– Сто лет, сто лет! – неожиданно завел один из
пророков, но дрессировщица крокодилов усмирила его шлепком по шее. В группке
низушков закипело, кто-то выругался, кто-то отхватил тумака, Гардения
Бибервельт взвизгнула, потому что допплер Тельико наступил ей на платье. Медиум
женского полу принялся совершенно без причины всхлипывать.
– Еще минута, – прошипела Иеннифэр сквозь мило
улыбающиеся губы, сминая букет, – еще минута – и меня хватит кондрашка. Да
начинайте же, наконец. И кончайте же, наконец, поскорее.
– Не вертись, Иен, – проворчала Трисс. – Шлейф
оторвешь.
– Где гном Шуттенбах? – крикнул кто-то из поэтов.
– Понятия не имеем! – хором ответили четыре распутницы.
– Так поищите же его кто-нибудь, черт побери, – крикнул
Лютик. – Он обещал нарвать цветов! И как же теперь? Ни Шуттенбаха, ни
цветов! И как мы выглядим, я вас спрашиваю?
У входа в часовню возникло движение, и внутрь вбежали обе
высланные к озеру дриады, тонко крича, а следом за ними влетел Локи, весь в
воде и тине, с кровоточащей раной на лбу.
– Локи! – крикнул Крах ан Крайт. – Что с тобой?
– Мааамаа! – разревелась Нюна.
– Que'ss aen? – Браэнн подскочила к дочерям, трясясь и
от волнения переходя на диалект брокилонских дриад. – Que'ss aen? Que
suecc'ss feal, caer me?
– Он перевернул нашу лодку, – выдохнул Локи. – У
самого берега. Страшное чудовище! Я ударил его веслом, но он перегрыз! Перегрыз
весло!
– Кто? Что?
– Геральт! – крикнула Браэнн. – Геральт, Мона
говорит, что это цинерия!
– Жиритва! – рявкнул ведьмак. – Эскель, тащи сюда
мой меч!
– Моя палочка! – крикнул Доррегарай. – Радклифф!
Где моя волшебная палочка?
– Цири! – закричал Локи, стирая кровь со лба. –
Цири с ним бьется, с чудовищем этим!
– Дьявольщина! Цири против жиритвы не устоит! Эс-кель,
лошадь!
– Погодите! – Иеннифэр сорвала диадему с волос и
бросила на пол. – Мы телепортируем вас! Так будет скорее! Доррегарай,
Трисс, Радклифф! Давайте руки…
Все умолкли, а потом громко закричали. В дверях часовни
стоял король Хервиг, мокрый с головы до ног, но целый. Рядом с ним стоял
молоденький парнишка в блестящих доспехах странной конструкции и с непокрытой
головой. А следом за ним вошла Цири. Вся испачканная грязью, растрепанная, с
гвихиром в руке. Поперек ее щеки, от виска до подбородка, шла глубокая,
отвратительная рана, сильно кровоточащая сквозь прижатый к лицу оторванный
рукав рубашки.
– Цири!!!
– Я убила ее, – невнятно проговорила ведьмачка. –
Я разделала ей башку.
Она покачнулась. Геральт, Эскель и Лютик подхватили ее,
подняли. Цири не выпустила меч.
– Опять, – простонал поэт. – Опять она получила
прямо по мордашке… Что за чертовы неудачи преследуют эту девочку…
Иеннифэр громко застонала, подбежала к Цири, оттолкнула
Ярре, который со своей одной рукой только мешался. Не обращая внимания на то,
что смешанная с тиной и водой кровь пачкает и портит ей платье, чародейка
приложила ведьмачке пальцы к лицу и выкрикнула заклинание. Геральту почудилось,
что весь замок задрожал, а солнце на секунду пригасло.
Иеннифэр отняла руку от лица Цири, и часовню заполнил вздох
изумления – безобразная рана превратилась в тонюсенькую красную черточку,
помеченную несколькими маленькими капельками крови. Цири повисла в держащих ее
руках.
– Браво, – проговорил Доррегарай. – Рука мастера.
– Мое восхищение, Иен, – глухо проговорила Трисс, а
Нэннеке расплакалась.
Иеннифэр улыбнулась, закатила глаза и потеряла сознание.
Геральт успел подхватить ее прежде, чем она опустилась на пол, обмякшая как
шелковая ленточка.
Глава 12
– Спокойнее, Геральт, – сказала Нэннеке. – Без
нервов. Это сейчас пройдет. Она перетрудилась, вот и все. К тому же эмоции… Она
очень любит Цири, ты же знаешь.
– Знаю. – Геральт поднял голову, поглядел на стоящего в
дверях комнаты паренька в блестящих доспехах. – Послушай, сынок,
возвращайся в часовню. Тут ты не нужен. Кстати, так, между нами, кто ты такой?
– Я… Я Галахад, – прошептал рыцарек. – Могу ли я…
Дозволено ли мне спросить, как чувствует себя прекрасная и мужественная
девушка?
– Которая? – улыбнулся ведьмак. – Есть две
прекрасные, мужественные и женственные девушки. Кстати, одна из них девушка по
чистой случайности. Которая тебя интересует?
– Та, что моложе, – сказал юноша, заметно
покраснев. – Та, которая не колеблясь кинулась спасать Короля-Рыбака.
– Кого?
– Он имеет в виду Хервига, – вставила Нэннеке. –
Жиритва напала на лодку, из которой Хервиг и Локи ловили рыбу. Цири бросилась
на жиритву, а этот юноша, который случайно оказался рядом, поспешил ей на
помощь.
– Ты помог Цири. – Ведьмак посмотрел на рыцарька
внимательней и доброжелательней. – Как, говоришь, тебя зовут? Я
запамятовал.
– Галахад. А это – Авалон, замок Короля-Рыбака? Дверь
распахнулась, там стояла Иеннифэр, немного бледноватая, поддерживаемая Трисс
Меригольд.
– Иен!
– Мы идем в часовню, – известила тихим голосом
чародейка. – Гости заждались.
– Иен… может, отложим?
– Я стану твоей женой, даже если меня черти в ад поволокут!
И стану немедленно!
– А Цири?
– Что Цири, – выглянула из-за спины Иеннифэр ведь-мачка,
втирая гламарию в относительно здоровую щеку. – Все в порядке, Геральт.
Ерундовая царапина, я даже не почувствовала.
Галахад, скрипя и позвякивая доспехами, опустился, точнее –
повалился на одно колено.
– Прекрасная дама…
Огромные глаза Цири сделались еще огромнее.
– Послушай, Цири, – сказал ведьмак. – Это рыцарь…
хм… Галахад. Вы уже знакомы. Он помог тебе, когда ты дралась с жиритвой.
Цири залилась румянцем. Гламария начинала действовать,
поэтому румянец был и вправду прекрасен, а шрама почти не было видно.
– Госпожа, – прошептал Галахад, – окажи мне честь.
Позволь, о прекрасная, мне у стоп твоих…
– Насколько я знаю жизнь, он желает стать твоим рыцарем,
Цири, – сказала Трисс Меригольд.