Архангел - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Харрис cтр.№ 22

— А что нам до его родителей?

— Ну... — протянул парень, запнулся и посмотрел в ожидании помощи на Суворина.

— Появление Келсо было для них счастливой, непредсказуемой неожиданностью, — вмешался Суворин. — Отсюда и прозвище. Шутка.

— И это смешно?

Тут разговор прервался, потому что помощник Арсеньева принес кофе. На синей кружке значилось: «Я люблю Нью-Йорк». Арсеньев приподнял ее, глядя на подчиненных, словно собирался пить за их здоровье.

— Ну, так расскажите мне, — сказал он, щурясь от пара, поднимавшегося над кружкой, — про мистера Непредсказуемого.

— Родился в Уимблдоне, в Англии, в тысяча девятьсот пятьдесят четвертом, — начал Нетто, открыв папку. (Хорошо постарался, подумал Суворин, собрал всю информацию за полдня, прилежный малый, в честолюбии ему не откажешь.) — Отец — клерк в юридическом ведомстве; три сестры — все старше его; обычное образование; в семьдесят третьем — стипендия для изучения истории в колледже Сент-Джон, в Кембридже; в тысяча девятьсот семьдесят шестом получил диплом первой степени...

Суворин все это уже читал: личное дело, извлеченное из архива, несколько газетных вырезок, статью из «Кто есть кто» — и сейчас пытался сопоставить биографию с внешностью человека в плаще, выходящего из дома. Зернистость фотографии создавала приятное ощущение, будто это происходит в 50-е годы: мужчина с сигаретой во рту, устремивший взгляд на другую сторону улицы, казался слегка потрепанным французским актером, играющим роль полицейской ищейки. Непредсказуемый. Имя прилипает к человеку, потому что оно подходит, или же человек подсознательноподстраивается под имя? Непредсказуемый, избалованный, ленивый мальчишка, обожаемый всеми женщинами в семье, изумивший учителей, получив стипендию для обучения в Кембридже, — первую за всю историю существования его школы. Непредсказуемый, студент-забулдыга, который через три года без особых усилий заканчивает учебу с лучшим в году дипломом по истории. Непредсказуемый, который вдруг появляется у дверей одного из самых опасных людей в Москве. Хотя, будучи иностранцем, естественно, чувствует себя неуязвимым. М-да, с этим Непредсказуемым надо держать ухо востро...

— ... стипендия для обучения в Гарварде — тысяча девятьсот семьдесят восьмой; принят в Московский университет по программе «Студенты — за мир» — тысяча девятьсот восьмидесятый; контакты с диссидентами — см. Приложение «А» — потребовали перевода из «буржуазного либерала» в «консерватора и реакционера»; докторская диссертация: «Земельная собственность. Поволжское крестьянство в семнадцатом — двадцать втором годах» опубликована в восемьдесят четвертом; лекции по современной истории в Оксфордском университете — с восемьдесят третьего по девяносто четвертый; в настоящее время живет в Нью-Йорке; написал для тома «Оксфордская история Восточной Европы» статью «Крах Советской империи», опубликована в девяносто третьем; многочисленные статьи...

— Ладно, Нетто, хватит, — сказал Арсеньев, махнув рукой. — А то уже поздно. Мы его пробовали прощупать? — спросил он Суворина.

— Дважды, — ответил тот. — Первый раз — в университете, в восьмидесятом. И второй раз в Москве, в девяносто первом, постарались купить его на демократию и новую Россию.

— И что?

— Вы не смотрели отчеты? Я бы сказал, что он рассмеялся нам в лицо.

— Мы считаем, он работает на Запад?

— Едва ли. Он опубликовал статью в журнале «Нью-Йоркер» — она есть в его досье — о том, как ЦРУ и Британская секретная служба пытались завербовать его. Кстати, весьма забавное произведение.

Арсеньев насупился. Он не одобрял шумихи в прессе ни с той, ни с другой стороны.

— Женат? Дети?

