Экспансия-2. Безоблачное небо Испании - читать онлайн книгу. Автор: Юлиан Семенов cтр.№ 126

Благодаря тому, что мы завоевали право на создание своих поселений, называемых немецкими колониями, во время войны Аргентины с Бразилией было создано первое немецкое соединение на земле Южной Америки в количестве тысячи ружей — «Иностранное братство»».

Штирлиц откинулся на спинку стула, полез за сигаретами; курить, понятно, не стал — библиотека. «Так вот почему возник здесь Эрнст Рэм, — подумал он, — который пришел сюда сто лет спустя; это — не случайность, как казалось всем в рейхе, не бегство от преследования веймарской полиции, а расширение плацдарма, первый шаг в гитлеровской геополитике. Воистину, „век живи, век учись, а дураком помрешь“…»

Он снова углубился в чтение, заставляя себя не заглядывать в конец рукописи: «Интересно, каким годом она обрывается? Если сюда включена немецкая активность времен войны, тогда я получил поразительный материал: именно экономические связи помогут мне воссоздать хотя бы предположительную схему тропы, по которой идут наци; они не любят начинать с чистого листа, они привыкли использовать то, что было заложено раньше».

«Немцы принесли в Аргентину практически все ремесла, — продолжил он чтение документа. — Из Чакариты, немецкого района, самого прекрасного во всей округе, вышел коннозаводчик Петер Бест; Адам Михель создал лучшую мельницу; Мартин Кениг сделался лучшим сапожным мастером; Иоханес Хагнер поставил лучшую кондитерскую; Ханс Брак открыл в городе лучшие кафе; Ханс Шерер впервые открыл самую уютную гостиницу (ныне угол улиц Бартоломео Митре и Леонардо Алем). Даже пианино здесь первыми начали делать немцы во главе с Фалкенбергом, не говоря уже о первом человеке, выпустившем адресную книгу (Готтхелф Райнике из Фрейберга в Саксонии), которая была напечатана в типографии Рудольфа Кратценштайна из Ольденбурга. Позже Отто Бемберг из Кельна организовал в Аргентине первые мощные фабрики, и за это был назначен аргентинским консулом в Париже, получив доступ к высшим секретам государства: именно он открыл путь немецким колонистам к необжитым берегам реки Параны. Уже в середине прошлого века мы начали издавать в Аргентине немецкую газету „Фрайе прессе“, организовав при этом ее испанское издание „Пренса либре“.

Если в Соединенные Штаты — с 1820 по 1928 год — приехало тридцать семь миллионов иммигрантов, то шесть миллионов из них были немцами; в сравнительных цифрах — по отношению к Аргентине — их было еще больше. Это так, ибо и Санта-Фе, и Эсперансу, и Энтре Риос обживали именно немецкие колонисты. Поэтому, когда Германия разгромила Францию под водительством Бисмарка, немцы в Аргентине стали организовываться в немецкие союзы: «Родина прежде всего! Кровь зовет!» Становление единого немецкого государства придало немецким колонистам еще больше динамизма. Ведь именно немец в конце прошлого века создал в Аргентине первый автомобиль; лаки — Фелиппе Шварц; парфюмерию — Ледерер; мясные консервы — Александр Дауль и Хельмут Толе; микроскопы — Онон и Шнабль.

Немцы же начали освоение Анд на границе с Чили, вышли к Тихому океану в районе Пуэрто Монт, обжили горные районы, открыли путь в бескрайние поля Патагонии, подготовив, таким образом, освоение Огненной Земли. Мы никогда не забудем, что городу на берегу сказочного и таинственного озера Науэль-Уапи дано имя Сан-Карлос де Барилоче не кем-либо, а именно немцем Карлом Видерхольдом. Наиболее плодородные долины Рио-Негро и Рио-Колорадо обжиты немцами; Кордильеры обжиты нами же: в крошечных, затерявшихся в ущельях деревушках варят немецкое пиво и угощают немецкими сосисками — родина продолжается и в Аргентине! И даже горный курорт в Барилоче с его лыжными спусками организовали мы, немцы, — первыми на территории Южной Америки!

