Оркнейский свиток - читать онлайн книгу. Автор: Лин Гамильтон cтр.№ 45

— Понимаю твои чувства, Одди, — ответил Бьярни. — И будь я на твоем месте, то сделал бы то же самое. Но у меня в Оркни остались жена и сыновья, которых мне хотелось бы увидеть снова. Мне рассказывали, что дальше на востоке живут северяне, и я хочу найти их. Быть может, мне подвернется корабль, который возвращается обратно, или попутчики, с которыми я пройду хотя бы часть пути. Я ухожу и желаю тебе с Гоисвинтой удачи.

— Если будешь возвращаться по этому пути, — сказал Одди, — буду рад встретиться с тобой.

На том и порешили. Нагруженные продовольствием и подарками от их щедрого хозяина Бьярни и Свейн, единственные оставшиеся из команды в шестьдесят или около того человек, отправившихся с ними из Оркни, продолжили странствие.

Бьярни действительно намеревался направиться домой, но Скитальцем его назвали не просто так. Как он того и хотел, они со Свейном встретились с северянами, которые обитали там, где теперь находится север Франции. Но северяне не собирались возвращаться в Оркни или Норвегию. От них Бьярни узнал о сказочных богатствах, шелках, вине, специях и драгоценностях, которые можно добыть в месте под названием Миклигардр, или Великий город, который поражал воображение даже больше, чем Кордоба. Теперь Фракокк и его сыновья забыты, Бьярни кинул жребий и отправился в Миклигардр, также известный под названием Константинополь, сердце Византийской империи.

Целый год они добирались туда, торгуя и грабя по дороге, но дойдя до Миклигардра, Бьярни был покорен великолепием Византийской империи и решил остаться с варягами. Варяг — древнескандинавское слово, означающее «давший клятву». Варяги были викингами, и большая часть из них проживали на территории современной России, но среди варягов хватало викингов и из других мест. Когда-то викинги представляли угрозу как для Константинополя, так и для других территорий, куда они приходили, но во времена Бьярни все изменилось. Варяги были лояльными императору войсками, охраняли дворец и арсенал. Конечно, они были наемниками, которым хорошо платили. Им разрешалось оставлять себе добытые на стороне трофеи, поэтому варяги и привлекли Бьярни. Бьярни был принят в ряды варягов, поскольку был хорошим воином и ловко управлялся с двуручным топором.

Плату варяги получали только раз в год, и Бьярни со Свейном остались на такой срок, чтобы получить три жалования. Благодаря этим деньгам и прочим занятиям, коими обычно промышляли викинги, Бьярни обзавелся приличным состоянием. У него появились даже кое-какие реликвии. Оставаясь язычником и служа христианскому императору, он, тем не менее, перенял привычки своих друзей варягов, и добыл частичку Животворящего Креста Господня, которую хранил в кошельке на поясе. Но, несмотря на то что другие воины носили на шее небольшие кресты, Бьярни носил молот Тора. Можно сказать, что Бьярни берег свои убеждения.

Свейн Несокрушимый хотел вернуться домой, да и Бьярни тоже. Дело в том, что они не знали, продолжает ли Эйнар управлять Оркни. Свейн решил, что им поможет колдовство. Он слышал, что викинги собираются в Иерусалим и должны переплыть реку Иродан, чтобы добыть заклятье. Они решили к ним присоединиться. Это случилось за несколько десятков лет до Первого крестового похода, того самого похода 1099 года, и династия Фатимидов [14] , сравнительно терпимой к другим верованиям, начала восстанавливать власть. Бьярни, как и намеревался, переплыл Иордан и на противоположном берегу связал ветки кустарника на берегу магическим узлом, одновременно читая заклятье, как он уже это делал. Это заклятье нужно было для того, чтобы ко времени, когда Бьярни вернется в Оркни, его враг ярл Эйнар был уже мертв. Только после этого Бьярни согласился направиться домой.

