Костры амбиций - читать онлайн книгу. Автор: Том Вулф cтр.№ 23

Шерман испытал мутное, неопределенное ощущение опасности. Бронкс… Он родился и вырос в Нью-Йорке и гордился своим знанием города. Нью-Йорк я знаю. Но на самом деле его знакомство с Бронксом за тридцать восемь лет жизни ограничилось пятью или шестью поездками в зоопарк и двумя — в ботанические сады, да еще он раз десять ездил на стадион «Янки», последний раз — в 1977 году на мировое первенство по баскетболу. Он знал, что улицы в Бронксе носят номера в продолжение махэттенской нумерации. Значит, что надо сделать? Надо доехать до перекрестка, свернуть на улицу, ведущую к западу, и ехать по ней, пока не попадется авеню, которая доходит до Манхэттена. Вроде ничего страшного.

Туча красных огней теперь мешала ему. В темноте, окруженный этим красным роем, он не мог толком сориентироваться. Терялось чувство направления. Похоже, они едут по-прежнему на север, на съезде с моста заметного поворота не было. Но теперь приходилось довольствоваться только подсказкой дорожных знаков. На глаз он тут уже ничего не узнавал, все ориентиры остались позади. После моста дорога раздваивалась. Влево, как оповещалось, — по шоссе Майора Дигана к мосту Джорджа Вашингтона. Вправо — по Брукнеровскому бульвару и дальше в Новую Англию… Дигановское шоссе — это на север. Не годится… Крутим баранку вправо… Вот тебе на! Опять развилка. Либо в Восточный Бронкс и в Новую Англию, либо по Восточной сто тридцать восьмой улице на Брукнеровский бульвар… Как хочешь, так и выбирай… Орел или решка?.. Два пальца или один? Снова крутим направо… Восточная сто тридцать восьмая. Съезд. Кончилось просторное размеченное скоростное шоссе, кончился пологий съезд. Они очутились на земле. Словно провалились на какую-то свалку. Скоростное шоссе идет сверху по эстакаде. В темноте Шерман видит с левой стороны парапет и сетку… Там что-то торчит… Женская голова!.. да нет же, это трехногий стул с прогоревшим сиденьем, и болтаются космы жженого мочала. Кому понадобилось воткнуть стул в сетку ограждения? Дня чего?

— Шерман, где мы находимся?

По голосу Шерман сразу понял, что ни о Кристофере Марло, ни о том, где бы поужинать, сейчас уже речи нет.

— В Бронксе.

— А как отсюда выбраться, ты знаешь?

— Конечно. Нужно только найти поперечную улицу… Ну, скажем… например, ту же Сто тридцать восьмую.

Они едут на север под скоростным шоссе. Но куда это шоссе ведет? Движение в два ряда, оба — прямо. С левой стороны — ограждение и бетонные опоры эстакады. Чтобы найти улицу, ведущую в Манхэттен, надо свернуть на запад… то есть налево… но налево не свернешь, там забор… Давай сообразим. Сто тридцать восьмая улица… Где она может проходить?.. Вон, вон! Указатель: Сто тридцать восьмая! Шерман начинает прижиматься влево, чтобы сделать левый поворот. Впереди — большой разрыв в ограждении, именно туда и надо свернуть на Сто тридцать восьмую улицу… Но свернуть невозможно! Слева от него — четыре или пять рядов автомашин, два — на север, два — навстречу, дальше за ними еще полоса, легковые, и грузовые машины с грохотом несутся в обоих направлениях… Разве поперек движения свернешь?.. Поэтому Шерман продолжает ехать дальше… В Бронкс… Снова впереди просвет в ограждении… Шерман жмется левее — опять та же картина! Нет тут левого поворота!.. Словно в ловушку попал под темной эстакадой. Но ведь ничего страшного? Полно машин…

— Шерман, что ты делаешь?

— Пытаюсь повернуть налево, но с этой сволочной дороги нет левого поворота. Попробую сейчас свернуть где-нибудь направо, там развернусь и оттуда уже перееду через улицу.

Мария промолчала. Шерман скосил глаза: сидит и хмуро смотрит вперед. Справа над крышами низких старых домов показалась вывеска:

ЛУЧШАЯ В БРОНКСЕ ОПТОВАЯ МЯСНАЯ ТОРГОВЛЯ

Мясная торговля… недра Бронкса… Вон просвет в ограждении. Шерман начинает выруливать вправо — и сразу оглушительный гудок! — мимо проносится тяжелый грузовик! — едва успел свернуть.

— Шерман.

— Прости, крошка.