Именно мы, немцы, научили местное население культурной работе на плантациях уникального чая матэ-йерба в северной провинции Мисионес; именно мы — в этом некогда безлюдном крае — создали в 1931 году наши поселения Монте-Карло, Эльдорадо, да и сам город Посадас. К чести немцев следует отметить, что школы здесь работают немецкие, в больницах сестры и врачи говорят на нашем языке, а в магазинах вас обслуживают так, как это принято в Мюнхене или Штутгарте.

А кто обжил Мендосу и Сан Хуан?!

А кто построил автомобильную промышленность Кордовы? Где, как не здесь, функционируют немецкие институты, школы, детские сады, церкви?! Где, как не здесь, работают Институт Гете, книжные магазины и клубы?!

А разве не мы, немцы, создали в горных окрестностях Кордовы такие прекрасные поселки, как Ла Фальда, «Вилла Хенераль Бельграно», Ла Пас?! А разве не немецкий офицер Роберт Балке построил отель «Эден» в Ла Фальда?! Разве не здесь собирались самые выдающиеся инженеры и ученые Аргентины (в основном немцы) на свои конференции, посвященные развитию индустрии этой страны?! А разве выдающийся ботаник Ганс Сект не живет и поныне в Кордове, являясь самым признанным корифеем науки?! А разве замечательные физики Эмиль Бозе, Рихард Ганс, Фриц Филхеллер не были создателями стройной научной теории и организаторами первых научных центров Аргентины?!»

«Стоп, — споткнулся Штирлиц и прочитал фамилии еще раз. — Но ведь когда гестапо арестовало Рунге и Холтофф мучал его бесконечными допросами, несколько раз всплывала фамилия „атомщика“ Филхеллера. Неужели он был десантирован сюда во время войны? Не может быть! Мне помнится, речь тогда шла о теоретике; значит, здесь не занимались, просто не могли заниматься расчетами атомной бомбы, зачем им, для какой цели?! Аргентина — в качестве прикрытия? Ах, да о чем я, — прервал он себя. — Ведь если в этих документах есть хотя бы четверть правды, тогда, значит, вся Аргентина пронизана немецкой сетью!»

Он посмотрел последние страницы; много говорилось о немецких фильмах начала сороковых годов, о концертах музыкантов, о новых немецких фабриках, но ни слова о «ФА», то есть о той организации, про которую ему позволили узнать в Испании, — тайном опорном пункте НСДАП на юге континента «Феррокарилес алеманес».

…Директор библиотеки заметил:

— Вы умеете работать с архивными документами, дон Максимо (профессор написал его имя именно так — «Максимо»: «Знаете, „Макс“ будет настораживать, наши немцы здорово помогли в организации нелюбви к янки, — все же союзники коммунистов в войне против любимой здесь Германии; право, будьте лучше нашим «Максимо», чем американским «Максом», мы ценим испанцев, несмотря на то, что всего сто двадцать лет назад воевали против них, как против самых жестоких колониальных угнетателей»).

— Да, это моя профессия, спасибо за комплимент, — откликнулся Штирлиц. — А кто составлял этот материал?

— Кажется, профессор Карлос Гунманн, если мне не изменяет память.

— Историк?

— Нет, географ. Занимался планированием аэродромов в немецких колониях по всей округе… Очень коричневый немец… Но дело свое знал…

— Он умер?

— Нет, просто перестал преподавать… Перешел на работу к Танку.

— Профессору Танку? Курту Танку?

— Да. Вы знаете его? Он теперь живет здесь, не очень-то появляется в обществе, ездит с охраной; дом — институт аэронавтики, никаких отклонений… Откуда вы знаете это имя?