Субмарины уходят в вечность - читать онлайн книгу. Автор: Богдан Сушинский cтр.№ 19

— Я понимаю, что в этом фюрерском пасьянсе далеко не все будет зависеть от вас, мой диверсионный Скорцени. И что такое пожертвовать какой-то там Альбиной Крайдер в то время, когда на полях сражений и за их пределами жертвуют миллионами других жизней!

— Когда я решу вас казнить, моя Фюрер-Ева, на нагрудной дощечке появится надпись: «Казнена за извращение армейской философии!»

— О казни я как раз и хотела повести речь. Смерть я постараюсь встретить достойно. Но хотелось бы под своим именем, а не под именем этой подфюрерной стервы Евы Браун.

— Ваше пожелание, Фюрер-Ева, будет учтено. На нагрудной дощечке появится уточненная надпись: «Некая Альбина Крайдер. Казнена за злостное извращение армейской философии».

— Вы неисправимы, мой диверсионный Скорцени.

— А нельзя ли расщедриться на более уточненную надпись на нагрудной дощечке казненного: «Вы — неподражаемы, мой диверсионный Скорцени!»?

Порой Отто действительно казалось, что судьба рейха решается сейчас не в Берлине, а в подземельях Антарктиды. Мало того, создавалось впечатление, что именно такой трагический исход, такой крах национал-социалистского рейха был запрограммирован где-то там, под сводами Золотой Пирамиды. Причем он вполне допускал, что Высшие Посвященные специально свели в этой войне два диктаторских режима, две великие империи, две мощные идеологии, чтобы, в конечном итоге, покончить с обеими. Только сначала руками коммунистов будут истреблены фашисты, а затем уже настанет очередь и самих коммунистов.

Даже согласившись на создание во Внутреннем Мире колонии Рейх-Атлантиды, Повелитель Внутреннего Мира Этлэн Великий в то же время, очевидно, решительно воспротивился появлению в новой подземной державе высших руководителей рейха. Эксперимент по созданию антарктической Рейх-Атлантиды он предпочитал начинать с чистого листа.

Конечно, все это пока что только предположения. Давно следовало бы встретиться с Посланником Шамбалы и обсудить эти вопросы с ним. Но он куда-то исчез, словно бы давал понять, что судьба гибнущего рейха уже не интересует его.

…Что же касается Евы Браун, то в ставку «Орлиное гнездо» фюрер ее не приглашал, да она и не стремилась туда. Неопределенность местопребывания фюрера, его постоянная взвинченность и всенарастающая подозрительность, а еще временная отчужденность от Евы Браун и заметное охлаждение в их отношениях — все это заставляло Скорцени избегать резких шагов, выжидать и терпеливо предугадывать, как развернутся события дальше.

Февраль 1945 года. Германия.

«Нордберг»-секретная база субмарин «Фюрер-конвоя» на побережье Северного моря.

Борт субмарины «U-1212».

Едва ступив на трап, Мария Воттэ, прибывшая в мундире унтер-штурмфюрера СС, тотчас же предупредила командира субмарины:

— Только не спешите с погружением. Нужно, хотя бы полчаса для того, чтобы фюрер свыкся с гнетущей, полумогильной атмосферой вашей субмарины. — Она специально пропустила двойника фюрера Манфреда Зомбарта вперед и, пока тот осторожно, неуверенно продвигался по палубе подлодки к командному мостику, решила переговорить с фрегаттен-капитаном.

— А что, вам уже когда-нибудь приходилось бывать на субмарине? — спросил Роланд, как только встречавшие фюрера моряки, приветствуя его, вскинули руки.

— Нет, конечно. Тем не менее знаю, в каком отсеке находится наша каюта — вон в той части субмарины, справа от нас; и догадываюсь, что охранять фюрера, по всей видимости, будет вон тот рослый матрос, — указала на стоявшего у рубки, в числе нескольких других подводников, матросштабсобер-ефрейтора Карцага, — судьба которого столь же страшна, как и его энергетика.

— Я немного наслышан о вас, унтерштурмфюрер Воттэ, и понимаю: если вам где-то очень нужно побывать, то вам не обязательно бывать там в действительности.

— Правильно сформулировано.

— Однако меня больше интересует состояние фюрера» — все же недовольно проворчал командир «Валькирии», — чем энергетика приглянувшегося вам матроса.

— Меня — тоже. Именно поэтому после пятнадцати минут его пребывания в каюте снова выведите фюрера сюда, на палубу. Хотя бы минут на десять. Он должен осознать, что из этой стальной гробницы выход возможен. Из этой и сегодня — еще возможен.

— Фюрер настолько боится замкнутого пространства?

— Он боится своих снов, в которых его все чаще живьем закапывают в могилу.

— Он вам в этом сознавался?!

— Если бы сознался, я бы сочла, что он готов к длительному переходу через Атлантику, и не настаивала бы на этой многочасовой прогулке на субмарине.

— Позвольте, а за себя вы не опасаетесь?

— Не больше чем вы теперь опасаетесь за себя, фрегаттен-капитан, в своем сиротском одиночестве, после ночи, проведенной на гибельных руинах родного дома.

На отразившееся на лице Роланда удивление Мария внимания не обращала. Добравшись в сопровождении штабсобер-ефрейтора до отведенной им с Манфредом подводной кельи, она увидела, как лжефюрер затравленно мечется по неожиданно просторной каюте, словно опасается, что сейчас его здесь закроют и, оставив субмарину, навсегда забудут.

— Присядьте, фюрер.

— Что? — замер он посреди каюты.

— Я сказала: присядьте, мой фюрер.

— Хотя бы вы… не называйте меня фюрером. Во всяком случае, пока мы наедине. И вообще, я имею право быть самим собой.

— Кем это, позвольте узнать?

— Манфредом Зомбартом.

Улыбка, которой плеснула ему в лицо Мария Воттэ, очень напоминала полусадистскую улыбку Скорцени.

— А кому вы здесь нужны в облике этого, как его там, Манфреда Зомбарта?! Кому вы, мразь, нужны?! Вы думаете, что вас приглашают сюда, отдают вам честь, приветствуют фюрерским приветствием, выставляют личную охрану и даже приставляют к вам одну из самых красивых и властных женщин рейха только потому, что вы — Манфред Зомбарт?! А что вы, тля казарменная, сделали для того, чтобы ваше имя значило для кого-либо в Германии хотя бы тысячную частицу того, что значит для всех нас, германцев, имя Адольф Гитлер?

— Но вы должны понять… — испуганно смотрел на нее Имперская Тень, сидя на небольшом стульчике и ухватившись рукой за краешек стола.

— Все, что я должна знать, я давно знаю без вас, — отрубила Воттэ. — Встать. Я сказала: встать! Вы хотите представать передо мной Зомбартом? — спросила она, наблюдая, как Имперская Тень медленно приподнимается со своего места в углу каюты, между столиком и лежанкой. А как только он поднялся, хищно произнесла: — Тебе очень хочется побыть здесь Зомбартом? Ну так будь им! — и отвесила такую мощную оплеуху, что Манфред вновь рухнул на стул.

— Как?! Вы решили позволить себе даже такое?!

— Неужели ты, мразь, считаешь, — буквально прорычала Мария, угрожающе склоняясь над ним, — что я снизошла бы до того, чтобы соблазнять в «Божественной купели» некоего казарменного придурка Зомбарта, если бы Скорцени не попросил провести вечер с неким кретином, из которого он пытается лепить если не фюрера, то хотя бы паршивого лжефюрера? Именно так: паршивого лжефюрера!