Царица проклятых - читать онлайн книгу. Автор: Энн Райс cтр.№ 131

– Ты думаешь, женщинам нужны мужчины? – спросила она. Она подошла ближе, и свет почти неуловимо изменил ее лицо. – Ты это хочешь сказать? Если так, то мы пощадим немного больше мужчин и будем содержать их, чтобы женщины могли смотреть на них, как смотрели на тебя, прикасаться к ним так, как прикасались к тебе. Мы будем содержать их там, где женщины смогут получить их, когда захотят, и уверяю тебя, что их не будут использовать так, как мужчины использовали женщин.

Я вздохнул. Спорить было бесполезно. Она была абсолютно права – и совершенно заблуждалась.

– Ты несправедлив к себе, – сказала она. – Мне известны все твои аргументы. Веками я размышляла над ними, как и над многими другими вопросами. Ты полагаешь, что я занимаюсь этим с ограниченностью человеческого существа. Это не так. Чтобы понять меня, ты должен мыслить категориями способностей, о которых ты раньше и помыслить не мог. Скорее ты постигнешь загадку распада атомов или черных дыр в космосе.

– Наверняка можно обойтись без смерти. Должен быть способ, который восторжествует над смертью.

– А вот это, прекрасный мой, действительно противоестественно. Даже я не могу навсегда отменить смерть. – Она замолчала: то ли внезапно отвлеклась, то ли ее глубоко расстроили произнесенные ею только что слова. – Отменить смерть, – прошептала она. Казалось, в ее мысли вторглась какая-то личная печаль. – Отменить смерть… – повторила она. Она ускользала от меня. Она закрыла глаза и поднесла пальцы к вискам.

Она опять прислушивалась к голосам, впускала их в себя. Или просто не могла их остановить? Потом произнесла что-то на древнем языке, которого я не понял. Меня потрясла ее внезапная взволнованность и то, что голоса словно отрезали ее от меня. А чуть позже она обвела взглядом комнату, остановила его на мне, и глаза ее прояснились.

Я лишился дара речи, меня охватила грусть. Какими мелкими всегда были мои представления о власти! Расправиться с горсткой врагов, стать неким образом замеченным и любимым смертными; найти свое место в драме, бесконечно более значительной, чем я сам, в драме, изучение которой заняло бы тысячу лет у одного отдельно взятого существа. А мы неожиданно оказались вне времени, вне справедливости, мы были в состоянии разрушить целые системы мировоззрений. Или это просто иллюзия? Сколько людей стремились к такой власти – в том или ином виде?

– Они не были бессмертны, любовь моя. – Ее слова прозвучали почти как мольба.

– Но мы бессмертны по чистой случайности, – возразил я. – Мы не должны были появиться на свет.

– Не смей так говорить!

– Ничего не могу с собой поделать.

– Это больше не имеет значения. Тебе не удается понять, насколько все это не важно. Я не привожу тебе возвышенных причин для моих поступков, потому что мои аргументы просты и практичны. То, как мы появились на свет, не имеет отношения к делу. Важно то, что мы выжили. Как ты не видишь? Вот в чем состоит истинная красота, красота, из которой родится все прекрасное на свете, – в том, что мы выжили.

В полном отчаянии я мог лишь покачать головой. Я представил себе музей, только что сожженный крестьянами. Почерневшие статуи на полу. Меня захлестнуло ужасающее чувство потери.

– История никому не нужна. Искусство никому не нужно. Эти вещи подразумевают бесконечность, которой в реальности не существует. Они утоляют нашу потребность в создании образца, нашу потребность видеть во всем смысл. Но в конце концов они нас подводят. Мы сами должны придавать смысл тому, что необходимо.

Я повернулся к ней спиной. Мне не хотелось оказаться в опьяняющей власти ее решимости, ее красоты, блеска ее угольно-черных глаз. Ее руки легли мне на плечи, а губы коснулись шеи.

– Когда пройдут годы, когда мой сад будет в течение долгого времени расцветать летом и засыпать зимой, когда былые волны насилия и войн останутся лишь воспоминанием и женщины будут смотреть старые фильмы, недоумевая, как такое могло произойти, когда каждый живущий на земле переймет женские обычаи таким же естественным образом, каким сейчас перенимается агрессия, – вот тогда, возможно, мужчины смогут вернуться. Постепенно их будет становиться все больше и больше. Дети будут расти в атмосфере, не позволяющей даже и помыслить об изнасиловании или представить себе войну. И тогда… тогда… пусть будут мужчины. Мир будет к ним готов.

– Так не получится. Не получится.

– Почему ты так считаешь? Обратимся к природе – ведь об этом ты просил минуту назад. Выйди в буйный сад, окружающий эту виллу, присмотрись к пчелам в ульях и к муравьям, занятым бесконечной работой. Это миллионы особей женского пола, мой принц. Каждая особь мужского пола является лишь отклонением от нормы и служит производителем. Задолго до меня они пришли к мудрому выводу о необходимости ограничения численности особей мужского пола.

А сейчас мы живем в эпоху, когда мужчины совершенно не нужны. Скажи, мой принц, какова сейчас первостепенная функция мужчин, если не защищать женщин от других мужчин?

– Зачем же я тебе? – отчаянно воскликнул я, вновь поворачиваясь к ней лицом. – Почему ты избрала меня своим консортом? Ради Бога, почему ты не убьешь меня вместе с остальными мужчинами? Выбери другого бессмертного, какого-нибудь древнейшего, который жаждет подобной власти! Должен быть такой. Я не хочу править миром! Не хочу ничем править! И никогда не хотел.

Выражение ее лица чуть-чуть изменилось. В нем появилась легкая, мимолетная грусть, сделавшая ее темные глаза еще более глубокими. Губы дрогнули, как будто она хотела что-то сказать, но не могла. И все же она ответила:

– Лестат, если бы весь мир был уничтожен, я бы не уничтожила тебя. По причинам, которых я и сама не понимаю, твоя ограниченность сияет так же ярко, как и твои достоинства. Но более вероятно, что я люблю тебя, потому что ты сочетаешь в себе недостатки всех мужчин. Агрессивный, полный ненависти и безрассудства, ты без конца находишь красноречивое оправдание насилию, ты – суть мужественности; и в такой чистоте есть нечто восхитительное. Но только потому, что ее можно контролировать.

– И контролировать меня будешь ты.

– Да, дорогой мой. Я рождена для этого. Вот почему я здесь. Пока что мир горит мужским огнем – это пожар. Но когда все встанет на свои места, твой огонь засияет еще ярче – как факел.

– Акаша, ты только подтверждаешь мои слова! Разве ты не считаешь, что в душах своих женщины стремятся к этому самому пламени? Господи, неужели ты готова вмешаться даже в предначертание звезд?