Нужная вещь - читать онлайн книгу. Автор: Том Вулф cтр.№ 4

Джейн понравился дом, который они купили в Пакс-Ривер. Конечно, уютный домик в Джексонвилле ей нравился больше, тем более что план нового жилища составлялся без их с Питом участия. Они жили в районе Норт-Таун-Крик, в шести милях от базы. Район этот, как и сама база, находился на поросшем соснами полуострове, выдававшемся в залив Чизапик. Повсюду их окружали сосны, как и раньше. А еще — густые заросли рододендрона. У Пита теперь были более строгие графики занятий и дежурств. Все его однокурсники из группы № 20 говорили, как это тяжело, — но им это явно нравилось, потому что они считались элитой морской авиации. Круг общения Пита и Джейн ограничивался молодыми людьми из группы № 20 и их женами — больше они ни с кем не поддерживали отношений. Они постоянно приглашали друг друга в гости на обед. Практически на каждый уикенд кто-нибудь из членов группы устраивал вечеринку у себя дома. А еще они вместе отправлялись в Чизапик ловить рыбу или кататься на водных лыжах. Им было нелегко общаться с посторонними, потому что мальчики могли говорить только об одном — о своих полетах. Одним из излюбленных выражений в их разговорах было «выдавить оболочку». Понятие «оболочка» обозначало пределы возможностей конкретного самолета — насколько крутой поворот он может сделать на такой-то скорости и так далее. И главным в летных испытаниях было «выдавить оболочку», то есть выйти за пределы. Сначала во фразе «выдавить оболочку» не слышалось ничего ужасающего. Она звучала так, будто мальчики говорят о соревнованиях.

Затем в прекрасный солнечный день член группы — один из парней, с которым они обедали, пили и ходили кататься на водных лыжах, — пошел на посадку в штурмовике A3J. Он снизил скорость, не успев выпустить закрылки. Самолет потерял скорость и разбился, а пилот обгорел до неузнаваемости. А они вытащили из чуланов офицерские шинели, спели о тех, кто рискует жизнью в воздухе, и сняли шинели. Вечером, после обеда, оставшиеся индейцы говорили о несчастном случае. Они качали головами и повторяли: просто позор, ему следовало знать, когда надо выпускать закрылки.

Прошла всего неделя, и еще один член группы пошел на посадку на таком же самолете, на A3J. Перед самой посадкой он сделал поворот на девяносто градусов, но что-то случилось с рычагами управления, один хвостовой стабилизатор загнулся вниз, другой — вверх, самолет вошел в штопор, рухнул с высоты восемьсот футов и разбился, а пилот обгорел до неузнаваемости. И снова надевались шинели, и снова пели о тех, кто рискует жизнью в воздухе. А потом шинели снимались, и после обеда, вечером, они говорили, что покойный был хорошим человеком, но слишком неопытным, и когда неисправность рычагов управления приперла его к стенке, он не знал, как выйти из положения.

Каждой из жен хотелось закричать: «Боже мой! Машина сломалась! Почему вы думаете, что вам повезло бы больше?!» Но интуитивно Джейн и остальные женщины чувствовали, что этой темы касаться не стоит. Пит ни на мгновенье не давал понять, что думает, будто нечто подобное может случиться с ним самим. Это было не только неправильно, но и опасно — сомневаться в уверенности в себе молодого пилота, задавая такие вопросы. И это тоже являлось частью неписаных правил поведения жены офицера. Теперь всякий раз, когда Пит возвращался с летного поля слишком поздно, Джейн начинала беспокоиться. Она начинала думать, — нет, предполагать! — что он попал в один из этих смертельных тупиков, о которых с таким оживлением здесь говорили.

