Добро пожаловать в ад - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Дышев cтр.№ 65

Официант подошел к нам и спросил, не желаем ли мы чего-нибудь съесть, на что Ирэн махнула рукой, словно прогнала осу.

– Ты хочешь сказать, что ему известны твои пристрастия, твои привычки и вкусы? – спросила она.

Я бы предпочел прийти к какому-нибудь другому выводу, потому что этот был просто ошеломляющим.

– Я хочу сказать, что убийца или его сообщник может быть моим знакомым. Причем достаточно близким мне человеком, который бы знал подробности моей биографии.

– Но это… но это совершенно новый поворот в нашем расследовании! – с волнением произнесла Ирэн. – Если, конечно, ты не ошибаешься. Кто из твоих знакомых может знать, что из всех вин ты предпочитаешь именно это?

И она щелкнула ногтем по бокалу. Стекло мелодично отозвалось. Я задумался.

– Может, кто-то из ребят, с которыми я служил. Может, одноклассники… Хотя нет, они вряд ли. Может, инструкторы из аэроклуба. А может быть, ты…

Последняя фраза вырвалась у меня совершенно случайно. Шутка, конечно, оказалась неудачной. Я бы сказал, идиотской, и между нами с Ирэн повисло неловкое молчание. Казалось, девушка не сразу въехала в смысл того, что я сказал. Но тут щеки ее густо покраснели, и она дикими глазами взглянула на меня. Я криво улыбнулся ей, мол, не бери в голову мои плоские шутки, на дураков нельзя обижаться.

– А ты знаешь, – произнесла она, глянув на свой бокал, – мне это вино не нравится. Оно терпкое и… и слишком сладкое!

И резким движением отодвинула бокал от себя. Немного вина пролилось на стол и кровяным ручейком потекло к краю.

Наверное, мне следовало бы извиниться перед Ирэн, но я решил, что это лишь усугубит ситуацию, в которой не было никакого конфликтного начала. Я стал вести себя так, словно ничего не случилось. Осушил и тотчас снова наполнил свой бокал. Затем стал убеждать Ирэн, что вино имеет неповторимый бархатистый вкус с сильным и глубоким послевкусием. Она вяло соглашалась со мной, невпопад кивала, и по всему было видно, что мои неосторожные слова крепко засели в ее голове.

– Так кого из твоих знакомых ты первым начнешь проверять на благонадежность? – вызывающе спросила она и пристально посмотрела мне в глаза. – Инструкторов аэроклуба? Или, может быть, меня?

Я понял, что отрабатывать с Ирэн новую версию сейчас не представляется возможным, так как инспектор по чистоте серьезно зациклилась на моей шутке. Собственно, невелика была потеря. Все равно Ирэн не знала моих знакомых, и только я один способен определить, кто из них и в какой мере мог быть причастным к преступлениям.

Чтобы разрушить возникшую между нами с Ирэн стену отчуждения, следовало сменить обстановку. Я подозвал официанта и вынул из заднего кармана пачку денег. Несчастные купюры, пережившие купание в море, стали жесткими и шершавыми от соли. Я осторожно разлеплял их, чтобы не порвать, и, прежде чем протянуть официанту, разглаживал ладонью на столе. Официант к купюрам относился с подозрением, вертел их в руках, смотрел на свет и даже нюхал, но никаких претензий мне не высказал.

Тут из пачки денег на стол выпала насквозь просоленная визитка. Я поднес ее к глазам. Эльза Оттовна Мухина. Старший следователь прокуратуры. Телефоны служебный и домашний…

– А что, если позвонить ей домой? – спросил я, когда мы вышли из кафе и пошли по улице вверх, в сторону поселка Горянка, мимо чугунной ограды дома отдыха.

– Зачем? – односложно произнесла Ирэн.

– Чтобы узнать, насколько приблизилась к истине наша доблестная прокуратура. Ведь по сути дела мы с Мухиной коллеги и решаем одну и ту же задачу.

– Это ты ей расскажешь, когда она защелкнет на тебе наручники.

– Я предложу ей встретиться на нейтральной территории. Скажем, в прибрежном кафе.

Ирэн взглянула на меня со сдержанным интересом. Кажется, она открывала во мне доселе неизвестные ей черты.

– Неужели ты сомневаешься в том, что она приедет в это кафе с милицейским нарядом?

