Антарктида. Четвертый рейх - читать онлайн книгу. Автор: Богдан Сушинский cтр.№ 80

Вилла «Андское Гнездовье» в окрестностях Анданачи.

Понадобилось еще несколько минут молчания, прежде чем Микейросу удалось овладеть собой и он сумел достаточно непринужденно улыбнуться.

— Во-первых, мне и в голову не приходило, что вас может интересовать моя вилла и вы даже готовы приобрести ее.

— Зато теперь вы можете относиться ко мне и госпоже Менц с большим доверием. Разве не так?

— Совершенно справедливо. По крайней мере, теперь мне понятна истинная цель вашего визита.

— Не заблуждайтесь, доктор. Истинную цель мы назвали сразу же — фильм и книга. Но вчера вечером мы с госпожой Гертой Менц посоветовались и пришли к выводу, что в данном случае следует идти дальше. А она — человек состоятельный.

— Предложение заманчивое, однако я не готов обсуждать его прямо сейчас.

— Я на это и не рассчитывал. Достаточно того, что вы назвали мое предложения заманчивым, что уже свидетельствует о том, что вы — человек деловой и предприимчивый. Мы пробудем здесь еще как минимум двое суток, так что у вас будет время для раздумий. А пока что вернемся к плитам. Как вы уже поняли, меня интересует абсолютно все, что с ними связано. Если мы с Гертой верно поняли, пока что вам и вашим коллегам удалось расшифровать не более четверти плит этого собрания?

— Но безусловным является тот факт, что плиты эти — вернее, значительная их часть — были обнаружены в культовых центрах и охранялись инками как послания к людям конца XX, а возможно, и XXI столетия. И напоминаю: в моей коллекции около трех тысяч плит.

— Вы называете реальную цифру? — заинтригованно подался к нему Полярный Барон.

— В данном случае ввести кого-либо в заблуждение почти невозможно. Сосчитать их может каждый, кому придет в голову засомневаться в правдивости моих слов. На плато за домом выставлена лишь незначительная часть коллекции. Собственно, наибольшие по размеру плиты. Но довольно много их, более мелких, находится в комнатах, а также в двух пристроенных к вилле мастерских и в подвале. Кроме того, более трех сотен плит ждут своего часа в моем городском доме. И все же боюсь, что мне не удалось стать обладателем даже трети всей оставленной нам каменной библиотеки, которая по богатству сведений не уступает легендарной Александрийской.

— Значит, речь идет о целом состоянии.

— Как видите, я живу довольно скромно. Если же оценивать мою коллекцию как состояние, то им владеет вся страна, а точнее — все человечество. Я всего лишь сторож, да еще, в меру своих знаний и способностей, исследователь.

— Что тоже немаловажно. — Кодар поднялся и, задумчиво покачавшись на носках, словно балерина на пуантах, по-рысьи прошелся перед хозяином «Андского Гнездовья», посматривая при этом в окно, словно боялся прозевать чье-то появление.

— Не скрою, многие ученые считают меня чудаком и крайне скептически относятся к моей теории происхождения этих плит. Правительство тоже не спешит с созданием специальной комиссии из ученых, которая, используя наиновейшие методы и средства исследования, а также привлекая специалистов из-за рубежа, могла бы серьезно взяться за изучение этой каменной летописи… Тем не менее летопись существует. Уверен: рано или поздно она все же дождется своего звездного часа.

— Именно «звездного», — охотно согласился Кодар, имея в виду совершенно не то, о чем думал сейчас обладатель «Андского Гнездовья», поскольку сейчас ему вспомнились Посланник Шамбалы, фюрер, институт «Аненербе»… — Отдавая эти плиты нам, причем за немалые деньги, вы можете быть спокойны за них. Мы организуем все: правительственные и международные научные комиссии, симпозиумы, лучших шифровальщиков Европы и Азии, широчайшую прессу. И у всех на устах будет имя доктора Микейроса, который, как мы станем утверждать, бесплатно передал эти плиты мировому сообществу ученых.