Вскоре после этого события еще один их хороший друг поднялся в воздух на F4, или «Фантоме», — новейшем и самом популярном в военно-морских силах самолете. Когда он набрал высоту двадцать тысяч футов, самолет задрал нос и рухнул прямо в залив Чизапик. Оказалось, что в системе подачи кислорода не работал шланг, и парень потерял сознание от недостатка кислорода на большой высоте. И снова надевались шинели, и возносилась молитва за тех, кто рискует жизнью в воздухе, а потом шинели снимались, и маленькие индейцы наполнялись скептицизмом. Как можно не проверить кислородную систему? И как можно потерять сознание от кислородного голодания так быстро?

Пару дней спустя Джейн стояла дома у окна. Она увидела, как над соснами в стороне летного поля поднимается какой-то дым. Просто столб дыма — никаких взрывов, сирен или других звуков. Она перешла в соседнюю комнату, чтобы не думать об этом, но объяснение дыму все не находилось. Она вернулась к окну. В ярде от дома, через дорогу, стояли люди… и смотрели на ее дом, словно пытаясь решить, как им поступить. Джейн отвернулась, но не смогла удержаться и снова взглянула в окно. Краем глаза она заметила некую фигуру, двигавшуюся по тропинке к ее двери. Джейн точно знала, кто это был. Ей уже снились подобные кошмары. И все же это был не сон. Она бодрствовала и была начеку — как никогда раньше за всю свою жизнь! Застыв на месте, совершенно парализованная этим зрелищем, она просто ждала, когда раздастся звонок в дверь. Она ждала, но звонка все не было. Она больше не могла ждать. В реальной жизни, в отличие от своих снов, Джейн была слишком сдержанной и слишком вежливой, чтобы крикнуть через дверь: «Уходите!» Поэтому она просто открыла дверь. Там никого не было — совсем никого. Ни людей на лужайке через дорогу, ни одной живой души на сотни ярдов вокруг на лужайках и обсаженных рододендронами дорогах Норт-Таун-Крик.

А затем у нее началась череда сменяющих друг друга кошмаров и галлюцинаций. Галлюцинацию могло вызвать что угодно: клуб дыма, телефонный звонок, прекращавшийся раньше, чем она успевала снять трубку, сирена, даже звук заводящихся грузовиков (аварийных грузовиков!). Потом она выглядывала в окно, видела некую фигуру и начинала ждать звонка. Единственная разница между снами и галлюцинациями состояла в том, что во сне действие всегда происходило в маленьком белом домике в Джексонвилле. Но в обоих случаях ощущение того, что на этот раз действительно что-то произошло, было вполне реальным.

Лучший пилот на курсе ниже того, на котором учился Пит, — главный соперник их хорошего друга Эла Вина — отрабатывал на истребителе пикирование с включенными двигателями. Одним из самых важных навыков при испытаниях было умение точно считывать показания приборов при «выдавливании оболочки». А этот юноша, отправив самолет в пикирование, все еще прилежно и упорно изучал цифры на панели приборов, когда врезался прямо в устричную отмель и обгорел до неузнаваемости. И снова надевались офицерские шинели, и пели о тех, кто рискует жизнью в воздухе, а потом шинели снимались, и маленькие индейцы замечали, что покойный был хороший парень и блестящий ученик — правда, слишком уж блестящий: он и не подумал взглянуть в окно, на реальный мир. Бино — Эл Вин — не считался столь прилежным стажером, зато он все еще был жив.

Как и многим другим женам пилотов из группы № 20, Джейн хотелось обсудить эту ситуацию — все возрастающее количество смертельных случаев — со своим мужем и другими членами группы. Но неписаные правила запрещали обсуждение этой темы, поскольку в основе ее лежал страх смерти. Ни Джейн, ни кому-либо еще нельзя было просто поговорить об этом ни с кем из обитателей базы. Можно было сказать кому-нибудь из жен о своем беспокойстве. Ну и что из этого? Кто тут не беспокоился? В ответ вас смерили бы взглядом, который говорил: «Зачем сосредоточиваться на этом?» Джейн могла, конечно, поделиться своими кошмарами. Но галлюцинации? Для таких ненормальных явлений в морской жизни не было места.