратика, как услышал ответные всхлипы и понял, что попал в точку. Женщина на том конце провода ревела как белуга, а он все повторял, иногда всхлипывая для поддержания разговора:

– Где похоронили-то?

Потом женщина, видимо, все же расслышала его вопрос и сквозь слезы сказала:

– Так... Так ведь нигде не похоронили!

– Э? – сказал он удивленно, а когда женщина объяснила ему, почему такое произошло с бедным Маратиком, он бросил трубку и от отчаяния вцепился в свои редкие волосы. Ему хотелось выть, бить посуду, выбросить из окна телевизор и швырнуть об стену мерзкий телефон, принесший кошмарную весть.

Но тут телефон внезапно зазвонил, и он спросил спокойным уравновешенным тоном:

– Алло.

Убить бы того гада, который придумал телефоны с автоматическим определителем номера! Это звонила та самая женщина, с которой он только что плакал на два голоса. Она предположила, что их случайно разъединили, и хотела выяснить – плохо было слышно – это дедушка Рафик звонит? Почему дедушка Рафик до сих пор не зашел? Может, Магомед сейчас подъедет за дедушкой на машине...

– Плохо слышу, – с трудом сдерживая ярость, сказал он и бросил трубку. А затем тут же снял ее и положил рядом с аппаратом. А то эта дура будет звонить всю ночь и искать своего дедушку Рафика...

Некоторое время он молча переживал свои неприятности, а потом решительно взялся за телефонную трубку и сделал один междугородный звонок.

– Это я, – сказал он, опуская все эти ненужные формальности и приветствия. – Слушай, тут у меня беда. Недоработали мы тогда, в январе. Да, да, именно... Думаешь? Только я тебя очень попрошу – подъезжай сюда сам, чтобы уж наверняка... Хорошо.

Он повесил трубку, потом вспомнил про дедушку Рафика, спохватился и снова ее снял.

В попытке избавиться от грызущего чувства неудачи он схватился за оставленную горничной свежую городскую газету и методично проработал ее всю – от кроссворда на последней странице до кричащих заголовков на первой. Он даже забрел в криминальную хронику, что было против его правил.

Сюрприз ждал его на первой странице. Это был не главный "крик", но все же довольно крупный. Большие черные буквы зловеще сообщали: "С ювелира содрали все, что можно!" И дальше – Игорь Молочков... В собственном доме... Жестокость... Резаные раны...

Он подумал, что сейчас умрет. Мурзик выбил его из колеи, а Молочков добил. Коробочка с нитроглицерином упала на столик, таблетки рассыпались, будто старались убежать...

Но он собрался. Он сосредоточенно подобрал каждую таблетку и каждую вернул на место. И подумал, что также поступит и с людьми. Каждого. По списку. Аккуратно. Спокойно. Без ошибок.

Чтобы окончательно успокоиться, он пошел в ванную комнату и тщательно перемыл все свои блестящие инструменты, хотя сегодня в этом и не было необходимости.

Под утро в отделение привезли задержанного в ночном клубе Глобуса. Тот был пьян в стельку и стонал басом:

– Где мой адвокат? Сейчас мой адвокат ва-а-ам все-е-ем...

Львов не обращал на это внимания, поскольку имел точные сведения, что еще более пьяный адвокат Глобуса остался спать в ночном клубе.

– Гражданин Глобус, – сказал Львов с деланым равнодушием. – Вы задержаны по подозрению в организации поджога винного магазина, причем неоднократного. В течение трех суток вам будет предъявлено обвинение...

– В гробу, – сказал Глобус, мутным взглядом осматривая старшего оперуполномоченного. – В гробу видал я ваше обвинение.

– Напрасно, – Львов сомневался, что Глобус способен адекватно воспринимать действительность, но не удержался от удовольствия и показал задержанному – издали – копию показаний неудачливого поджигателя. – Лучше подумайте о чистосердечном признании.

И Львов распорядился увести Глобуса.

– Ты чего в такую рань? – заглянул в кабинет Бородин, только приехавший в отделение. Вид у него был такой, какой и положено иметь человеку, толком не выспавшемуся, не похмелившемуся после вчерашнего, но поднятому в пять утра телефонным звонком, сообщившим отнюдь не приятные известия. В таком состоянии ответ на поставленный вопрос Бородина не интересовал: – В сейфе у тебя чего?

– Бумаги, – сказал Львов.

– Ну и плохо, – Бородин не глядя протянул руку, нащупал спинку стула, ухватился за нее и подтянул стул поближе к себе. И тяжело рухнул, едва не развалив хлипкую казенную мебель. – Плохо, плохо... Забирают у нас дело про Пушкинский сквер. Прокуратура себе забирает. То есть мы все равно будем по нему пахать, но уже под ихним общим руководством.

– Чего это вдруг?

– Еще два трупа в разных концах города, оба с вырезанными кусками кожи. Мужик – директор магазина, и баба... Бабу в собственной квартире порезали. Сначала порезали, потом пулю в голову.