Миллион в кармане - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Дышев cтр.№ 7

Отец Агап, как всегда, опоздал к обеду минут на пятнадцать. Энергичный, возбужденный, словно только что с футбольного матча, он влетел во двор, пересек площадку для танцев и подошел к своему столику. Марина дожидалась его, сидя неподалеку с книжкой в руках. Завидев священника, она вскочила, отложила книжку и, смиренно опустив глаза, тоже встала у стола. Негромко, нараспев, отец Агап и девушка хором прочитали молитву, после чего сели. Было заметно, что Марина просто умирает с голоду и лишь усилием воли демонстрирует безразличие к пище материальной и послушание отцу Агапу.

Этот добрый чудак был моим первым постояльцем. Весной, когда мы закончили строительство гостиницы, его где-то откопала Анна, привела ко мне и сказала, что он будет освящать апартаменты: так, дескать, теперь модно. Отец Агап добросовестно отслужил по всем канонам, окропил стены гостиницы святой водичкой и в благодарность попросил приют. Понимая, что священник некредитоспособен, я предложил ему топчан в хозяйственном дворике, огороженный дырявой ширмой за доллар в сутки, включая питание. Отец Агап был несказанно счастлив. Он пообещал, что задержится у нас на неделю, от силы на две, но, периодически изгоняя бесов из комнат гостиницы и кафе, жил уже третий месяц и, кажется, прощаться не собирался.

Ходил он босым, в очень скромных брюках и рубашке. Из вещей у него был лишь старый, обитый металлическими уголками, тяжеленный чемодан, в котором он хранил церковную утварь. За прической, усами и бородой не следил, и взлохмаченная, неаккуратная растительность придавала лицу диковатый вид. Голос у него был высокий, почти женский, с приятным южнорусским акцентом. Он много ходил по побережью, встречался со служителями местных церквей, решал с ними какие-то благие вопросы, а попутно крестил в море всех желающих независимо от возраста, пола и национальности, что и составляло его основную статью доходов. Часто, в целях экономии, он ночевал на пляже, лежа на топчане солярия и завернувшись в одеяло. Как только Марина поселилась у меня, отец Агап взял ее под свою опеку, увидев в ней непорочную душу христианки. Девушка, по-моему, была этому рада, во всяком случае, общество отца Агапа ее не тяготило.

– Не надо брать целый кусок! – нравоучительно говорил священник Марине. – Отломи, отщипни немного… Нет-нет, забудь про нож, все надо делать руками. Хлеб – он ведь живой, сколько раз я тебе говорил!

Марина покорно отщипывала от хлебного ломтика, брала его губами и, как учил отец Агап, долго и с чувством жевала, прислушиваясь к ощущениям и внутреннему голосу.

– А еще можно посолить и положить сверху колечко лука, – продолжал отец Агап. – Вот, смотри, как я делаю… Не надо держать его, как бутерброд с красной икрой! Возьми крепко, всеми пальцами, прижми луковку! Так, теперь кусай!

Я бы непременно подавился, если бы меня так дрессировали за столом. Но Марина стоически терпела и добросовестно постигала уроки духовного потребления тленной пищи.

Столик, сервированный для молодоженов, все время попадал мне на глаза, как бельмо. Я еще верил в чудо, верил, что неожиданно откроется калитка и они, обалдевшие от моря и зноя, войдут во двор и сядут в тени зонта.

– Опаздывают? – спросил Сашка, кивая на пустой столик.

Он уставился на меня непроницаемыми стеклами очков. Мне показалось, что в его вопросе прозвучала едва уловимая ирония. Сорвать бы с него сейчас эти дурацкие очки и раздавить ногой!

– Убирай со стола.

– Они не придут?

– Нет, – сквозь зубы процедил я.

Я продолжал сидеть у стойки и тянуть апельсиновый сок. Моя воля была подавлена, я не знал, что мне делать, и чувствовал, как каждая минута бездействия все плотнее окутывает мое ближайшее будущее колючей проволокой.

Я нервно дернул головой – мысли мои были глупы, а вопросы наивны. Ну, допустим, Марина будет молчать еще день, два, три, неделю. Разве это решает проблему? Исчезновение двух людей вскоре заметят не только мои постояльцы. Могут поднять тревогу родственники…

О чем я? Разве проблема в том, сколько Марина будет молчать? Или в том, как скоро родственники поднимут тревогу? По моей вине погибли двое людей, и с этим тяжким грехом на душе, даже если меня не посадят в тюрьму, я уже не смогу спокойно жить.

Я потащил свинцовые ноги на лестницу. «Идти в милицию или не идти? – думал я. – Идти или нет?»

Я дошел до кабинета, постоял у двери, с ужасом глядя на медную табличку «ДИРЕКТОР», очень напоминающую надгробную, едва сдержался, чтобы не двинуть по ней кулаком, и вышел в коридор.

Бронзовая цифра «5» на двери злополучного профессорского номера чем-то напоминала крюк башенного крана. Присел на корточки, осмотрел замочную скважину. Дверь не выламывали, а аккуратно открыли либо ключом, либо отмычкой. В десять утра в коридоре мыла и пылесосила уборщица. В номерах она работала только по заявке клиентов и в их присутствии. Курахов ни сегодня, ни вчера уборщицу не вызывал. Около одиннадцати уборщица ушла. Профессор обнаружил, что его номер вскрыт, около часу дня. Значит, между одиннадцатью и часом дня. Именно в это время я с молодоженами и Мариной находился у берегов заповедника.

Меня затягивало, словно голодного человека в гастроном. Застарелые рефлексы сыщика пробудились в одно мгновение, стремительно подавляя волю и разум. Я уже увлекся настолько, что встал на колени, рассматривая под разным углом замочную скважину и прикидывая, можно ли такой сложный замок открыть отмычкой. Дубликаты ключей, вспоминал я, хранятся только у меня в кабинете. Но очень часто я оставляю его незапертым. Это еще один урок – закрывать кабинет надо даже в том случае, если выхожу на минуту.

– Интересно? – раздался за моей спиной голос Курахова.

Профессор подошел столь тихо, что я даже не услышал его шагов. Я поднялся на ноги. Надо было что-то сказать, но всякая фраза сейчас звучала бы нелепо и смешно.

– На два оборота, – пояснил Курахов, как-то странно глядя на меня и переступая с пяток на носки и обратно. – Если можно было бы запереть на три, то непременно так бы и сделал. Чтобы не повторить ошибки…

Он вынул из кармана ключ с брелком, побряцал им и протянул мне.

– Хотите заглянуть?

– Спасибо, не имею такого желания, – ответил я холодно.

– Правда? – недоверчиво спросил профессор. – И никогда не хотелось? Трудно поверить в то, что директору частной гостиницы совершенно безразлично, кто живет под его крышей. А вдруг я преступник, скрывающийся от правосудия?

– Надеюсь, что это не так.

Курахов подошел к двери, вставил ключ в замок, но не провернул ключ до тех пор, пока я не пошел по коридору.

– Э-э-э… Голубчик! Опять забыл ваше имя! – позвал профессор. – Потрудитесь ужин доставить мне в этот, так сказать, номер люкс. Надеюсь к тому времени навести в нем надлежащий порядок.

– Вам нужна уборщица?

– Боже упаси! Мне как раз не хватало еще только уборщицы! – махнул рукой Курахов и быстро скрылся за дверью.