— Это уже соблазн, — признал Микейрос.

— Не скрою, соблазн. Но вы не торопитесь, думайте. Кстати, хотя бы в общих словах, что существенного сообщают нам ученые погибшей цивилизации? Если, конечно, это не государственная, или ваша, сугубо научная, тайна?

Февраль 1939 года. Перу.

Вилла «Андское Гнездовье» в окрестностях Анданачи.

Несколько минут обладатель «Андского Гнездовья» напряженно молчал, затем, грустно вздохнув, поднялся из-за стола и подошел к камину. В нем уже лежали поленья, однако разводить огонь Микейрос не спешил. Даже после ливня в комнате было достаточно тепло. Но он любил посидеть у камина, этого изобретения англичан, которому был обязан беседами у огня со многими интереснейшими людьми. Преданность огню оставалась у него еще от альпинистских походов, от костров, что согревали, а нередко и спасали ему жизнь там, высоко в горах, на перевалах, в ущельях да по горным лугам. Нет, уж кто-кто, а он знал цену костру.

Так и не разведя в камине огня, Микейрос устало опустился в стоявшее возле него кресло. В ту же минуту Кодар выскользнул из-за стола и тоже чинно уселся в стоявшее напротив низенькое кресло-качалку.

— Давайте-ка вместе поразмышляем, — задумчиво произнес Микейрос. — Вам, очевидно, не хуже, чем мне, известно, чего достигла наша цивилизация в развитии культуры, техники, естествознания. Но, достигая всего этого, мы одновременно все ближе подходим к той грани, когда, увлекшись одним из военных конфликтов, можем уничтожить если не всю планету, то, по крайней мере, ту часть человечества, которая обеспечивает научно-технический прогресс общества.

— Гипотетически — да, такой исход возможен, — без всякого энтузиазма согласился Кодар.

— И поскольку такая угроза существует вполне реально, то позаботились ли мы о том, чтобы в случае какой-либо грандиозной катастрофы оставить после себя сведения о наших достижениях, словом передать что-либо в наследство тем, кто останется на планете после нас и, возможно, будет вновь, уже в который раз, начинать с каменного топора? А такое не исключено.

— Гипотетически — да, — с тем же вальяжным меланхолизмом признал гость.

— Тогда зададимся вопросом: в чем, каким образом сохраняются все наши знания, закодированные нами в теоремы, формулы, схемы, теории, достижения? И вспомним, что хранилищами всей этой информации пока что являются книги, фильмы, бумага да магнитофонные ленты. Однако нетрудно предположить, что во время любой из глобальных катастроф все это погибнет вместе с нами. И нетрудно представить себе состояние того незначительного количества людей, которые, будем надеяться, каким-то образом уцелеют, но останутся без библиотек, без всех прочих информационных источников. Чего мы стоим без них? Что сумеет создать, изобрести или внедрить каждый из нас, если вдруг погибнет сей коллективный мозг цивилизации?

— Гипотетически вы правы. Гипотетически…

Микейрос болезненно поморщился. Этим своим «гипотетически» Кодар явно выводил его из равновесия.

— Исходя из этих, в общем-то, элементарных соображений, я допускаю, что когда-то здесь, на нашем континенте или на земле, прилегающей к Южной Америке, — возможно, это и была та, легендарная Атлантида, — человечество достигло довольно высокого уровня цивилизации. Что позволило ему предусмотреть и свою гибель, и гибель всего континента. И вот тогда земляне задумались: как сохранить приобретенные знания? Как передать их цивилизации, которая возродится после них? На чем описать свое наследство? На бумаге, пергаменте, глиняных дощечках? Вот тогда и был найден единственно верный выход: закодировать наиболее важную часть знаний в пиктограммах, на каменных плитах. Только камень, решили они, сумеет уцелеть во время любых катастроф, пережить века и донести до грядущих поколений все, что на нем закодировано.