Школа суперменов - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Гайдуков cтр.№ 118

Первый: А вот с девочкой... Малик сказал, что ничего не произошло... Судя по вашей интонации, это было не совсем так.

Дюк: Приятно видеть перед собой внимательных слушателей. На самом деле кое-что произошло. На самом деле под влиянием стресса в Насте на время активизировались ее способности, активизировались для самозащиты.

Первый: И что же в ней активизировалось?

Дюк: Пирокинез, правда, в довольно слабой форме. Она слегка поранила Малика, но сама этого испугалась едва ли не больше, чем Малик. Поэтому в ней тут же активизировалась способность к внушению. Очень по-детски она внушила Малику, что его ранила не она, а другая девочка, ее одноклассница.

Второй: И что Малик? На него подействовало?

Дюк: Не совсем, это же был ее первый опыт по внушению. Малик видел раны на своем теле, не мог объяснить, откуда они взялись, и в конце концов решил, что это его подстрелил милиционер, отчим Насти. Хотя у этого милиционера тогда не было с собой оружия. Малик очень хорошо усвоил, что ничего особенного в Волчанске Настя не продемонстрировала. Об этом он и доложил Химику. Со временем сработала и остальная часть Настиной лжи: в памяти Малика произошло замещение одного имени на другое. Десять лет спустя он напрочь забыл, как звали ту девочку из Волчанска. Он помнил другое имя, то, которое назвала ему Настя. Однако Настя не только ему запудрила мозги. Она еще и себе самой запретила вспоминать тот случай, настолько страшен он был для нее. Она как бы построила загородку в своей памяти, чтобы...

Первый: Давайте вернемся к папке этого полковника... Как его — Рябочкин?

Дюк: Рыбочкин. Полковника звали Рыбочкин. К девяносто пятому году у него был неплохой строительный бизнес в Подмосковье, и он мог бы безбедно существовать на этом, но папка не давала ему покоя, и он наконец решился. Через какого-то американского бизнесмена Рыбочкин попытался выйти на ЦРУ и предложить им папку с документами по «Апостолу». ЦРУ проявило интерес, но им нужны были гарантии подлинности документов. В качестве эксперта они хотели видеть одного человека — Химика. Американцы стали его искать, Химик сам на контакт не шел, подсовывал им посредников и через тех выяснил, за каким чертом его ищут на этот раз. Когда он узнал, что документы у Рыбочкина и тот выставил их на продажу, он не то чтобы озверел — это еще мягко сказано... Короче говоря, Рыбочкин едва успел выбраться из Москвы, но документы увез с собой. Химик так плотно висел у него на хвосте, что Рыбочкин от отчаяния подался в Чечню, где в то время творился такой кавардак, что спрятаться там мог кто угодно от кого угодно. Рыбочкин заплатил нужным людям в Чечне, и его отправили в какой-то аул в горах. Там он отсиживался примерно с полгода, но потом Черный Малик, который был многим обязан Химику, добрался до этого аула и притащил Рыбочкина к Химику на расправу. Черному Малику в этих поисках помогал еще один известный человек, который в то время делал в Чечне бизнес одной рукой и политику другой. Этого человека звали Иван Стригалев, также он был известен как Генерал. И вот весной девяносто шестого эти двое притащили Рыбочкина Химику как подарок. Я уж не знаю, что там сказали друг другу при встрече двое бывших сослуживцев... Но бумаг при Рыбочкине не было. Поэтому его пришлось обработать, а Черный Малик всегда хорошо умел это делать. Когда Рыбочкину стали отпиливать ногу, он раскололся и сказал, где документы. Говорят, Химик, когда это услышал, схватил топор и отрубил Рыбочкину голову. Но это так говорят.

Первый: Что же он сказал?

Дюк: Рыбочкин все-таки был не самым сообразительным среди отставных полковников КГБ, и тут он сглупил. Я не имею в виду его смерть, я имею в виду то место, которое он посчитал надежным местом для своих бумаг. Рыбочкин положил их в банк.

Второй: Это разумно, как мне кажется...