Пропустил правый поворот. Едем дальше, держась как можно правее в правом ряду, чтобы при первой возможности сразу свернуть… Вот оно… Повернул на какую-то широкую улицу. Сколько вдруг пешеходов, половина на тротуарах, половина прямо на мостовой… Темнокожие, но не негры… пуэрториканцы? На той стороне — длинное низкое здание, окна второго этажа в резных наличниках, похоже на швейцарское шале из детской книжки… но стены все прокопчены… Вон там — пивная, большие окна до половины закрыты железными ставнями… Сколько народу на улице, лучше сбавить ход… Низкие жилые дома с оконными проемами без рам… Красный свет. Шерман останавливает машину. Мария крутит головой во все стороны… «Ууууааааххх!» — громкий вопль откуда-то слева… Через улицу ленивой походкой переходит молодой человек с усиками ниточкой и в спортивном свитере. За ним, пронзительно крича: «Ууууааааххх!» — бежит женщина. Лицо смуглое, курчавые пышные волосы желтого цвета… Закидывает руку ему за шею, но как-то замедленно, как будто спьяну. «Ууууаааххх!» Душит, что ли? Но он, не глядя, бьет ее локтем в живот. Она отпускает его шею и сползает посреди мостовой на четвереньки. Парень идет дальше, даже не оглядывается. Женщина поднимается на ноги и, качнувшись, устремляется за ним. «Ууууаааххх!» Теперь они оба очутились перед «мерседесом». Мария и Шерман, сидя в креслах-сиденьях из светлой кожи, смотрят на дерущихся. Женщина опять обхватила мужчину за шею, и он снова ударяет ее локтем под ложечку. Зажегся зеленый свет, но Шерман не может ехать. С обоих тротуаров на мостовую сошли люди и наблюдают за дракой с близкого расстояния. Смеются. Улюлюкают. Она вцепилась ему в волосы. Он морщится от боли и отбивается обоими локтями. Улица запружена публикой. Шерман молча переглядывается с Марией. Двое белых, мужчина и молодая женщина в ярко-синем парижском жакете с вот эдакими плечами… на заднем сиденье навалены чемоданы и сумки, все одинаковые, — столько багажа, что впору ехать в Китай… спортивный «мерс» за 48 000… посреди Южного Бронкса… Удивительно! Никто даже не обращает на них внимания. Будто просто автомобиль как автомобиль, стоит перед светофором. Дерущиеся постепенно перебрались через улицу и теперь на тротуаре схватились, как борцы сумо, лицом к лицу. Качаются, наступают, пятятся. Оба устали, пыхтят. Воинственный пыл весь вышел. Можно подумать, что они не дерутся, а танцуют. Публика утратила интерес, начинает расходиться.

Шерман говорит Марии:

— Вот что делает любовь, крошка.

Хочет показать, что ничуть не испугался. Теперь путь перед «мерседесом» свободен, но снова зажегся красный свет. Выждав зеленый, Шерман трогается дальше. Тут уже не так людно… улица широкая. Он разворачивается и едет по этой же улице в обратном направлении.

— Шерман, что ты теперь собираешься делать?

— По-моему, теперь все в порядке. Это — главная поперечная улица. И мы едем в правильном направлении: на запад.

Но, переехав большую автостраду под путепроводом, они оказались на каком-то запутанном перекрестке. Улицы сходятся под неожиданными углами… Со всех сторон движутся пешеходы… Лица темнокожие… Вон вход в подземку… Дальше — низкие дома, магазины. «Самые вкусные китайские блюда навынос». Не поймешь, какая улица идет на запад… Пожалуй, что вон та. Вернее всего. Шерман свернул… Опять широкая улица, по обеим сторонам припаркованы машины… а там, дальше, уже в два ряда и даже в три… Столько народу! Тут не проедешь. Шерман опять свернул. Название улицы значилось на указателе, но указатель повешен как-то боком, не разберешь. Восточная которая-то — это если ехать в ту сторону… Шерман поехал. Но улица вскоре слилась с другой, и по обе стороны потянулись низкие здания. По-видимому, пустующие. На ближайшем перекрестке еще раз повернул — на запад, по его представлениям, — и проехал еще несколько кварталов. Опять какие-то низкие строения, то ли гаражи, то ли склады. Заборы со спиральной проволокой поверху. Здесь народу никого, это как раз хорошо, убеждал он себя, но сердце почему-то стучало громко и нервно. Снова свернул. Тесная улица, два ряда жилых домов в семь и восемь этажей. Не видно ни души, и окна — ни одно не светится. Следующий квартал — то же самое. Еще один поворот, и — большой, совершенно незастроенный пустырь. Квартал за кварталом — шесть? восемь? двенадцать? городских кварталов без единого здания. Мостовые есть. И тротуары. И уличные фонари на столбах. А больше — ничего. Сетка призрачного городского плана, залитого химически-желтым электрическим светом. Кое-где виднелись кучи мусора, щебня. Земля на вид словно бетонированная, только не ровная, а то вверх, то вниз под уклон… Холмы и ложбины Бронкса… оголенный асфальт, бетон, гарь… в зловещем желтом сиянии.