Титановая гильотина - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Соболев cтр.№ 43

— Постой-ка, Паша, — вмешалась в их разговор Зеленская. — Ты, наверное, знаешь, кто из ваших гэбистов участвовал в тех событиях? Ты можешь сказать, кто конкретно брал Черняева?

— Гм… Детали той операций держатся в строгом секрете…

— Ладно, сформулирую вопрос по-другому, — усмехнувшись, сказала Зеленская. — Те люди, что пытались почистить ментовскую контору от рэкетиров, мокрушников и похитителей… по-прежнему трудятся в вашем областном управлении ФСБ?

— Мне непросто ответить на этот вопрос, Аня, — глядя ей в глаза, сказал Кормильцин. — Но я думаю, что здесь, у нас, еще есть такие люди, кого Черняев и его друзья из бывших ментов если и не боятся… они вообще-то порядком забурели… то, по крайней мере, вынуждены относиться к ним серьезно.

Анна хотела спросить у Паши, не знает ли он, а он-то точно это должен знать, кто именно из сотрудников облуправления ФСБ обычно разъезжает на «ГАЗ-31» (она могла и госномер назвать) и у кого из них есть в личном пользовании серебристый «Опель». Но тут же передумала, решив, что не стоит перегибать палку и задавать дружественно настроенному коллеге вопросы на столь скользкую тему.

Двух крепких мужчин, нарисовавшихся в ресторане «Какаду» почти сразу после ухода оттуда некоего Шацкого, являющегося доверенным лицом нынешнего и. о. губернатора Воронина, и тоже пробывших за дверью бильярдной совсем немного времени, Кормильцин идентифицировал без малейшего труда. Фамилия того субъекта, который обладает более крупным телосложением и вытянутой, как у лошади, физиономией, как выяснилось, была Ломов. Другого, которого москвичи тоже мельком видели в минувшее воскресенье в Новомихайловске, — Фомин. Оба эти субъекта в свое время служили под начальством Черняева в местном ОБЭП. Сейчас, понятное дело, состоят в штате ЧОП «Центурион». «Опасные мужики, — сказал про них Кормильцин. — От таких, как они, лучше держаться подальше… »

Спустя минут сорок они стали прощаться. Паша, когда узнал, что москвичи остались без колес, тут же позвонил какому-то своему приятелю и мигом решил лот вопрос: журналисты могли забрать машину хоть сейчас, причем тачка имела блатные номера и гаишный вездеход на лобовом стекле, нужно было только съездить на такси в указанный им Кормильциным адрес. Они успели также в деталях обсудить план завтрашних мероприятий, так что в четверг их всех ожидал предельно насыщенный день…

Карахан подъехал к известной ему девятиэтажке, в которой находилась «конспиративная квартира», минут за пятнадцать до того, как этот адрес покинули журналисты.

Припарковав свой «Опель» рядом с бежевой «десяткой», стоявшей неподалеку от подъезда, Герман сразу же пересел в машину к своему коллеге.

— Ну что, Леня… вахтишь?

— Как видишь, Герман. Приглядываю за нашим объектом, так сказать, в меру своих сил и возможностей.

— Ты полагаешь, Леня, что те двое, что поднялись к Кормильцину, те самые… москвичи?

— Есть такое подозрение, Герман. Одеты, правда, по-другому…

— Сменили прикид?

— Ага. Даже цвет волос изменили. Конспираторы, блин…

Усмехнувшись, Соломатин потянулся за пачкой сигарет, которые лежали в «бардачке». Некоторое время они молчали, затем Соломатин сказал:

— Ну и настырные же эти журналюги… Не помню уже, кто сказал… «Гвозди б делать из этих людей… » Маяковский, наверное?

— Нет, другой поэт… кажется, Тихонов.

— Не суть важно. Но сказано именно вот про таких! Ты знаешь, я прессу не очень люблю…

— Я тоже, — кивнул в темноте Карахан. — Но среди журналистов есть люди, у которых и нам не стыдно было бы поучиться. В той же Италии, если бы не журналисты, которых отстреливали наряду с честными следаками и прокурорами, ни за что не удалось бы справиться с мафией и коррупцией на самом верху…

К подъезду девятиэтажки подкатил таксомотор. Из парадного вышли двое мужчин и рыжеволосая женщина. Кормильцин попрощался за руку с рослым крепким брюнетом, в руке у которого был небольшой то ли портфель, то ли чемоданчик. Когда таксомотор с этими двумя уехал, Павел открыл свой джип, уселся за руль и тоже стал потихоньку выезжать со двора.

— Завтра Шевчук дежурит? — спросил Карахан. — Ладно, покрутитесь вокруг него еще чуток. Меня проинформировали, что не позднее субботы наш «объект» уберется отсюда… может быть, даже навсегда сменит свое местожительство. Если ты или Шевчук заметите какую-нибудь, угрозу для парня, сразу звоните мне… ну и сами действуйте по обстановке.

Герман едва не двинулся на своем «Опеле» вслед за таксомотором, но затем все же передумал и отправился прямиком домой.

В отличие от своего коллеги Соломатина, который мог еще в чем-то сомневаться, уж он-то точно знал, что к Кормильцину приезжали именно Зеленская и Маркелов.

Примерно час назад на е-майл, открытый специально для такого случая, пришло сообщение от самого Андрея Уралова. Послание оказалось кратким и содержало просьбу обеспечить «по мере сил и возможности» личную безопасность московских журналистов Маркелова и Зеленской…

Из всего этого Карахан сделал единственно возможный вывод: рисковая парочка, проигнорировав все предупреждения, решила после устроенного им «депорта» все же вернуться и довершить расследование.

Вспомнив поэтическую метафору, пришедшую на ум Соломатину несколькими минутами ранее, Герман с беспокойством подумал: «Как бы кто не попытался забить эти „гвозди“ по самую шляпку… »

Вот как, каким, спрашивается, образом он может обеспечить безопасность прибывших к ним из столицы — можно сказать инкогнито — двух журналистов? Если даже Кормильцина они могут охранять лишь негласно, действуя малыми силами и средствами, не имея при этом на руках письменного приказа, а лишь высказанную устно с глазу на глаз «просьбу» непосредственного начальника Карахана генерала Керженцева?..

Поэтому, прочтя текст сообщения, Герман сразу же набрал ответное послание: «ОБЕСПЕЧИТЬ ЛИЧНУЮ БЕЗОПАСНОСТЬ ВАШИХ СОТРУДНИКОВ ВОЗМОЖНОСТИ НЕ ИМЕЮ»…

Что, впрочем, не означает, что эти двое стрингеров, которые действуют здесь и сейчас на свой страх и риск, не могут впредь рассчитывать на его помощь. В конце концов, на самый крайний случай у них имеется номер контактного телефона…

Успокоившись этой мыслью, Карахан, которому от кормильцинской «явки» до такой же девятиэтажки, где он сам снимал квартиру, было всего пару минут езды, припарковал «Опель» у своего дома.

Спустя примерно минуту, когда зажегся свет в одном из окон четвертого этажа, мужчина, сидевший в салоне подержанной иномарки, припаркованной в другом конце двора, за детской площадкой, поднес к губам трубку сотового телефона.

— Объект только что прибыл в адрес.

— Один? — спросили на другом конце линии.

— Да, один.

— Ладно, свободен пока. С шести часов утра займешь эту же точку…