– Что значит «поменьше»? – завопила Мотька. –
Нам вообще туда даже носу казать нельзя.
– А как же киллер?
– Киллера надо сдать! И без всяких обсуждений!
– А нам поверят?
– Поверят как миленькие. Мы ж им винтовку предъявим.
Вот прямо сейчас и поедем на Петровку!
– Матильда, замолчи!
– Почему это?
– Ты винтовку видела?
– Что ты хочешь сказать?
– Ты своими глазами винтовку видела?
– Но у тебя же в сумке… – растерянно проговорила
Матильда.
– Да, у меня в сумке что-то лежит. Я это «что-то»
сперла, как настоящая воровка! Но я пока не знаю, что сперла.
Может, это никакая не винтовка. Может, это... складная
удочка. Или еще что-нибудь. Так что, мне пойти в ментуру и сказать: дяденьки, я
тут сама не знаю чего стырила, вы уж разберитесь! Так, да?
– Но что ты предлагаешь?
– Предлагаю… Предлагаю поехать к тебе на квартиру!
– Почему ко мне?
– Потому что ко мне – нельзя! Мама в любой момент может
появиться!
– Ну, вообще-то, и моя тоже! Мало ли что ей у меня
понадобится…
– Действительно… Тогда остается ехать на дачу и там… По
крайней мере тетя Липа наверх неслышно не взберется! В нашей комнате самое
безопасное место!
– Это точно!
– Если это окажется винтовка, то мы пойдем
посоветоваться к бабушке Олега! Она такая… Она поможет!
– Поможет, если она на даче, а не пасет своего внучка в
Москве!
– Значит, мы позвоним Николаю Николаевичу!
– Фью! Николай Николаевич еще когда из милиции ушел!
– У нас в запасе есть этот… Егор Милютин! Короче, без
помощи не останемся! На худой конец просто расскажем все Святославу! А пока –
все! Об этом больше ни слова, я не могу…
И я с жадностью выхлебала вторую банку спрайта.
– Ну, Аська, ты водохлебка!
– Я бы еще выпила, но, боюсь, до дачи не доеду!
– А ты не мучайся! Зайди в универмаг, наверняка туалет
есть!
– Мудрая ты, Матильда! Пошли!
Когда мы вышли из туалета, Мотька взмолилась:
– Аська, давай чуток побродим тут, поглядим, как чего!
– Да на что тут глядеть?
– А вот скажи, похоже это на парижский универмаг?
– Ну, если только очень отдаленно… А впрочем, не знаю!
Ниночка меня всегда в дорогие магазины таскала…
– Понятно… Ой, Аська, гляди!
Я глянула туда, куда указала Мотька, и увидела, что на полке
в отделе сувениров стоит... медный кувшин. Точь-в-точь такой, как наш. Хотя
издали трудно было определить, который из двух.
– Ни фига себе! – пробормотала Мотька. –
Пошли глянем поближе!
Мы подошли к прилавку.
– Девушка, покажите нам, пожалуйста, вон тот
кувшин! – попросила Мотька.
Молоденькая продавщица заученно улыбнулась и каким-то
неживым голосом отчеканила:
– Это не кувшин, это кофейник сувенирный, производство
– Сирия!
– Ну хорошо, – улыбнулась Мотька. – Покажите
кофейник сувенирный!
– Он бракованный, – уже чуть более живым голосом
сообщила продавщица.
– А он сколько стоит? – поинтересовалась я.
– Двести пятьдесят тысяч. Но я же говорю, он
бракованный!
– А не бракованный сколько стоит? – стояла я на
своем.
– Столько и стоит!
– А бракованный?
– Зачем вам бракованный?
– Мы на него запали! – доверительно сообщила
Мотька продавщице.
– А какой у него брак?
– Цепочка сломана и дырка в донышке! Вообще-то если вам
нравится… Он же все равно декоративный, кофе в нем варить нельзя… Может
возьмете? – оживилась девушка, решив сбыть бракованный товар.
– Он у вас один, что ли? – спросила Мотька.
– Последний! – вздохнула девушка. – Вам все
же показать?
– Покажите!
Она достала с полки кофейник. Мы повертели его в руках.
Изгиб носика у него немного отличался от того, что мы оставили Татьяне
Мироновне, и крышка еле держалась на цепочке из трех звеньев, несколько
меньших, чем у нашего.
– Ну что, возьмете? – с надеждой осведомилась
продавщица.
– Да нет, зачем нам бракованный… – пожала плечами
Мотька. – А у вас еще такие будут?
– Наверное. Заходите!
– Обязательно!
Мы сразу направились к выходу.
– Ну что скажешь?
– Матильда, а что тут говорить? Сейчас в Москве можно
купить абсолютно все. Даже кувшин с восточного базара.
– Но Святославу кувшин подарили в Марокко…
– Ну и что? По-твоему, Марокко – это Запад?
– Значит, ты считаешь, к нашему делу то, что мы
увидели, отношения не имеет?
– Ни малейшего!
– Ладно, подождем результатов экспертизы… Ну все, надо
ехать и поглядеть, наконец, что тут, в футляре!
До дачи мы добрались без приключений, но открыть футляр
сразу не удалось. На дачу приехала мама с целой компанией. Пока я здоровалась
со всеми, слушая уже набившие оскомину возгласы: «О! Да ты настоящая
парижанка!», Мотька под шумок отволокла сумку в нашу комнату.
– Я под кровать ее сунула! – шепотом сообщила она,
спустившись вниз.
О том, чтобы уйти к себе, не могло быть и речи, тем более
что Матильда обожала актерские компании и с восторгом слушала всякие байки и
серьезные профессиональные разговоры. А я сидела, погруженная в свои мысли.
Если окажется, что в футляре что-то другое, а не винтовка, надо будет
обязательно подбросить его назад… Если все же…
Мой опыт подсказывал мне, что я совершила роковую ошибку,
утащив винтовку. И сколько бы я ни твердила себе, что тем самым, возможно,
предотвратила убийство, я все равно знала – это не правильно, элементарно
неграмотно.. – утащить такую улику. А киллер, обнаружив пропажу, попросту
больше туда не явится и станет изыскивать возможность прикончить намеченную
жертву в другом месте… Да, недаром говорится – семь раз отмерь, один отрежь… Я
же, ничего не меряя, взяла и отрезала… Дура!
Набитая дура! И в милицию соваться – только позориться!
Это еще в лучшем случае… Можно, конечно, просто зарыть
винтовку, если это винтовка, в лесу и благополучно забыть о ней. Но как забыть
о человеке, которому грозит опасность…