Как укротить леди - читать онлайн книгу. Автор: Кейси Майклз cтр.№ 53

– Лукас, прошу вас! – едва выговорила она задеревеневшими губами.

– Я расправлю полотенце, отвернусь, а вы вылезайте и дайте мне завернуть вас в него.

– У меня есть идея получше. Положите полотенце вот на этот стул, выйдите из комнаты, и тогда я вылезу из ванны.

Он усмехнулся:

– Мне больше по душе мое предложение. И прежде чем вы возразите, Николь, помните, что полотенца выдаю я.

– Тогда отвернитесь и обязательно закройте глаза, – стала она торговаться.

– Похоже, мы в первый раз с нашей встречи пришли к общему согласию. Это заставляет меня думать, что возможно все! Хорошо. Только осторожно, не поскользнитесь.

Николь подождала, пока он не развернет полотенце полностью. К счастью, размером оно оказалось с простыню, так что она сможет завернуться в него почти целиком. Как только он отвернулся и зажмурился, она встала и бросилась вперед, на полотенце.

Он сразу обхватил ее, полностью завернув в махровую ткань, потом легко, словно перышко, вынул из воды и держал, не позволяя ее ногам коснуться пола.

– Господи, как приятно вас ощущать, – шепнул он и поцеловал ее за ушком. – Но у вашей кожи вкус мыла!

Она с удовольствием стукнула бы его, но была целиком завернута в полотенце, спеленута, как кокон!

– Поставьте… меня… на пол.

– Да, пожалуй, пора. – Лукас осторожно поставил ее на ноги и отошел в сторону. – Вы сами справитесь?

– Сумею ли я вытереться и одеться, хотите вы сказать? – спросила она, забившись за спинку кровати, дальнюю от камина. – А почему вы спрашиваете? Разве вам самим нужна для этого помощь камердинера?

Он почесал бровь, но она видела его улыбку.

– Туше, моя прелесть. Я жду у себя, когда вы будете готовы. Нам принесли ветчину, причем срезали с нее весь жир.

– О! Я так люблю ветчину, особенно когда она нежная и хорошо прокопченная. – У нее заурчало в желудке, и она испугалась, что он услышал. А она еще была мокрой, замерзшей и стояла в стороне от огня. – Я скоро приду к вам.

Он в шутку отвесил ей церемонный поклон и вышел, старательно прикрыв за собой дверь.

Николь заторопилась.

Босиком она прошлепала по ковру к камину, одной рукой придерживая на себе полотенце, а другой стягивая с волос мокрую ленту, которая удерживала тяжелый узел ее гривы.

Жена хозяина предлагала распаковать ее дорожную сумку, которую принесли в комнату, но Николь отослала ее, опасаясь, что долго не выдержит своей роли и выдаст себя смехом.

Теперь нужно было посмотреть, что из вещей приказала упаковать для нее Лидия.

Она расстегнула ремни, раскрыла сумку и сначала выудила свою амазонку, а за ней утреннее муслиновое платье, у которого – вот досада! – по всей спине тянулся длинный ряд пуговок. Нет, его без посторонней помощи не надеть!

Николь выложила на кровать нижнее белье, затем снова нырнула в сумку, нащупала на самом дне еще какие-то вещи, обрадовалась, извлекла их на свет – и с ужасом уставилась на теплую ночную рубашку и халат.

Это были не ее вещи! Они принадлежали Лидии, которая надевала их только во время болезни, когда испытывала потребность укутаться во что-то теплое и уютное.

Потому что застежка на ночной рубашке доходила почти до подбородка, рукава спускались ниже кистей, а подол касался пола. Это была не рубашка, а настоящий саван!

Но поскольку Николь никак не могла согреться даже после того, как растерлась полотенцем, приходилось выбирать: либо облачиться в этот саван, либо надеть единственный комплект чистого белья и платье, а потом не только просить Лукаса застегнуть его, но и расстегнуть, когда она будет ложиться спать…

– Черт с ним! – вслух решила она и влезла в ночную рубашку с чересчур длинными рукавами, так что из-под кружевной оторочки едва виднелись кончики ее пальцев, затем быстро накинула халат с лифом, вышитым глупыми желтыми розочками.

Николь видела ночные сорочки своей матери и, быстро поняв, что предпочитает ощущение на теле шелка или атласа, придирчиво выбирала себе белье в лавках на Бонд-стрит. Неужели Лидия не могла упаковать ее ночной комплект из желтой рубашки и такого же пеньюара с отделкой из венецианских кружев вокруг ворота, на манжетах и на подоле?!

Иногда ее сестра была такой… такой несообразительной.

Николь приподняла волосы и, чтобы предохранить халат от влаги, накинула на плечи последнее сухое полотенце.

Порывшись в сумке в последний раз, она извлекла маленький ящичек с зубной щеткой, зубным порошком и гребень из черепахового панциря, оправленный в серебро, и принялась расчесывать волосы, рывками расправляя спутанные пряди, так что слезы выступали на глазах.

Наконец, приведя голову в более или менее приличный вид, она быстро перебежала комнату – стараясь не глядеть в зеркало, чтобы не испугаться собственного отражения, – и, не утруждая себя стуком, вошла в комнату Лукаса.

Лукас только что стянул с себя сюртук – и не без труда, поскольку тот сидел на нем как влитой, и он даже пожалел, что рядом нет камердинера, хотя никогда бы не признался в этом Николь.

Для снятия сапог ему тоже пришлось применить специальное приспособление, что было истинным оскорблением для превосходной кожи, но не просить же у девушки помощи после ее насмешливого замечания! Затем он снял жилет, шейный платок и расстегнул на рубашке две верхние пуговки.

Он не стал надевать халат, чтобы не шокировать Николь – достаточно того, что он встретит ее без сапог.

Едва он успел умыться, как услышал скрип двери, ведущей в смежную комнату. Обернувшись, он увидел Николь, входящую с вызывающим видом, будто предостерегая его от легкомысленных замечаний.

И Лукас ничего не сказал.

Он просто рухнул в кресло перед камином и расхохотался.

– Право слово, в жизни не видывал более надежных доспехов! – признался он, разглядывая ее странное облачение, скрывающее стройную фигуру. – Николь, вам достаточно было просто сказать «нет»! Хотя мы с вами находимся наедине, я не собираюсь навязываться вам силой.

– Это халат Лидии, – гневно, сверкнув в его сторону глазами, возразила она и подошла к столу у окна. – Это она говорит вам «нет». А я, кажется, еще не знаю, как это делать. Но если вы не перестанете надо мной смеяться, то я быстро научусь.

– Прошу прощения, – сказал он, вставая. – Позвольте мне помочь вам.

Он снял крышки с блюд. Им подали целую груду нарезанной ветчины, четверть круга домашнего сыра, сливочное масло, хлеб и небольшую тарелку с клубникой, политой сливками.

Николь ухватила за черенок и отправила в рот одну ягодку, с которой упала на подбородок капелька сливок, что вызвало у него невероятное искушение слизнуть ее с нежной кожи.