Черный тюльпан - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Дышев cтр.№ 28

Я провел под веревкой рукой, но никакого выступа не нашел, снова взял в руки обрывок, поднес его к глазам.

Луна давала мало света, но его было вполне достаточно, чтобы разглядеть ровный, аккуратный срез. От обыкновенного разрыва такой безупречный край не остается. Значит, веревка обрезана.

Теперь я не мог спуститься ниже верхнего крюка, и мне ничего не оставалось, как снова подняться на вершину.

Что это могло значить? – думал я, ложась на загаженный пятачок, чтобы как-то противостоять сильному ветру. Я представил себя крохотным насекомым, сидящим на вершине огромной скалы, отрезанным от внешнего мира, лишенным возможности спуститься вниз, и захохотал, распугивая чаек, которые уж слишком близко подлетали ко мне. Я еще не испытывал ни страха, ни досады, ни отчаяния. Мне было всего лишь смешно. Я еще не думал над тем, как буду спускаться вниз, если Джо со злым умыслом оставил меня здесь. Я воспринимал себя и ситуацию как забавный комедийный фильм, и это в самом деле было смешно – лезть из кожи вон, рисковать, карабкаться по отвесной стене на вершину, чтобы оказаться там в полной изоляции от внешнего мира. Подобный эпизод был в литературе. Ну да, конечно, «Двенадцать стульев», отец Федор, укравший колбасу.

Давно я так не смеялся. Успокоившись, я перевернулся на живот, подложил под голову локоть и попытался уснуть. Сделать это было непросто. Мысли, как чайки, атаковали меня до самого рассвета. Может быть, в общей сложности я поспал часа два-три.

* * *

Солнце показалось над мысом Меганом около шести утра. Я думаю, что в мощный бинокль можно было увидеть на самом кончике рога человека, похожего на клопа, который, застыв, как каменный сфинкс, уставился в лазурную морскую даль. Я сидел и в самом деле непозволительно долго. Вместо того чтобы предпринимать какие-нибудь меры к своему спасению, я спокойно созерцал землю, покрытую теплым туманным покрывалом.

Не Джо проиграл, а я. Он до деталей продумал сценарий, расставил сети, а я, даже на самую малость не заподозрив подвоха, шел в западню да еще спешил, боясь, что меня опередят. Полное и безоговорочное поражение не вызывает обиды, досады и скорби. Оно напрочь вычищает душу, оставляя ее пустой и усталой.

Для чего Джо понадобилось сажать меня в эту живописную тюрьму, я еще не думал. Я любовался далекими туманными берегами, бухтами и заливами, прикидывал, сколько отсюда по прямой до Аю-Дага и смог бы я при наличии ластов и многоденежного пари доплыть до Алушты. Чайки оставили меня в покое, они уже смирились с насильственным выселением и облюбовали другой рог, возвышающийся на теле горы.

Я встал и подошел к противоположному обрыву. Вот здесь и буду спускаться, подумал я. Отсюда до седловины было не более тридцати метров по высоте, стена не отвесная, а относительно пологая. Но даже здесь можно запросто свернуть себе шею. Подняться по этому маршруту без страховки, пожалуй, можно без особых проблем, но спуститься гораздо сложнее. Когда ноги впереди, а голова, естественно, остается сзади, это все равно что спускаться в полной темноте.

Перед тем как начать спуск, я еще раз съехал на «улитке» до верхнего крюка, где заканчивалась веревка, и отвязал ее нижний край. Поднявшись на вершину, смотал веревку в бухту и повесил на плечо. Метров семь, не больше, но и это может пригодиться.

Я начал спускаться, прижимаясь к скале грудью, не видя ничего, кроме серого камня перед глазами, отыскивал ногами какие-нибудь зацепки, выемки, трещинки. В любое мгновение я мог сорваться и быстро покрылся холодным потом от предчувствия этого срыва. Я бормотал проклятия в адрес Джо, по вине которого я вынужден был выполнять крайне рискованный трюк. Уже спустя минут десять меня начал колотить нервный озноб, пальцы стали липкими и скользкими от пота, «небесные пальцы» ходили под ладонью, как кусок мыла, и я пожалел, что не прихватил с собой канифоль.

Я спускался очень медленно, потому что часто приходилось идти в сторону, обходя глубокие ниши в скале, на которых я не мог отыскать опору для ноги. Как-то наступил даже такой момент, когда я готов был отказаться от этой затеи и снова подняться на вершину.

Когда я почувствовал под ногами горизонтальную опору и понял, что все-таки спустился в ложбину, силы окончательно покинули меня. Я упал в траву и долго не мог подняться на ноги. Мне хотелось целовать землю, я тряс кулаками и ругал скалу, измотавшую меня, самыми скверными словами.

Первое желание – быстрее добраться до подножия Сокола, где разбит палаточный лагерь альпинистов, отыскать Джо и, пусть даже это мне дорого обойдется, отблагодарить его за ночную шутку – угасло под натиском любопытства. Не оставил ли Джо на камнях под рогом, где мы сложили рюкзаки, каких-нибудь следов? К тому же мне жалко было бросать свой рюкзак.

Ноги все еще дрожали от усталости и напряжения, подкашивались на спуске, но я усилием воли заставил себя побежать. По туристской тропе через ущелье, потом огромными прыжками вниз, по сыпучему склону, и влево, к подножию исполина.

Еще за несколько метров я увидел, что плоский камень, на котором мы бросили свои рюкзаки, пуст. Под стеной я нашел лишь обрезки своей веревки, которую Джо, вероятно, обрезал частями, под каждым крюком, опускаясь параллельно на своей.

Я стал припоминать, не было ли у меня в рюкзаке какого-нибудь безумного богатства, ради чего стоило бы затевать весь этот спектакль. К счастью, самое ценное, что было в нем, – это мой свитер толстой вязки из верблюжьей шерсти, который я прихватил с собой на случай холодного вечера. Возможно, по многочисленным карманам рюкзака были рассованы коробочки с солью, сухим топливом, спички, складной нож и прочие туристские принадлежности. Если ради всего этого Джо оставил меня одного помирать на вершине, то он просто безумец или клептоман.

Еще раз я обозвал своего напарника нецензурными словами и, как был, в джинсах, рубахе и страховочной обвязке, позвякивая металлом, прыгнул с камня в море, проплыл через десятиметровую скальную арку, сложенную природой, затем вдоль стены, поросшей зелеными водорослями, качающимися в прибое, как распущенные волосы девушки на сильном ветру, и выбрался на камни уже со стороны Царского пляжа.

Если бы я знал, что уже безнадежно опоздал, то не выматывался бы так на подъеме по сухому руслу, по улочкам поселка и на трассе в Судак. Круги плыли у меня перед глазами, когда я свернул с шоссе к подножию Сокола, где сквозь деревья проглядывали разноцветные пятна палаток. Мокрый от пота, с взъерошенными волосами и безумным взглядом, звеня снаряжением, как заблудшая овца колокольчиком, я приплелся в лагерь альпинистов, вышел на полянку, где, развалившись в шезлонге, читал газету и между делом поглядывал на меня Князев. Я посмотрел растерянно по сторонам, щурясь, будто стал хуже видеть, и произнес:

– Где этот идиот?

Палатки Джо не было.

Князев продолжал вопросительно смотреть на меня, он не понял, кого я имел в виду. Гриша неподалеку пилил какую-то деталь надфилем. Увидев меня, он встал с колен, подошел, с любопытством рассматривая мое лицо.