Морской узел - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Дышев cтр.№ 30

Я начал нервничать. Оказывается, в нашем городе были проблемы с приобретением телефонных карт. Может быть, из-за того, что люди стали больше пользоваться мобильной связью? Я бегал от киоска к киоску и повсюду получал отрицательный ответ. Я был голоден, измучен проблемами, мое тело ныло, словно я недавно был побит палками. И все-таки это была мелочь, малозаметная помеха для меня. Свои страдания и переживания я всегда переносил легче, чем чужие, если я был причиной этих страданий. Мысль о том, что Ирина могла позвонить в аэроклуб и узнать о крушении самолета, была просто ужасной, она разбивала мое сознание, словно разрывная пуля, угодившая в башку. Только не это! Вероятность того, что Ирина именно так и поступила, была невелика. Обычно в выходные мы с ней не встречались, каждый из нас занимался своими делами, и в этом заключалось одно из обязательных условий нашей свободы. Расстались мы с ней в четверг после обеда. Сегодня было воскресенье, и Ирина не могла знать, что меня не было в городе двое суток. Вот завтра – это другое дело. Завтра она придет в агентство, подождет меня пару часов, а потом обязательно начнет меня искать.

Я мысленно молил бога, чтобы Ирина не проявила в эти дни какой-нибудь инициативы, чтобы не надумала пригласить меня на концерт или на скалы. Мобильный телефон, не отвечающий двое суток подряд, – это серьезный повод для беспокойства, тем более что Ирина знала о предстоящем мне в пятницу полете… Мое богатое воображение не заставило себя долго ждать и принялось рисовать слезоточивые картины: Ирина звонит в аэроклуб, потом начинает обзванивать больницы, морги; она сходит с ума, она плачет, носится по моим знакомым, опрашивает людей, – не видел ли кто красно-белого самолета, будь он неладен! А я, как назло, не мог ей позвонить, потому что не мог купить телефонную карту.

В конце концов мое терпение лопнуло. Я больше не пожелал мучиться оттого, что в безвестности мучается Ирина, и поймал такси. Проще и быстрее приехать к ней, чем позвонить из телефона-автомата.

Ирина недавно отметила новоселье. Она переселилась на «Горку», в старый двухэтажный особняк с кипарисовыми зарослями и открытой верандой с видом на Побережье. На первом этаже располагался детский культурный центр и художественная студия Бари Селимова. На втором этаже Ирина занимала две комнаты, одна из которых была маленькой, в ней Ирина только спала и наводила макияж, а вторая была огромной, там запросто разместился бы симфонический оркестр. Из окна этой комнаты можно было смотреть на канатную дорогу, на людей в подвесных люльках, которые подобно птицам проплывали мимо.

Таксист погорячился и повез меня по большому кругу через центр, вместо того чтобы сразу взять влево, в гору, и по узеньким путаным улочкам добраться до нужного места. Наверное, он думал, что в центре сейчас свободно, можно будет развить приличную скорость и сэкономить время. Но только мы проехали кинотеатр «Солярис», как вклинились в пробку. По проезжей части с воплями и плясками шла толпа, ее сопровождал эскорт милиционеров. Сначала я подумал, что это циркачи или клоуны, потому как большинство демонстрантов были одеты в спортивное трико, а их лица, разукрашенные всеми цветами радуги, напоминали цветные маски; поверх толпы покачивались клоунские колпаки, плыли воздушные шарики, на некоторые из них были натянуты женские трусики и лифчики.

Водитель выругался вполголоса, посмотрел в зеркало, обернулся, взялся за рычаг передач. Он хотел развернуться и поехать обратно, но было поздно – за нами уже выстроилась очередь легковушек.

– Что это? – спросил я.

– Парад сексуальных меньшинств! – Водитель сплюнул в окно. – Второй день подряд позорят город! И милиция их охраняет… Ты только посмотри, посмотри вот на этого раскрашенного петуха в плавках! А вот рядом с ним – это женщина. Представь!

– Нет, мужчина, – возразил я.

– Женщина! Точно женщина! – не соглашался водитель. – Грудь-то вон как торчит!

– Это не грудь, – отпарировал я. – Это живот.

– Да ты не туда смотришь! Вот, под шарами идет, с наклеенными усами и бородой!

