Очень серьезная организация - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Соболев cтр.№ 25

А вообще-то он попал в свою нынешнюю контору уже сложившимся человеком. В девяносто девятом, когда Мокрушин служил в ЗЗ6-й Белостокской бригаде морской пехоты, на него положили глаз люди из военной разведки. А заодно и на его приятеля, Андрюшу Бушмина, известного в кругу своих также под прозвищем Кондор. Предложение исходило не от самого Шувалова, который в ту пору был простым гэрэушным подполковником. И даже не от руководства ГРУ, под крылышко которого они в конечном итоге и перебрались. Нет, все оказалось гораздо серьезней. Спецслужбы в ту пору, как и вся страна, переживали, мягко говоря, не лучшие времена. Но в недрах государства – с приходом нового руководства – постепенно выстраивалась новая, зачастую тайная, сокрытая от глаз непосвященных, структура силовых ведомств. Именно в такой среде последние шесть с лишком лет обретался подполковник Мокрушин, человек с несколькими тщательно залегендированными биографиями, федеральный спецагент категории «элита».

И еще один немаловажный момент. В разветвленных структурах «спецслужбистской корпорации», многие члены которой давно уже сменили генеральские и полковничьи мундиры на ладно скроенные партикулярные костюмы, существуют свои нормы, правила и законы, зачастую не имеющие ничего общего с легальными правовыми нормами, с проштампованными четырьмя составами Федерального Собрания РФ законодательными актами, а нередко и с базовыми положениями Конституции страны.

Мокрушин как федеральный спецагент наделен «иммунитетом». Проще говоря, он – неподсуден. Ему не грозят уголовное преследование и тем более срок по приговору суда и последующая отсидка. Ни при каких обстоятельствах. Он входит в очень малочисленный круг личностей, на которых не распространяются полностью даже те специфические законы и понятия, которые не на бумаге, а на деле цементируют, сплачивают нынешнюю власть. Ядром которой в последние годы стали бывшие и действующие сотрудники спецслужб и те из чиновников и бизнесменов, кто готов играть по новым правилам.

То, как быстро и ловко Мокрушина отбили у ментов и прокурорских (а эти мужики тоже не лыком шиты), наглядно продемонстрировало – в глазах Рейнджа, понятно, – что система прикрытия работает, и работает весьма эффективно. Причем сделано все было аккуратно, через «конторских», чтобы не светить себя и своего кадра среди большого количества служивого народа. Это радует, потому что у тебя надежный тыл, тебя не сдадут с потрохами при первых же мало-мальски серьезных неприятностях.

Есть только одно «но». То, что спецагент неподсуден, еще не означает, что его не могут подвергнуть наказанию. Могут, просто действовать в этом случае будут вне «легального» правового поля. Механизм достаточно простой и эффективный. Проводится тщательное внутреннее расследование – все это в короткие сроки, без свойственной легальной судебно-правовой системе волокиты, без словесно-бумажной диареи. Потом где-то наверху тайной иерархии будет принято решение по «имярек», окончательное и не подлежащее обжалованию.

Рейндж какое-то время бездумно валялся на пружинящем кремовом полу, закинув руки за голову и тупо уставившись в потолок. Если он не сойдет здесь с ума и если решение по результатам «внутреннего расследования» окажется в его пользу, то он, наверное, никогда не сможет спокойно есть сдобу с кремом и смотреть на кремовые фасады некоторых столичных домов – его уже малость подташнивало от одного только этого цвета.

Он поднялся на ноги и принялся мерить – по диагонали – свой «мягкий салон». Занятие тоже не бог весть какое приятное, но лежать или сидеть – еще хуже.

– Музычку бы какую врубили… тюремщики, млин! – процедил он, уставившись в глазок укрепленной над дверью следящей камеры. – У меня уши уже заложило!..

Никакого ответа, понятно, он не дождался.

Мокрушин вновь стал ходить, но здесь было такое хитрое покрытие, что он даже не слышал собственных шагов – его держали здесь без обуви, в одном спортивном костюме и носках.

Это было уже второе по счету «разбирательство». Первый раз его прищучили за то памятное ему «курчалоевское» дело. Ихний эмир пустил слух, что при курьере были почти «лимон» баксов и еще груз дури, транков и импортных стимулирующих препаратов. За это тухлое дельце уцепились сначала контрразведчики из Ханкалы, потом из Северо-Кавказского управления, а затем и их столичные коллеги попытались выяснить поименный состав той спецгруппы, сотрудники которой – по версии особистов – присвоили курчалоевский «общак» и груз наркоты. Хрен они, конечно, докопались до имен и званий – в какой-то момент их попросту одернули сверху. Но «конторские» «инквизиторы» что-то около месяца трепали ему нервы. Правда, его не запирали в «сурдо», как сейчас, он продолжал выполнять свои служебные обязанности. Но удавку, которую могли затянуть на его горле в любую минуту, он в те дни почувствовал. И был очень рад, когда наконец все разъяснилось и с него были окончательно сняты все подозрения…

Рейнджа немного беспокоило, что на этот раз его «закрыли». Да еще и не в местном медблоке, где есть пара помещений «двойного назначения», а в находящемся на отшибе строении учебно-тренировочного центра, в этой самой «сурде». Неужели и правда опасаются, что он может наложить на себя руки? Бред. Если бы существовало хоть малейшее подозрение в плане его психофизического состояния, он бы мигом потерял «лицензию» и был бы отправлен в глухой резерв, фактически – на пенсию…

За первые сутки, истекшие с момента задержания и последующей передачи его в руки «инквизиции», Мокрушин так наговорился, что даже малость осип. Его допрашивал сначала Заречный в присутствии главного «инквизитора». Потом на балашихинскую базу, куда привезли Мокрушина уже ночью, его «исповедь» выслушал сам Шувалов. Затем они все вместе еще раз съездили в Мозжинку, где Рейндж вынужден был в подробностях рассказать, о чем они разговаривали в тот злополучный вечер и первую половину ночи с Венглинской и чем они вообще там занимались. В конце концов его привезли обратно на базу и заперли в «сурде»…

Рейндж несколько раз в сердцах пнул ногой ни в чем не повинную стену «мягкого салона».

– Блядь! – выругался он. – Узнаю, кто грохнул Ларису и перевел стрелку на меня… удушу собственными руками!

Впрочем, Мокрушин не был уверен, что это именно подстава. Жизнь – это такая сложно устроенная штука, что можно под раздачу попасть и чисто случайно.

Кстати, «surdus» в переводе с латыни означает «глухой». Не сказать, чтобы он был влюблен в Венглинскую, нет. С одной стороны, он всегда понимал, насколько она непростая штучка, что она сама себе на уме. С другой – его влекло к этой роскошной женщине.

Вот на хрена он к ней поехал? Мог ведь откосить, сославшись на какие-нибудь веские – и выдуманные – обстоятельства.

Болван. Вел себя, как глухарь на токовище. «Ничего не вижу, ничего не слышу, трах, трах, та-ра-рах!» Убийца наверняка был где-то рядом – Ларису и ее «референта» убили, судя по заключению медэкспертов, между тремя и пятью часами утра. А он, Мокрушин, эту затаившуюся где-то рядом опасность так и не сумел просечь, прочувствовать, предугадать.

Человеку иногда свойственно ассоциировать себя с каким-нибудь представителем животного мира. Мокрушин иногда находил в себе что-то сходное с матерым волком. Порой, особенно после удачных дел, обнаруживал в себе что-то общее с крупной кошачьей особью, с тем же тигром.