Кирилл прошел в комнату, затем через холл в кладовку. Зажег свет, расставил стремянку и поднялся к самой верхней полке, на которой в потрепанных кожаных папках хранились его архивы. Раскрыл первую попавшуюся и стал копаться в бумагах и фотографиях.
Вот снимки, сделанные в Афгане в 1988 году. Селение Бану на входе в Панджшерское ущелье. Дивизионная операция. Прочесывание кишлака. Трофеи, взятые у «духов». Кирилл, в тельняшке, перепоясанный пулеметной лентой, сидит верхом на стволе безоткатного орудия… Нет, здесь он коротко пострижен, на шее болтается дюралевая пластинка с личным номером. Форменные брюки, высокие шнурованные ботинки. На фотографии, изъятой у «врачей», такого атрибута нет. Значит, не Афган.
Он раскрыл другую папку. Здесь фотографий побольше, и качеством лучше, но это уже период новейшей истории: работа в фирме по продаже автомобилей, презентации, пьянки, гулянки и бесконечная галерея женских портретов.
Кирилл просмотрел еще несколько коробок, но ничего интересного не нашел. Выпадал приличный кусок из его жизни. Семь лет назад Кирилл болтался по южноамериканской сельве, идя по следам дочери наркобарона Валери. Но тогда Кириллу было не до фотографирования.
Он аккуратно сложил все папки и коробки на полку, проверил, не свалятся ли на голову, и вернулся на лоджию.
– Фрол, – сказал он в телефонную трубку. – С тобой ничего странного в эти дни не случилось?
Голос Фрола заглушала музыка, женские голоса и смех.
– Как ты сказал? – громко переспросил Фрол, перекрикивая фон. – Странного? Было, дружище!
– Что было? – стараясь убрать тревогу из голоса, уточнил Кирилл и переложил трубку на другое ухо.
– Я в пятницу к себе Таньку пригласил. Поляну накрыл, две бутылочки «Абрау» в холодильник закинул, и вдруг заявляется Верка. А я днем соврал ей, что еду в командировку. Представляешь? Только мы улеглись, Танька приперлась. Какая, спрашивается, сволочь на меня настучала?
– А больше ничего не случилось?
– Да с меня и этого довольно, дружище! Вся голова в шишках!
Кирилл снова взял в руки фотографию и стал ее рассматривать. Волосы длинные, выгоревшие почти до белизны. В Южной Америке он носил такие? Сейчас трудно вспомнить, но с уверенностью можно сказать, что с парикмахерскими в сельве напряженка. Да вот только как связать Южную Америку и двух замызганных неудачников с носилками и на битом «жигуленке»?
«Они обязательно объявятся снова», – подумал Кирилл.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ГОСТИНИЦА «МЕРИЛИН»
Использовать дельфина – это была идея Мэнгри, и потому Линчо с трудом представлял себе, как она осуществится на практике. Вдобавок Мэнгри неожиданно стал покладистым, как хорошо выдрессированная собака. Он больше не посмеивался над Линчо, не проявлял инициативу и с блаженным видом выполнял все, что Линчо от него требовал.
– Надо нанять машину с большим багажником или фургоном, – сказал Линчо негру. – А еще лучше автобус.
– Нет проблем, – ответил Мэнгри, меняя кассету в плеере.
– Только не вызывай Юлю. Уже поздно. Она, наверное, спит.
– Как скажешь.
– И захвати с собой носилки.
– Разумеется.
– И хорошо бы выяснить, кто из портье сегодня дежурит.
– Запросто!
Давно бы так! Неуверенность таяла, и Линчо начинал верить, что все у него получится, что старик Августино останется доволен его работой. А там, глядишь, он подкинет ему деньжат, и Линчо сможет наконец выбраться из сельвы, перебраться на берег океана, купить дом и открыть хлебную лавку. Предел мечтаний!
Когда Мэнгри вышел, Линчо расстегнул поясную сумочку и стал выкладывать на кровать тонкие стопки купюр. Деньги разлетаются, как голуби из-под колес машины. Естественно, весь этот спектакль с дельфинами стоит дорого. И все-таки денег осталось меньше, чем должно было. Проклятый Мэнгри! Наверняка он ворует.
Линчо пересчитал деньги, отложил необходимую сумму, которую надо было заплатить за машину, и спрятал купюры в сумочку. Потом он надолго застрял у зеркала, рассматривая себя со всех сторон.
Побриться, что ли? Процедура противная, но ничего не попишешь. Местные мужчины ухоженные, как картинки. И рубашечка, и галстук, и прическа. Такие, наверное, Юле нравятся. А он, Линчо, на кого похож? Красная нейлоновая рубашка расстегнута до пупка, черные кудрявые волосы плавно переходят с груди на шею. Шея короткая, словно кувалдой ударили по голове и она ушла в плечи. Нос широкий, привыкший к кулакам. На скуле косой шрам от ножа. Лоб узкий. В общем, красавец хоть куда. Неплохо бы рубашку для приличия постирать…
Линчо зашел в ванную, снял с себя рубашку и сунул ее под кран. Не успел он намылить воротник, как в прихожей хлопнула дверь. Линчо высунул голову из ванной и увидел незнакомую женщину с ярко накрашенным ртом и взъерошенными рыжими волосами.
– О! Кажется, я ошиблась номером! – на плохом английском сказала женщина и томно опустила безумно накрашенные глаза.
У Линчо мгновенно взыграли старые рефлексы. На какое-то мгновение он забыл про рубашку и Юлю.
– Ты не ошиблась, – заверил он, откровенно рассматривая рыжую путану, ее белые босоножки и розовые колготки. – Хочешь водки? Сигарету?
Он общался с ней так, как привык общаться с проститутками в Сан-Хосе. Манера поведения, этот своеобразный сценарий, отработанный в дешевых пивных Колумбии, на удивление легко проходил и здесь. Женщина, с трудом подавляя восторг от того, что так быстро раскрутила клиента, прошла в комнату, села в кресло и с замахом закинула ногу на ногу.
– Откуда приехал, зайчик? – спросила она, нарочно выпячивая губы, чтобы они выглядели более пухлыми.
Вытирая руки полотенцем, Линчо пошел к столу, чтобы наполнить водкой стакан. Рыжая с интересом следила за его хромой походкой.
– Какая прелесть! – сказала она. – Обожаю хромых и потрепанных жизнью мужчин. Если ты поможешь мне материально, я сделаю тебя счастливым…
Линчо уже хотел раскрыть сумочку и достать доллары, как в дверь постучали. Он вернулся в прихожую и открыл дверь. На пороге стояла Юля. Она была в цветастом домашнем халате и тапочках. Глаза сонные. Руки обнимали плечи, словно ей было зябко после теплой постели.
– Извините, – произнесла она и мило улыбнулась. – Звонил Мэнгри…
Юля, эта чистая и непорочная девушка, застала его без рубашки и с проституткой в номере! Никогда еще Линчо не испытывал ничего подобного. Чтобы он, закоренелый холостяк, стыдливо прикрыл дверь перед обыкновенной гидессой! Чтобы потерял дар речи от волнения! Он сам себя не узнавал. Глупо улыбаясь и кивая, Линчо закрыл собой узкую щель между дверью и косяком.
– Я вас, наверное, подняла с постели? – спросила Юля. – Извините еще раз, но мне кажется, что это срочно. Мэнгри передал, что через час он будет ждать вас у ворот института.