Книга - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Тарн cтр.№ 49

— Нас ждут нелегкие времена. Я только что употребил легкомысленное слово «представление», но для многих из нас речь идет о начале долгого и трудного пути, сопряженного со страданием, пытками, тюрьмой, мучительной смертью. Мы выбрали этот путь сознательно. Мы знаем, на что идем. Если мы преуспеем, то нас ждет проклятие нашего собственного народа. Нас будут прославлять враги и язычники. Нашим именем будут вершить преступления против знания и против Бога, и только Он, Бог, будет знать истинную подоплеку нашего выбора: спасение Книги. Потому что, победив, мы спасем Книгу. Начиная со следующей недели, мы приступаем к строительству огромного ковчега, равного которому не было и не будет. Это великая работа, и мы должны гордиться тем, что Господь избрал нас для ее совершения. И мы гордимся. Мы гордимся?

Весь зал вскочил на ноги в едином порыве, и единый согласный вопль вырвался из двухсот глоток. Конечно, мы гордились. Йоханан кивнул и улыбнулся.

— Конечно, я и не сомневался… — он поднял обе руки, унимая людское волнение. — Итак, сейчас мы разобьемся на группы. Но прежде нам нужно выбрать того, кто примет на себя первые удары и первую смерть. Нам нужно выбрать Идола. Он войдет в ворота Ерушалаима в первый день недели под крики славословия и умрет на кресте еще до наступления праздника. Умрет, чтобы стать языческим божком, героем дурацких небылиц, глиняным идолком, деревянным чурбаном, перед которыми будут разбивать в кровь лоб невежественные люди. Умрет, чтобы положить начало новому движению, чтобы стать основой, килем нашего ковчега. Кто из вас согласен стать Идолом?

Йоханан снова замолчал и посмотрел в зал. Точнее сказать, он смотрел прямо на меня. Я оцепенел. Я не мог пошевелить не то что пальцем — языком от внезапно охватившего меня ужаса. Я слышал, как сбоку раздавались возгласы, кто-то вскочил, кто-то тянул вверх руку, а я все сидел, как истукан, в отчаянии чувствуя, как истекает мое время, время решения, время выбора, на который я никогда не был способен, ни раньше, ни теперь. Йоханан кивнул.

— Прекрасно, бар-Раббан. Я никогда не сомневался в твоем исключительном мужестве… — он повернулся в зал, разводя руками и отметая жалобы и протесты. — Нет-нет, друзья, Идол уже выбран… сожалею… нет-нет… сожалею…

Я стряхнул с себя столбняк и встал, чувствуя на своем лице любопытные и завистливые взгляды. Йоханан сдержал свое слово: мою роль в предстоящей мистерии, действительно, трудно было назвать третьестепенной. Мне оставалась ровно одна неделя жизни.

Боялся ли я? Пожалуй, нет. Мы со смертью давно уже были на «ты», я твердо знал, что узнаю ее издали и не испугаюсь. Правильнее сказать, что я испытывал волнение, похожее на предвкушение праздника в детстве. Как-никак, а я вновь, второй раз в жизни мог оказаться в центре всеобщего внимания, причем на этот раз речь шла не о каком-нибудь крошечном поселении на пустынном берегу Соленого моря, а о кишащих людьми площадях священного Ерушалаима! Меня ожидали лавины внимания, ливни восхищения, потоп преклонения. При этом, как уверял Йоханан, от меня самого не требовалось совершать почти никаких действий — все будет сделано за меня другими.

— Ты, главное, помалкивай, — повторял он. — Помни, царя создает свита, а уж свиту мы тебе обеспечим.

— А имя? — спрашивал я. — Вы уже придумали имя? Если нет, то у меня есть хорошее предложение на этот счет.

