Не путай клад с могилой - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Дышев cтр.№ 50

– Идите сюда! – позвала нас из коридора Лада. Она уже вынесла из номера профессора свечу и теперь стояла с ней у торцевого окна, держа двумя пальцами на уровне лица небольшой лоскуток ткани.

– Что это? – в один голос спросили мы с Кураховым.

– Кружева, – ответила Лада. – Можете не сомневаться – от ночной рубашки.

Профессор выхватил лоскут, поднес его к глазам.

– Надо еще разобраться – от ночной или от дневной, – проворчал он. – Вы слишком торопитесь делать выводы, милая… А окно открыто или как?

Я потянул за ручку оконную раму. Она открылась.

– Вы запираете окна на шпингалеты, господин директор? – ядовитым голосом спросил Курахов.

– Да, окна всегда закрыты. Проветривать нет необходимости – работают кондиционеры.

– Почему же сейчас не заперто?

– Видимо, кому-то было нужно, чтобы окно можно было открыть снаружи.

– И что вы этим хотите сказать?

– Ничего! – Я пожал плечами. – То, что я хотел сказать, я сказал. Не надо выискивать в моих словах скрытый смысл.

– Я ничего не выискиваю! Я всего лишь хочу разобраться в этом сумасшедшем доме, который вы имеете наглость величать частным отелем! Да чтобы я еще хоть раз…

– Неужели вы думаете, – негромко говорила Лада, словно сама с собой, – что через окно, по пожарной лестнице, можно унести человека?

– В самом деле! – неожиданно поддержал скептицизм Лады профессор. – Человек – это не манускрипт, господин директор. И даже не чемодан.

Я не стал доказывать обратное, молча обхватил Ладу чуть выше колен, приподнял ее и взвалил себе на плечо. Она не успела пискнуть, как я взялся свободной рукой за оконную ручку, встал на подоконник и, пригнувшись, без особого труда достал ногой до ближайшей перекладины пожарной лестницы.

– Вопросы есть? – спросил я, возвращаясь обратно и опуская девушку на ноги.

– Подождите! – воскликнула Лада и подняла палец. – Сатана поднялся сюда по пожарной лестнице и через окно утащил Марину. Зачем же тогда он разбил стекло на первом этаже?

– Какой еще сатана? – встрепенулся Курахов, словно Лада непристойно выразилась. – Что за бред?

Я остановил профессора движением руки и пояснил:

– Батюшка спал внизу, когда кто-то швырнул в стеклянную стену кирпич. Нашему священнику показалось, что это был сатана.

– Понятно! – кивнул профессор. – Шизоидная и конфабулятивная [6] реакция на религиозно-фанатический психоз.

– И все-таки, – напомнила Лада. – Зачем надо было разбивать стекло?

– Мы занимаемся не своим делом! – покачал головой профессор. – Мы начинаем играть в детективов. А надо принимать срочные меры!

– К примеру, какие? – поинтересовался я. – Может быть, сообщить в милицию?

– Ночью? В милицию? Не смешите меня! Там сейчас все спят.

– О-о-о! – протянула Лада и потупила глазки. – Вам, должно быть, никогда не приходилось иметь дело с милицией ночью.

– Вы отгадали, милая! В отличие от вас – никогда.

Я сел на подоконник так, чтобы видеть одновременно и Ладу, и Курахова.

– Профессор, – сказал я. – Давайте перестанем валять дурака.

– Что? – захлопал Курахов глазами. – Вы о чем?

– О том, что наступило время все называть своими именами. Вы полагаете, что Марину утащил Уваров. Скорее всего вы правы, ему несложно было сделать это. Вы знаете, для какой цели он это сделал и что потребует в качестве выкупа, и потому не заинтересованы в милиции. Я прав?

– А вам не кажется, что вы слишком торопитесь с выводами? Вам понадобилось несколько минут, чтобы все разложить по полочкам. И все-то вы знаете, и все-то вы просчитали! Надо же, какой проницательный! А если все не так?

– А если так?

– Тихо!! – перебила нас Лада. – Телефон у кого-то надрывается!

– Очень кстати, – пробормотал я, срываясь с места. База радиотелефона находилась в моем кабинете, трубка – в номере профессора. Я побежал в кабинет. Лада и Курахов, словно я что-то украл у них, – за мной.

Телефон курлыкал слишком настойчиво для глубокой ночи, словно звонивший был твердо уверен, что в гостинице никто не спит. Я нажал на желтую кнопку спикерфона, и из динамика, как джинн из бутылки, вырвался гул движущегося автомобиля.

– Аллоу! – сквозь треск помех раздался незнакомый голос. – Валерий Петрович?

Курахов, стоящий рядом с телефоном, посмотрел на меня и приложил палец к губам.

– Нет, это не Валерий Петрович, – ответил я. – Кто вам нужен?

Мы втроем, окружив столик с аппаратом, затаили дыхание и слушали голос из динамика.

– Короче, передай Курахову, что его Маруся в надежных руках. И пусть не вздумает обращаться в милицию – сыщики найдут только ее голову где-нибудь на трассе. Следующий сеанс связи – через четыре часа. Пусть он ждет у аппарата…

И короткие гудки. Мы с Ладой взглянули на профессора.

– По сотовому телефону? – зачем-то спросил он у нас. – Ну да, конечно. Они едут на машине в неизвестном направлении. Через четыре часа позвонят из какого-нибудь вшивого отделения связи, затем – снова по сотовому. Короче, их не найдешь.

Он помрачнел. Я впервые видел, чтобы профессор находился в столь удрученном состоянии.

– А что они от вас хотят? – спросила Лада.

Вопрос требовал настолько длинного ответа, что ни я, ни профессор не сказали вообще ничего.

– Черт! – произнес профессор минутой позже. – Это ломает все мои планы. Пойти на такое! Мерзавец! Мерзавец!!

Он принялся ходить по кабинету из угла в угол. Мы с Ладой некоторое время следили за ним, словно за пинг-понговым мячиком, потом нам это надоело.

– Через четыре часа, – бормотал профессор. – Это значит, почти в семь утра.

– Ага! – зевнула Лада, обвила рукой мою шею и мечтательно добавила: – Еще целых четыре часа можно поспать!

Курахов стрельнул глазами в ее сторону, затем вопросительно взглянул на меня, будто хотел выяснить, разделяю ли я ее точку зрения. Я разделял, потому что, как ни пытался вызвать в своей душе чувство сострадания к профессору, ничего не получалось. Курахов доигрался, несмотря на многочисленные предупреждения.

Я взял со стола свечу, Лада пустила луч фонаря на дверь кабинета.

– Вы что ж это, собираетесь идти спать? – с негодованием в голосе спросил профессор.

– А что вы можете предложить?

– Как что? Как что? – возмутился профессор. – Из вашей гостиницы похитили постояльца, выбили стекло, и вы при этом так равнодушны, словно вас это ни в коей мере не касается.