Опаленные войной - читать онлайн книгу. Автор: Богдан Сушинский cтр.№ 60

— Значит, и санинструктор, — согласился Громов, немного поколебавшись. — Наша задача: ведя активные боевые действия, продержаться в доте еще десять суток. После этого, исчерпав боевой ресурс дота, выходим из него и даем последний бой наверху, вырываясь из окружения. Каждый, взявший оружие, чтобы защищать Родину, достоин подвига. Последующая десятидневная оборона этого дота и будет нашим подвигом. Вопросы?

Воцарилось тягостное молчание. «Крыша» дота содрогнулась от прямого попадания снаряда, однако взрыва не последовало.

«Точное попадание с первого снаряда?! — изумился Громов. — Который к тому же оказался болванкой? Впрочем, метры скального грунта…»

— Товарищ лейтенант, — опередила Мария его команду «Разойдись!». — Я подогрела котел воды. Для раненых. Но думаю, что если подогреть еще немного и разлить ее по мискам, то обмыться сможет каждый. И вообще…

— Божественная идея. Спасибо, что напомнила. Два часа на то, чтобы помыться, побриться, привести себя в надлежащий вид.

«Да, действительно, — подумал он, когда Петрунь и ему принес миску с водой, — сейчас имеет значение все, любая деталь солдатского быта, любое возвращение к воинской традиции. Жизнь солдата, даже в таких невероятно трудных условиях, не может сводиться к ожиданию смерти, к пониманию своей обреченности. Обреченным должен чувствовать себя враг, который пришел сюда, чтобы топтать нашу землю».

— Мы не смогли, Громов… — донесся из трубки угасший голос коменданта соседнего дота. — Нет, нет, твои ребята поработали хорошо. Но все равно: сверху и снизу шквал огня. Фашисты выставили заслоны. Они предвидели этот прорыв.

— Сколько у тебя людей, Родован? Сколько их осталось?

— В строю четверо. Плюс четверо раненых. И санинструктор.

— Вот видишь, вас там еще десять солдат. — Громов умышленно промолчал относительно «санинструктора и четверых раненых». — Еще боеспособны одно орудие и два пулемета. И дот вполне надежный. Поэтому держитесь вместе с нами. Хотя бы трое суток. Потом снова наверх, и — в последний бой, на прорыв.

— А ведь мы, черт возьми, верили, что прорвемся. Твои снарядники так дружно и метко ударили… Но, очевидно, немцы предвидели нашу вылазку, патронов не жалели…

— Не будем больше об этом. Не стоит терзать себя. Война есть война.

— Только что говорил с комбатом. У него вообще гиблое положение. Майор, конечно, бодрится, но… Как там настроение в твоем доте? Отошли — опомнились?

— Поставил задачу: держаться еще как минимум десять суток, ведя при этом активные действия.

— Десять? Неужели верят, что продержатся? Лучше пусть молятся.

— Мы же не для молитв оставлены здесь, лейтенант, — резко прервал его Громов, — а для сражения. Это важная деталь. Кстати, только что мы с санинструктором устроили гарнизону банный час: моются, бреются, штопают…

— Ну да! — недоверчиво хмыкнул Радован. — «Моются-бреются…»

— Пока немцы ведут себя тихо, советую то же самое организовать и в своем доте.

— У тебя железные нервы, лейтенант Беркут. Мне бы такие, я бы просидел в этой скале целую вечность.

— Просто я решил для себя: умирать нужно так же мужественно, как и жить.

1991–2003 гг.

Одесса — Могилев-Подольский — Киев