В ее голосе звучала легкая ирония. К любому моему предложению она теперь будет относиться скептически. Ее мозг занял оборонительную позицию. Это значит, что она поставила своей целью не решать нашу проблему, а выискивать недостатки в моих идеях. Классическая, чисто женская защита! Очень удобно, когда самой нечего сказать или же не хочется напрягать ум, не хочется запрягаться со мной вместе в одну упряжку. Потому что Ирэн обижена. Она даже сама может не осознавать, в какой степени она на меня обижена! И сама не понимает, почему ей вдруг захотелось говорить мне колкости, пытаться меня высмеять и камня на камне не оставить от моей даже самой безобидной идеи. Что ж, мне остается лишь набраться терпения и пережить ее настроение. Чуть позже все встанет на свои места. А пока мне придется замкнуться в себе и делать свое дело в одиночку. Без обсуждений, без предварительных споров, а значит, без иронии и скептицизма с ее стороны.

Я свернул на лестницу, которая круто спускалась к морю и, не оборачиваясь, не замедлив шага, стал спускаться. Еще час назад я бы сказал: «Как ты посмотришь на то, чтобы на пару дней остановиться у моего друга, тренера по бодибилдингу? Он построил на пляже спортзал с душевой, витаминным баром и массажной комнатой, в которой можно прекрасно выспаться?» Да еще взял бы ее под руку и по пути стал бы рассказывать, как год назад мы с ним вышли в финал на республиканских соревнованиях. Но сейчас я излучал полную независимость, и старательно делал вид, что иду туда, куда считаю нужным, и вовсе не собираюсь оговаривать свое решение с Ирэн. Будто хотел сказать: «Это твое персональное дело – идти за мной или самой выбирать свой путь».

Хорошо, что ее упрямство оказалось не безграничным. Ни о чем не спросив, Ирэн все же последовала за мной. Я слышал, как шуршали ее кроссовки по ступенькам, присыпанным песком. Могучий ветер лохматил волосы на моей голове, словно парикмахер. Тяжелые волны со всей дури накатывали на пирс, ударялись о него своими теплыми телами, затем взлетали вверх и рассыпались на брызги. Ветер тотчас подхватывал их и швырял на набережную. Казалось, что это какая-то хитроумная игра либо танец, которые затеяли ветер и море.

Я спустился на набережную. Узкая полоска асфальта ограничивала покатый пляж, представляющий собой завалы крупной и почти круглой гальки. Если бы не ее серый цвет, можно было подумать, что здесь рассыпали тонны яблок или помидоров. На безопасном удалении от моря, куда не долетали брызги, в статичных позах застыла дюжина молодых людей. Обильно смазанные маслом, в узких, состоящих почти из одних только резинок плавках и купальниках, они подставляли солнцу свои мускулистые, будто надутые тела. Один из парней, заведя руки за затылок, грел в солнечных лучах подмышечные впадины. Другой, подбоченившись, подставлял солнцу треугольную спину, четко разделенную на две половины большими мышцами, похожими на створки мидии. Третий, приподняв локти, проветривал тяжеловесные бицепсы. Группа напоминала восковые фигуры, которые от жары покрылись лоснящейся пленкой жира.

Кажется, это было еще совсем недавно и я стоял среди таких же атлантов, словно вылепленных из коричневой глины. И чувствовал, как теплый ветер скользит по моему усталому, разогретому упражнениями телу. И меня беспокоили лишь два килограмма лишнего веса да неровный загар на животе. И Славка стоял рядом, озабоченный тем же, чем и я. И тогда мне казалось, что большая часть моей жизни будет состоять из нагрузок, тренажеров и соревнований, и она сама будет тяжеловесной, неповоротливой и незыблемой, как стопка блинов для штанги. Как же далека теперь от меня эта жизнь! И безмолвные статичные атлеты вызывали во мне грустное чувство одиночества и оторванности, словно меня исключили за какую-то провинность из рыцарского легиона. И теперь между нами разверзлась бездна. И я без прежней уверенности поднимался по металлической лестнице на второй этаж спортзала, а за мной тенью следовала девушка, ставшая моей обузой, с которой я почему-то должен был согласовывать каждый свой шаг и которая почему-то позволяла себе высказывать свое мнение о всякой моей мысли.