– Абсолютная правда. – Пайн с готовностью кивнул головой. – Такие сволочи, как вы, всегда говорят, что делают все это для страны.
– Вы самые обыкновенные негодяи и подонки! – Собравшись с силами, Ник смачно плюнул Пайну в лицо. Ужасная, отвратительная гримаса исказила лицо Пайна. Даже в темноте Ник заметил, как засветились в его глазах злоба и ярость. Казалось, Пайн сейчас разорвет Ника на части. Но, как настоящий профессионал, он сдержался.
– Пайн-0, – обратился к нему один из его “коллег”, – похоже, по доброй воле он совсем ничего не хочет рассказывать.
Глаза Пайна сузились:
– Черт, ты, кажется, прав. Ну-ка вколи ему. Пора ускорить этот процесс. Хватит заниматься мурой.
Ник почувствовал, что ему закатывают рукав.
– Ну вот, Ник, доигрался. Сейчас мы быстро развяжем тебе язык. У нас есть для этого прекрасное средство.
Ник почувствовал укол иглы, ее тонкое жало впилось ему в вену, и минуту спустя невероятная усталость и тяжесть разом навалились на него.
– Отлично, Ник, теперь расслабься, пусть оно разойдется, – посоветовал Томми.
Ник отчаянно пытался сопротивляться.
– Это отличная штука, фенобарбитал-Б. Сложносоставное, специально разработанное для допросов в системе ЦРУ средство. Поэтому давай, дергайся. Чем больше будешь сопротивляться, тем больше расскажешь.
Сначала Ник ничего не чувствовал. Но потом началось. Зажигались и выключались огни. Перед глазами все плыло. Его била дрожь. Он понял, что воля покидает его. Она просто потихоньку испарялась. Ощущая лишь собственную слабость, немощность и огромный страх, он желал только одного – полностью отключиться.
– Ник, – откуда-то издалека до него донесся знакомый голос, – Ник, Ник, Ник. Расскажи нам все. Пони, включил пленку?
– Да, уже крутится.
– Ник, когда ты впервые услышал о Рэм-Дайн?
Ник попытался найти в себе хоть какие-то силы не отвечать, но в конце концов ему показалось это очень глупым. Почему бы не рассказать им все то, что им нужно? Ведь все рассказывают.
– Я… я…
– Ну-ну, давай…
– Я был на патрулировании с людьми из Секретной Службы, – начал Ник. – Как раз накануне визита Флэшлайта. Да… Так вот, один из агентов упомянул о Рэм-Дайн в связи с тем, что она переправила одному центральноамериканскому правительству самое совершенное подслушивающее оборудование. А я как раз искал пути…
И тут его понесло. Ник говорил, говорил, говорил. Он просто не мог остановиться. Информация извергалась из него ниагарским водопадом. Это был настоящий словесный понос. Все, что он знал об этой организации, все его сомнения по поводу причастности Боба Ли Суэггера к убийству архиепископа, все его страхи, ужасы и надежды, все самое худшее, что было в глубинах его души, и все, что ему только чудилось, он добросовестно выложил перед ними. Нику казалось, что он говорил несколько дней, даже лет.
В конце концов он так извел их своей болтовней, что они больше не могли его слушать.
Наступил рассвет. Давно уже смолкли сверчки и кузнечики. Он переговорил даже их. Где-то вдалеке поднималось солнце, окрашивая окружающий мир в бледно-зеленые тона. Все кругом было зеленым – какое-то безумное торжество зеленого цвета. Они стояли около речки, а может, болота. Вокруг были одни деревья. На дороге лежал толстый слой мягкой серой пыли. Все здесь хранило пыльное молчание. Он устал. Очень устал. Единственное, чего ему сейчас хотелось, это заснуть.
Но они не отпускали его.
– Я очень хочу спать, – сказал Ник.
– Может, тебя еще и в ванную сводить? – спросил Томми.
– Нет, я просто хочу спать.
Как сквозь сон слышал он, о чем говорили его мучители:
– Черт, прогуляйся с ним.
– Ты считаешь, что уже все, Пайн-0?
– А ты что считаешь – я что-то забыл? Этому ублюдку уже давно пора петь вместе вон с теми пташками в небе.
– Ладно, что дальше?
– Дальше все как обычно. Вы же знаете, не раз делали. Томми, он твой лучший кореш, вот ты и кончай его. Пони, останешься здесь вместе с ними. Дождитесь, пока ему приспичит поссать. А нам надо отвезти эту дурацкую пленку, причем как можно скорее.
– Хорошо.
Все еще находясь под действием наркотика, Ник тем не менее потихоньку начал понимать, что здесь происходит и что его ждет. У него уже не было ни силы воли, ни гордости.
– Что вы собираетесь со мной сделать? – спросил он.
– А ты как думаешь, а? – в свою очередь поинтересовался Пайн. – Ты слишком далеко зашел. Ты узнал то, чего тебе совсем не надо было знать, и поэтому, видимо, придется прогладить тебя утрамбовочным катком. Не бойся, я шучу, все будет проще. Кто-то же должен в этом мире делать настоящие дела, которые не под силу таким сосункам, как ты. Можешь уже ни о чем не беспокоиться. У тебя было время сделать выбор. Ты его сделал. Никто тебя за яйца не тянул. Теперь пора платить по счету, сынок.
– “Здесь затронуты интересы национальной безопасности. Комитет Лансера рекомендует не предпринимать никаких дальнейших действий в отношении данного дела. Смотри Приложение Б”, – с горькой иронией в голосе попытался пошутить Ник.
Два рэмдайновца сели в машину и укатили в неизвестном направлении. Ник смотрел, как машина удалялась, оставляя за собой густой шлейф серой пыли.
Он оглянулся. Это было действительно красивое место. Никаких построек, никаких людей, только река да болота, которые окружали ее с обеих сторон желто-зеленым покрывалом растительности. В нескольких сотнях ярдов отсюда деревья уже росли сплошной стеной, а земля превращалась в жидкую грязь. Здесь, в лучах восходящего солнца, она была твердой и надежной. Рядом стояли две машины – его и Томми.
Ник отвернулся. Томми и второй рэмдайновец не спускали с него глаз. Он дернул наручники, но они не поддавались. Даже если бы он смог сейчас побежать, бежать все равно было некуда. В какую сторону можно рвануть отсюда в надежде спрятаться, было совершенно непонятно.
– Это какая-то ошибка, – сказал он. – Я ведь ничего не совершил.
– А здесь об ошибках никто и не говорит. Дело не в ошибках, а в том, что ты слишком много стал знать. А как дальше все происходит, ты и сам догадываешься. Так ведь всегда бывает: если много знаешь, значит, пора убивать, – отозвался Томми. – Хочешь коку или чашечку кофе? Мы взяли с собой термос. А, Ники?
– Нет.
– Ники, мне очень не хотелось бы говорить это, но… ты простой смертный и рано или поздно тебе все равно придется открыть краник и отлить пару литров из своего аквариума. Такова уж природа человека. Все мы так устроены.
– При чем тут моя моча?
– Сейчас в ней слишком большая концентрация фенобарбитала-Б. Ты пописаешь, и она снизится до допустимого уровня. Вот поэтому мы сидим тут и ждем, пока ты уссышься. Только, ради Бога, не плачь и не умоляй ни о чем.