Я, конечно же, имел в виду свою давнишнюю мечту насчет Адама, просто Адама бен-Адама, сына человеческого. К моему удивлению, Йоханан всякий раз уходил от ответа, переводил на другое, и, надо сказать, это удавалось ему без особого труда, потому что в оставшееся до выхода в Ерушалаим время у меня не было ни минутки для того, чтобы побыть наедине с самим собой или просто поразмышлять о том, о сем. Жизнь совершенно неожиданно набрала головокружительный темп, и это мне, скорее, нравилось, чем отвращало. А может, мне это только казалось, ибо, как я уже говорил, возможности разобраться никому не предоставлялось в принципе — непрерывной чередой шли репетиции и уроки.

Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это лихорадочное состояние являлось важной частью общего плана: таким образом Шимон и Йоханан боролись с возможными сомнениями и колебаниями — они просто не оставляли на них ни секунды. И тем не менее, вопрос с именем был для меня слишком важен, чтобы оставлять его на последний момент. Не станут же они, в самом деле, называть языческого божка бар-Раббаном! Не добившись внятного ответа от Йоханана, я набрался смелости обратиться к Шимону. В конце концов, мой голос уже кое-чего значил!

— Шимон, — сказал я. — Вы ведь еще не решили насчет имени… нельзя ли назвать его Адамом?

— Кого «его»? — не понял Шимон, неохотно отвлекаясь от разговора с очередным руководителем группы.

— Как это «кого»? — меня… то есть, его, Идола, — заторопился я. — У меня есть прекрасная идея. Пусть он будет Адам бен-Адам, человек, сын человеческий. Видишь ли, мне нравится это имя, потому что…

Шимон перебил меня, недовольно пожав плечами. В отличие от Йоханана он всегда говорил прямо.

— Но это невозможно, бар-Раббан. У Идола уже есть имя. Мы назовем его Ешу.

— Ешуа? — переспросил я. — Почему Ешуа? Чем плох Адам?

На мое плечо легла рука Йоханана. Он и на этот раз не отпустил меня слишком далеко.

— Идол не заслуживает человеческого имени, — Йоханан развернул меня к себе, заглянул в лицо, и я сразу растерялся.

Йоханановы глаза всегда действовали безотказно. Я еще успел пролепетать, что Ешуа, мол, тоже человеческое имя, но Йоханан улыбнулся и поправил:

— Не Ешуа, а Ешу. Это очень важно. Он будет зваться у нас именно «Ешу», три буквы, сокращение от «емах шмо везихро».

— «Да сотрется имя его и память о нем»… — повторил я вслед за ним, начиная понимать.

Они действительно продумали все, каждую деталь. Даже в самом имени идола было зашифровано прямое указание на его неизбежное будущее. Куда уж тут мне с моим глупым «Адамом»… Йоханан покрепче сжал мое плечо. Он читал меня, как открытую книгу.

— Конечно, это указание, — проговорил он, подтверждая мою безмолвную догадку. — На тот случай, если потом, когда все откроется, кому-то еще понадобятся доказательства. Мы расставили эти знаки повсюду, так, что их трудно будет не заметить. А еще мы подробно опишем всю эту историю в отдельной книге. Мы выбьем ее на меди, чтобы пережила тысячелетия и спрячем ее особенно тщательно. Мы назовем ее «Книга Ковчега» и объясним там все наши решения и поступки. И тогда уцелевшие праведники прославят наши имена. Наши — это и твое тоже, бар-Раббан.

— Бар-Раббан? — мрачно переспросил я. — Невелика награда… Я ненавижу это имя, а ты предлагаешь мне увековечить его…

— Знаешь что? — вдруг воскликнул Йоханан. — Вторую часть имени можно оставить, если уж это так для тебя важно. Пусть будет «бен-Адам». В конце концов, кто создает идолов, как не люди? Значит, идолы — людские детища, сыны человеческие. Решено! — он торжественно воздел руку и возгласил. — И наречется он Ешу бен-Адам, Ешу, сын человеческий! Как тебе?