Спустя восемнадцать часов прекрасное ожерелье Майи исчезло. Вызвали полицию, которая обнаружила следы взлома. Вместе с ожерельем исчезли несколько пар запонок Роберта и бриллиантовый браслет Майи. У меня, Лестера и Саймона ничего не пропало, возможно, потому что у нас нечего было красть.

Майя, конечно, и не думала меня подозревать, но Роберт не был так уж уверен в моей невиновности. Полиция, восстановив цепь событий, решила, что за домом кто-то наблюдал. Действия хозяев и гостей дома были тщательно изучены. Решать, что мы будем есть на завтрак, нам пришлось самим. Саймон первым покинул дом и отправился консультировать очередных клиентов. Я ушла вскоре после него, намереваясь в очередной раз выследить Уиллоу и Кенни, хотя себе я бы никогда в этом не призналась. Себя я убедила, что отправилась осматривать достопримечательности. Лестер около одиннадцати укатил в Керкуолл в поисках антиквариата, Майя тоже поехала в Керкуолл за продуктами. Роберт, последний из тех, кто покинул дом, отправился незадолго до полудня заняться тем, чем обычно занимаются богачи, когда они якобы в отпуске.

Майя вернулась до часу дня, и с тех пор в доме всегда кто-то был. Я вернулась позже, когда кражу уже обнаружили. Древер, который несколько раз за день то выходил из дома, то возвращался, обнаружил следы взлома на заднем дворе, но успел изрядно там натоптать, прежде чем заметил, что кто-то проник в дом. Он и поднял тревогу. Роберт обнаружил, что у него пропали запонки, потом Майя выяснила, что исчезло ее ожерелье.

С учетом тех нескольких минут, когда все то приходили, то выходили из дома, получалось, что целый час в доме никого не было. Майя была убеждена, что это совершили бродяги, обитающие в заброшенных домах в округе.

— Это тот человек, — прошептала она мне. — Тот, о котором я вам говорила, тот странный субъект. Ему прекрасно видно наш дом.

Полиция, в лице детектива Кьюзитера, который, увидев меня, искренне огорчился, так не думал. Пожилой жилец перемещался в инвалидном кресле и неспособен совершить преступление, в свою очередь он поклялся, что другой мужчина, тот, что напугал Майю, провел с ним весь день. Он также отметил, что не заметил ничего подозрительного на территории владения Александеров. Кьюзитер, похоже, счел меня самым вероятным подозреваемым. Он спросил меня, где находилась я. На тот час, когда в доме было пусто, алиби у меня не было.

— Вы постоянно оказываетесь в непосредственной близости к преступлению, — только и сказал мне Кьюзитер, когда допрос был окончен.

Майя, конечно же, плакала. Остальные бродили с мрачными лицами и перешептывались.

— Я, разумеется, питаю определенную слабость к запонкам, — сказал Саймон Спенс. — Но надеюсь, в полиции не думают, что мне понадобилась еще одна или две пары, и я прихватил их у хозяина.

— Если вы помните, то когда мы вышли из-за стола после ужина вчера вечером, я примеряла ожерелье, — сказала я. — Если кого и подозревают, то меня. У меня даже ключ есть.

— У нас у всех есть ключ, — сказал Лестер. — Я антиквар. Я мог бы стащить это ожерелье, чтобы потом продать. Оно, знаете ли, не дешевое. Вообще-то, вы и сами знаете это, Лара.

— Да.

В этой его фразе прозвучал намек на подозрение, или мне это показалось? Я не стала рассказывать о том, что ожерелье, по мнению Майи, стоило значительно дороже, чем на самом деле. Лестера бы удар хватил, если бы он узнал, что, вероятно, Роберт заплатил за него сто штук баксов. Постоянный консультант Александеров по антиквариату, Лестер, мог принять это слишком близко к сердцу. Я бы приняла. К тому же, вероятно, именно он продал его Роберту по такой непомерной цене, что, это окажись правдой, охарактеризовало бы его с не слишком хорошей стороны.