Всемирная история в сплетнях - читать онлайн книгу. Автор: Мария Баганова cтр.№ 47

Замковые сады заслуживают отдельного описания. Возникли они по чисто бытовой надобности — иметь к столу свежие фрукты, овощи, зелень. Однако мало-помалу хозяйки замков пришли к мысли, что такие сады — отличное место для прогулок, и принялись наводить там красоту Деревья высаживались по определенному плану, грядкам с овощами придавались фигурные формы, а кое-где даже росли цветочки — лилии, маки, душистый горошек, отнимая у грядок драгоценную плодородную почву Вьющиеся растения на опорах создавали плотные изгороди, позволявшие укрыться от солнца и нескромных взглядов.

Кретьен де Труа. Отрывок из романа «Ланселот»:

«Выехав из леса, они заметили дом какого-то рыцаря. Его жена сидела у входа и казалась весьма приветливой. Едва завидев их, она поднялась, пошла им навстречу и радостно приветствовала, говоря: „Будьте желанными гостями. И рада принять вас в своем доме. Сойдите с лошадей, вы найдете здесь гостеприимный приют“. — „Мадам, мы благодарны вам. Раз вы нас просите, мы сойдем с лошадей и переночуем у вас“. Они спешились. Имея много прислуги, дама тотчас велела позаботиться о лошадях. Она созвала сыновей и дочерей, все незамедлительно сбежались: рыцари, любезные и обходительные юноши, прекрасные девушки. Своим сыновьям она повелела снять седла с лошадей и привести их в порядок, на что те охотно согласились. Дочерей она просила помочь гостям снять их оружие. Те поспешно выполнили просьбу, после чего каждому из гостей они накинули на плечи короткий плащ. Затем их повели внутрь дома, облик которого показался им красивым. Хозяина еще не было: он охотился в лесу вместе с двумя сыновьями. Остальные дети вышли ему навстречу, они взяли у него крупную дичь и сказали: „Сир, знайте, что у нас в гостях два рыцаря“. — „Да будет славен Господь за это“, — ответил он. Пока отец и сыновья радостно приветствовали рыцарей, остальные домочадцы хлопотали по хозяйству. Каждый спешил выполнить свою часть работы: одни помогали в приготовлении пищи, другие в это время зажигали свечи. Третьи принесли полотенце, таз и воду для мытья рук и наливали ее, не жалея. Вымыв руки, каждый шел на свое место за столом. И все было приятным в этом доме, и ни в чем не было недостатка».

Подобные описания встречаются во многих рыцарских романах и нет оснований им не верить. В те времена не было газет или радио, а потому все новости передавались только из уст в уста. Посещение замка странствующим или возвращающимся из похода рыцарем давало возможность хозяевам узнать, что происходит в мире и, возможно, завязать полезные знакомства.

Хлебосольство считалось одной из главных добродетелей феодала, ее несоблюдение влекло за собой позор. «А у баронов при дворах/Я бы от голода зачах:/Хоть богатеет феодал,/Пустеет пиршественный зал», — высмеивал скупердяев знаменитый трубадур Бертран де Борн.

Мытье рук перед тем, как сесть за стол, и после еды тоже не выдумка писателя: в те времена это было просто необходимо, так как не было ни вилок, ни ложек, а нож подавался один на двоих. Ели руками. Жидкие и полужидкие кушанья слуги наливали в блюда с ушками, также обычно рассчитанные на двоих, и соседи по столу отхлебывали по очереди. Рыбу, мясо и твердую пищу подавали на блюдах, а индивидуальных тарелок не было: каждый гость клал свой кусок на плоскую лепешку. Эти лепешки не съедали; по окончании обеда их, пропитавшихся соками разных блюд, выбрасывали или отдавали черни. Пожалуй, именно так и родилась столь популярная ныне пицца.

Золотая и серебряная посуда, часто упоминающаяся в романах, — безусловно, преувеличение: даже при королевском дворе она была максимум позолоченной. Известно, что английская королева Алиенор специально выписывала в Лондон золото, чтобы вызолотить свою посуду, и, собирая приданое для своей дочери Марии Шампанской, позаботилась о том же.

Вино пили из чаши, она наливалась перед едой из расчета на несколько соседей, или из индивидуальных кубков, по первому требованию наполняемых виночерпием. Блюда с кухни приносили накрытыми полотенцем, а снимали его только в момент подачи. Это позволяло сохранить пищу горячей, а также помогало предотвратить попытку отравления.

Порядка подачи блюд не существовало. Обед мог начинаться с супа, пирогов, сыра или даже фруктов. Современные представления о том, что фрукты, сладости и конфеты должны завершать трапезу, не соответствуют тогдашним обычаям: часто на миниатюрах изображены столы, на которых супы, жаркое и десерты стоят вперемешку.

Обеспечив свою безопасность, обитатели замков возжаждали красоты, и это желание привело к рождению куртуазного мира, полуреального, полувымышленного, воспетого поэтами — труверами и трубадурами. Страной поэтов по праву можно считать область на юго-западе Франции, состоявшую из нескольких графств и герцогств, которые обычно объединяют под названием Аквитания. В разные века она считалась то королевством, то герцогством; то обретала самостоятельность, то теряла ее.

Во второй половине IX века герцоги Аквитании стали вассалами короля Франции, однако их мощь не уступала власти их сюзеренов, а земельные владения превышали домен короля Франции. Центром Аквитании стал город Пуатье, столица графства Пуату. Покровительницей этого города считалась уже знакомая нам святая Радегунда. Спустя шестьсот лет после нее в Пуатье родилась девочка, которой суждено было стать одной из самых знаменитых королев в мире. Она была сильной, она была красавицей, как и ее святая предшественница, но на благонравие не претендовала. Она была прекрасно образованна и умна и тоже ушла от нелюбимого мужа — но не в монастырь, а к другому мужчине. Ей посвящали стихи трубадуры — но славили они ее красоту, а не благочестие.

Эту женщину звали Алиенор, и была она герцогиней Аквитании. Рассказ о ней, наверное, лучше всего начать с ее деда — отважного рыцаря и первого из трубадуров.

«Граф Пуатье был одним из самых куртуазных людей на сеете и одним из самых великих обманщиков дам, и был он добрым рыцарем, галантным и щедрым; и хорошо сочинял и пел…»

«Своей воинской доблестью в делах мира сего он превзошел всех прочих светских властителей…» — признавали средневековые хроникеры, но, однако, называли аквитанского герцога «врагом всяческого целомудрия и святости», считая, что он «погряз в трясине пороков, как если бы полагал, что все вершится случайностями, а не управляется Провидением».

Гильом после смерти отца унаследовал герцогство в возрасте пятнадцати лет. В шестнадцать он женился на красавице Ирменгарде Анжуйской. Однако скоро выяснилось, что его молодая супруга бесплодна и до крайности невротична, поэтому брак был расторгнут спустя всего три года. Гильом второй раз женился на Филиппе, дочери графа Тулузского, которая родила ему двух сыновей — Гильома и Раймунда.

В тридцатилетием возрасте герцог отправился в Первый крестовый поход, принесший больше бедствий, чем славы.

Автор французском хроники Гальфред Вожский:

«…Герцог Аквитанский Гильем переправился со многими своими в Иерусалим, но нисколько не возвеличил имя христианское: он был чрезмерно охоч до женского полз и поэтому отличался непостоянством во всем. Войско его было истреблено сарацинами…»