– А это вообще не человек, а собака.

– Разве?

Мы еще немного поспорили, потом я вежливо напомнил о своем желании быстрее добраться до места. Водитель вырулил на газон и по тротуару добрался до ближайшего поворота. Я думал о том, что Ирина обязательно будет настаивать, чтобы я остался у нее. Спорить с ней трудно. В принципиальных вопросах она всегда проявляет небывалое упрямство, и дело может дойти даже до драки. Но остаться у нее – это все равно что превратить ее квартиру в склад наркотиков или боеприпасов. Не дай бог Дзюба узнает, где я прячусь! Тогда Ирине тоже не поздоровится. А Дзюба знаком с Ириной. Я помню, какими глазами он смотрел на нее, когда она готовила ему кофе в нашем агентстве. Этот взгляд мне тогда очень не понравился, и чтобы загасить его раз и навсегда, я шепнул Дзюбе, что Ирина – моя невеста и мы скоро обвенчаемся. «Да-а-а? – недоверчиво протянул Дзюба. – Что-то на тебя не похоже…» Похоже – не похоже, но в любой момент Дзюба может нагрянуть к ней с проверкой.

Последние метры перед домом – а это был крутой подъем – такси преодолело с трудом. Старый мотор захлебывался, гудел, стучал клапанами. В конце концов машина заглохла посреди подъема. Я предложил водителю сдать назад, а потом подъехать к дому с другой стороны. Мне вовсе не трудно было пройти оставшиеся метры пешком, дело в другом… Такси скатилось вниз, развернулось у мусорных баков. Распугивая бродячих котов оглушительным треском, завелся мотор. Я опустил голову вниз, делая вид, что зашнуровываю туфли. Водитель осторожно, чтобы не помять крыло, проехал между столбами палисадника и замшелым сараем из терракотового клейменого кирпича.

– Вот что, я передумал, – сказал я. – Поехали обратно.

Водитель с недовольством посмотрел на меня. Наверное, он сначала хотел поворчать на капризного клиента, который сам не знает, чего хочет, но передумал – сумма-то теперь удвоится.

– И чем быстрее, тем лучше, – добавил я.

Прислонившись спинами к старой кирпичной кладке сарая, на такси пялились два милиционера. Они выбрали хорошее место: отсюда были видны двухэтажный особняк, окруженный, словно частоколом, кипарисами, и все дорожки, ведущие к нему.

Я не мог сидеть спокойно, не мог дышать спокойно. Автомобиль давил на меня, не позволял дышать полной грудью, и я чувствовал себя паровым котлом, в котором давление уже перевалило все допустимые нормы. Произошел какой-то казус, необъяснимое наваждение, что нельзя было объяснить только безобидным нарушением воздушного пространства. Дзюба искал меня как особо опасного преступника, как сбежавшего из тюрьмы серийного убийцу. Вся милиция города разделилась на две группы. Одна охраняла демонстрацию педиков, другая вылавливала меня. Больше стражам порядка нечем было заняться. И никак мое серое вещество не могло объяснить эту реальность.

Уже ничуть не сомневаясь в конечном результате эксперимента, но желая выяснить все до конца, я назвал водителю адрес своего агентства. Это свойство моего характера – всегда и во всем искать, требовать и насаждать полную ясность и завершенность во всем – начиная с отношений с женщинами, заканчивая погодой. Ненавижу недосказанность, полунамеки, незавершенные дела, недопитый бокал, неразборчивый почерк, туман, слякотную весну, тяжелый рассвет, полугрузовик «Газель» и реанимацию; мне больше по душе или полноценная жизнь, когда энергия хлещет через край, или кладбище с тяжелой, монолитной, неподъемной могильной плитой; я убежден, что мужчина должен быть мужчиной, а женщина – женщиной, причем на все сто процентов. Тогда я чувствую себя хорошо, тогда я уверен, что хожу по планете Земля, а не порхаю в космосе, что адекватно воспринимаю мир, а не блуждаю по фантомному лабиринту, рожденному воспаленным мозгом. Все в этом мире должно иметь четкие, несмазанные границы, ибо смазанные, нечеткие границы – это лукавство. Потому я хотел немедленно и окончательно убедиться, что за мной следят во всех местах, которые определил сыщицкий ум подполковника Дзюбы.