Секретный рейд адмирала Брэда - читать онлайн книгу. Автор: Богдан Сушинский cтр.№ 104

Впрочем, он мог бы припомнить еще как минимум пять прощаний с Антарктидой или Арктикой, во время которых он закаивался возвращаться в ледяные пустыни, решал для себя раз и навсегда покончить с бродячей жизнью ледового странника и осесть в одной из зеленых долин Калифорнии, между Береговыми хребтами и горным массивом Сьерра-Невада. Впрочем, прибрежные равнины Мексиканского залива тоже казались вполне приемлемыми. Вот только всякий раз что-то мешало ему окончательно порвать со своим полярным бродяжничеством и осесть где-нибудь в тихом, зеленом пригороде.

Январь 1947 года Антарктика. Море Дейвиса.

Борт флагманского авианосца «Флорида».

Этого стука в дверь адмирал ждал уже седьмые сутки, с той поры, когда он вывел свой Восточный отряд кораблей из Швабского залива, который моряки стали называть между собой «Погибельным», и взял курс на Шельфовый ледник Шеклтона, за которым начинался Южный океан.

— Я понимаю, что нарушила спокойствие одного из самых бесстрастных вечеров вашей бурной экспедиции… — попыталась Фройнштаг прибегнуть к некоей словесной изощренности. Однако Роберт так и не позволил ей блеснуть красноречием.

Его пальцы оказались в волосах Лилии раньше, чем она успел что-либо сообразить, а шубка, наброшенная на легкий спортивный костюм, сползла на пол каюты, прежде чем адмирал задумался над тем, как бы поскорее и в то же время поделикатнее раздеть эту потрясающую женщину.

Каждый день адмирал, Фройнштаг, полярный геолог Элмайр и зоолог Молонг высаживались с небольшого самолета полярной авиации то в предгорьях Сер-Рондане, то на полуострове Рисер-Ларсен, или на побережье залива Амундсена. Во время этих десантов Брэд забывал о своем адмиральском чине, он вновь чувствовал себя ученым, и буквально упивался той свободой действий и теми возможностями, которые открывались перед ним во время экспедиции именно потому, что пребывал в чине адмирала.

Однако все это время Фройнштаг оставалась молчаливой и отчужденной, что-то мешало ей отвечать на попытки Брэда возродить их отношения, что-то не позволяло растопить арктический лед сдержанности и безразличия, которые постепенно воцарялись между ними.

— Мне почему-то казалось, что после всего того, что мы пережили в Стране Атлантов, наши отношения уже окончательно исчерпаны, — проговорила Фройнштаг, разрешая, после долгих страстных поцелуев, донести себя до его корабельного ложа.

— Ну почему же, якорь мне в глотку, исчерпаны?! — прорычал он, мысленно представляя себе, сколько всего лишнего предстоит сорвать с себя и с этой женщины, прежде чем она действительно окажется в его власти.

— А что еще могут пережить люди, столько раз оказывавшиеся на грани гибели?

— Насколько мне известно, общие переживания лишь крепче объединяют людей, — проговорил адмирал, лихорадочно срывая с себя трижды проклятые одежды. Причем проделывал это с отчаянием человека, случайно оказавшегося бортом, когда все решают секунды.

— В общем деле — да; в восхождениях на ледовые плато Земли Эндерби, при высадке на острова залива Эдуарда VIII, или при подъеме на гранитные вершины предгорий Фрамнесфьелла. Но только не в постели, мой адмирал, только не в постели!

Брэда так и подмывало воскликнуть: «Тогда, что же привело вас сюда, в ложе к человеку, с которым вас ничего не объединяет?!». Но задать именно этот вопрос так и не решился. На него вдруг снизошел почти мистический страх: «Одно неосторожное слово — и видение из золотистых волос и налитого, не по-женски крепкого, мускулистого тела — источится французскими духами, развеется и исчезнет!».

Брэд вдруг испугался, что разрушит не только весь тот неразгаданный, таинственный порыв, который привел к нему в каюту эту удивительную женщину, но и разорвет всю ту странную связь, которая до сих пор каким-то непостижимым образом единила их.

В этот вечер Брэд был агрессивен, как прошедший через трупы растерзанных соперников леопард, и неутомим, как перезревший в своей половой тоске юнец, случайно дорвавшийся до податливого, умудренного сексуальными баталиями тела неприхотливой уличной женщины.

И мир не знал, мир даже не догадывался… Впрочем, какое дело было всему остальному миру до этих двух слившихся в объятиях людей, которые извергали вулканы страстей посреди ледового антарктического моря; и какое дело было этим двум, истосковавшимся друг по другу людям до всего прочего мира?!

В эти, самой судьбой отведенные им минуты — своими нежными касаниями, своим шепотом и ласками, своими вздохами и порывами они сотворяли свой собственный, духовный мир, который не имел почти ничего общего с «внутренним» и «континентальным» мирами.

— Вот такой она и была — эта ледовая ночь нашего прощания! — с томным придыханием проговорила Фройнштаг, когда, пресытившись сексуальным безумием, мужчина обессилено улегся вверх лицом рядом с ней.

— Почему прощания, Фройнштаг? — все еще страстно сжал ее руку.

— Потому что так нам суждено: жить на разных континентах, в разных эпохах и даже в разных мирах.

— Если «в разных мирах» — не аллегория, то не собираетесь ли вы уйти во внутренние миры Страны Атлантов и Рейх-Атлантиды?!

— Рейх-Атлантиды? До того, как я побывала в Стране Атлантов, мне казалось, что место истинной германки сейчас там, в районе «Базы-211», в Рейх-Атлантиде. И если бы Скорцени удалось обрести волю, возможно, я сумела бы убедить его, что наш долг перед арийской нацией — уйти в подземелья Нового Рейха.

— Но обязательно со Скорцени… — ревниво прокряхтел командующий эскадрой.

— Мне и в голову не приходило, что существует еще кто-то, кто способен был бы прорваться к этой базе сквозь арийские и атлантические заслоны. И уж совсем дикой показалась бы мысль видеть в этом человеке вас, мой непобедимый адмирал, вчерашнего нашего врага. И лотом, в какой мир я бы не попадала, если рядом со мной оказывается Скорцени, мир этот сразу же становится «совершенно иным миром».

— Более романтичным? Сомневаюсь.

— А если я стану утверждать, что более суровым — это вас устроит? — вежливо освободила Лилия свою руку, и это не осталось незамеченным.

— Более суровый, но не более совершенным, Фройнштаг. Возможно, это чудовище и способно, все, что угодно, взорвать или разрушить, но вряд ли оно способно что-либо создать.

— Это потрясающее чудовище, мой непоколебимый адмирал, да только вам этого не понять, — проговорила Фройнштаг уже в те минуты, когда корпус авианосца в очередной раз начал вибрировать так, словно Антарктика пропускала его через подводную камнедробилку.

Несмотря на всю мощь своего корпуса, авианосец действительно то и дело содрогался, вспаривая оказавшиеся под ним подводные части айсбергов или блуждающих льдин. И хотя «Флорида» шла вслед за мощным военным ледоколом «Сент-Джон», однако сразу же за его кормой льдины сходились, а все открытые части моря Дейвиса представляли собой сплошное ледяное крошево, которое в двух-трех милях южнее проложенного эскадренным штурманом курса, переходило в сплошные паковые поля.