Дюк: В грозненский банк. В Грозном при всем тогдашнем бардаке существовал банк, и время от времени он работал. И был какой-то короткий период затишья в войне, когда Рыбочкин посчитал: тут бумаги будут в сохранности. Он арендовал сейф и положил туда свою папку с документами. Правда, он схитрил — бумаги проекта «Апостол» он вложил в пакет валютных облигаций Внешэкономбанка, среди всевозможных сопроводительных бумажек. Но все это было в одной папке, эта папка лежала в сейфе, сейф стоял в грозненском банке, Рыбочкин сидел в своем ауле и думал, что дело в шляпе. Но тут случился очередной штурм Грозного, и в процессе штурма от банка остались рожки да ножки. То, что осталось после бомбежек и артобстрелов, подчистили то ли федералы, то ли чеченцы. То есть Рыбочкин с таким же успехом мог выбрасывать эти бумаги в окошко скорого поезда, идущего на полном ходу. Химик вернулся из Чечни очень расстроенным. Ну а Рыбочкин не вернулся вовсе.

Первый: То есть документы пропали?

Дюк: Вы будете смеяться, но они не пропали. Кто бы там ни лазил по руинам грозненского банка, но у него хватило ума сообразить, что бумажки с водяными знаками в черной кожаной папке чего-то стоят. И этот кто-то подобрал папку и стал искать красивым бумажкам покупателя. Никто не знает, где носило папку следующие несколько месяцев, но потом она вдруг возникла у одного криминального авторитета по кличке Маятник. Этот Маятник, видимо, знал, что облигации из папки считаются утраченными и к оплате приняты не будут. Знал или догадывался. Во всяком случае, он постарался их поскорее сбыть с рук, особо не торгуясь, потому что достались они ему, видимо, без больших затрат и трудов.

Первый: Особо не торгуясь — это сколько?

Дюк: Особо не торгуясь — это два лимона баксов.

Первый: Ого...

Дюк: Так говорят. Лично я этих денег не считал, так что... А покупателем стал другой авторитет, Леван Батумский, у которого насчет облигаций никаких подозрений не возникло. Маятник слупил с Левана круглую сумму, а когда Леван предъявил облигации к оплате, а ему государство показало фигу, то Маятник прикинулся, что он тут совершенно ни при чем. И деньги возвращать отказался. После этого Маятник и Леван несколько лет были на ножах во всех смыслах этого выражения. Причем оба — мужчины серьезные, в годах, с большим самомнением. Никто уступать не собирался.

Первый: А папка?

Дюк: Папка все это время была у Левана. Другой, может, с горя и сжег бы эту кучу бесполезной макулатуры, но Леван опять-таки был мужчиной основательным. Он ждал подходящего случая, чтобы засунуть эту злосчастную папку Маятнику в какое-нибудь неподходящее место и получить назад свои деньги. Это было для Левана как будто чек с отложенной оплатой. Он берег его и ждал своего часа. И вот час настал. История с этими облигациями со временем стала широко известной и передавалась просто как анекдот — и так она докатилась до Стригалева, то есть до Генерала. Генерал поразмыслил, навел справки и пришел к выводу, что это, возможно, и есть та самая папка, по которой так печалился в девяносто шестом Химик.

Первый: Но речь-то про облигации, а не про документы «Апостола». Этих документов там могло уже и не быть... Выкинули, и все.

Дюк: Рыбочкин при всех своих недостатках с бумагами был всегда аккуратен. У этой папки была опись с указанием количества листов. Сто восемьдесят с чем-то листов. Генерал спросил: что, папка соответствует описи? Леван сказал: да, все как положено. Генерал сказал: а давайте-ка, ребята, я вас помирю. Забудем все эти глупости... Леван сказал, что ему нужны назад его деньги и ему нужны извинения. Генерал сказал, что он все устроит в лучшем виде. И он суетился, суетился, он все организовывал... Только бы Леван вытащил эту папку на свет божий. В конце концов Генерал организовал встречу Левана и Маятника в Дагомысе прошлым летом. Сам он выступал с благородной миссией посредника, примиряющего двух старых врагов.