— Был трижды женат, — снова встрял Нетто. И взглянул на Суворина. Тот жестом дал понять: валяй дальше, он согласен на место во втором ряду. — Студентом, женился на Кэтрин Джейн Оуэн, брак расторгнут в семьдесят девятом. Вторично — на Ирине Михайловне Пугачевой в восемьдесят первом...

— На русской?

— Украинке. Брак, несомненно, по расчету. Ее исключили из университета за антигосударственную деятельность. С этого начались контакты Келсо с диссидентами. В восемьдесят четвертом она получила визу.

— Значит, мы на три года задержали ее отъезд в Великобританию?

— Нет, товарищ полковник, это англичане волынили. К тому времени, когда они ее впустили, Келсо уже жил с одной из своих студенток, американкой, стипендиаткой Родса. Брак с Пугачевой был расторгнут в восемьдесят пятом. Теперь она замужем за дантистом, живет в Гламорганшире, графстве в Юго-Восточном Уэльсе. На нее есть досье, но, боюсь, я...

— Не гоношись, — сказал Арсеньев. — Иначе мы потонем в бумагах. А третий брак? — И он подмигнул Суворину. — Настоящий Дон Жуан!

— Маргарет Медлайн Лодж, американская студентка...

— Та самая стипендиатка Родса?

— Нет, другая. Он женился на ней в восемьдесят шестом. В прошлом году брак был расторгнут.

— Дети?

— Два сына. Живут с матерью в Нью-Йорке.

— Вот это малый! — заметил Арсеньев, у которого, несмотря на необъятные размеры, была любовница в отделе технического обеспечения. Он перевел взгляд на фотографию и улыбнулся. — А что он делает в Москве?

— Росархив проводит конференцию, — пояснил Нетто, — для иностранных ученых.

— Феликс!

Майор Суворин сидел, положив ногу на ногу, опершись на подлокотник дивана и расстегнув куртку; держался он по-американски свободно, уверенно — таков был его стиль. Он затянулся трубкой и произнес:

— Все, что он говорил по телефону, может иметь двоякий смысл. Например, означать, что тетрадь у Мамонтова и историк хочет на нее взглянуть. Или же что тетрадь находится у историка, или он слышал о ней и собирается выяснить кое-какие детали у Мамонтова. В любом случае Мамонтов явно знает, что мы держим Келсо под наблюдением, и потому обрывает разговор. Виссарион, когда Келсо уезжает из России? Нам это известно?

— Завтра в полдень, — ответил Нетто. — Рейсом «Дельты», из «Шереметьево-2» в тринадцать тридцать. Место для него забронировано и подтверждено.

— Я советую остановить Келсо в аэропорту и обыскать, — сказал Суворин. — Задержать самолет, если потребуется, и раздеть догола — по подозрению, что он вывозит материал, представляющий исторический или культурный интерес. Если он что-то взял в доме на Вспольном, мы сможем у него это отобрать. В то же время нельзя упускать из виду Мамонтова.

На столе Арсеньева зажужжал интерком. Раздался голос Сергея:

— Звонят Виссариону Петровичу.

— Хорошо, — сказал Арсеньев. — Нетто, возьми трубку в приемной. — Когда дверь в кабинет закрылась за ним, Арсеньев, насупясь, заметил Суворину: — Дошлый малый, верно?

— Он вполне безобиден. Просто старается. Арсеньев что-то буркнул, дважды пшикнул себе вгорло из ингалятора, отпустил на одну дырку пояс, уперся животом в стол. Объемы полковника, толстые губы, ямочки — все это маскировало острый ум. Более стройные и сдержанные люди слетали, Арсеньев же продолжал вперевалку ходить по коридорам и в пору холодной войны (резидент КГБ в Канберре и в Оттаве), и в годы гласности, и во время неудавшегося переворота, и в период разгона органов — прикрытый, как броней, дряблым телом, пока, наконец, не дошел до нынешнего последнего витка: через год пенсия, есть дача, любовница, и весь мир пусть катится к чертям собачьим. Суворину он даже нравился.