Сезон охоты на людей - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Хантер cтр.№ 67

– Несомненно, местные кадры...

– Э-э, погодите-погодите, здесь складывается чрезвычайно любопытная ситуация. Местные кадры в данном районе полностью бездействуют уже несколько месяцев. Этот Суэггер наводит на них ужас. Они называют его quan toi.

– Гвоздильщик?

– Совершенно верно, гвоздильщик. Как лудильщик или точильщик. Он расстреливает их, словно вбивает гвозди. Во всяком случае, на местном уровне активность почти полностью прекратилась. Именно поэтому огневая база Додж-сити все еще существует, тогда как очень много морских пехотинцев уже отправились домой. Гвоздильщик прибил своими гвоздями столько народу, что никому не хочется работать в его зоне. Можно, конечно, спросить: ну и что из того? Война скоро завершится, он будет отозван, и на этом все кончится. Но мы не можем допустить такого исхода, не так ли?

Но как Хуу Ко ни старался, он не мог заставить себя ненавидеть американца. Это казалось ему бессмысленным. Этот человек не относился к числу зачинщиков войны, он не разрабатывал ее стратегию, у него определенно не было никаких садистских наклонностей, никакой тяги к злодейству. Он был просто превосходным профессиональным солдатом из тех, на которых уже не одну тысячу лет держатся все армии. Он имел какой-то лишний ген, определяющий агрессивность, и еще один лишний ген для изумительной меткости, вот и все. Он был верующим, хотя, возможно, и нет. Полковник помнил, как в его другой жизни один француз по фамилии Камю сказал: «Когда люди действия теряют веру в свое дело, у них остается вера только в действие как таковое».

Впрочем, все это не имело значения. И точно так же не имели никакого значения вопросы о причине задержки, которые он задавал самому себе. Почему русские не предпринимали никаких действий, если это настолько важно? Почему они ждали и чего они ждали? Хуу Ко решил подчиниться ходу событий и взялся за изучение ландшафта в окрестностях базы Додж-сити.

Она была расположена на холме, на тысячу метров вокруг которого американцы уничтожили лес своим «эджент орандж». Лагерь был самым обычным (за долгие годы войны Хуу Ко приходилось видеть сотни таких), и его тактические проблемы тоже были типичными. Во многих отношениях этот лагерь походил на непокоренную армейскую базу «Аризона». Тактика борьбы против таких баз была примитивной, но обычно оказывалась вполне эффективной: незаметно подойти ночью, изготовиться к атаке в темноте, пустить вперед саперов, чтобы подорвать заграждение из колючей проволоки, и тут же атаковать всеми силами. А вот для уничтожения одной снайперской команды требовалась совсем иная тактика, и здесь все было не так просто. Команда, по всей вероятности, выходила в рейды по ночам, если, конечно, ее не забрасывали вертолетом. Загвоздка состояла в том, чтобы узнать, через какой участок периметра они выходят и каков их обычный маршрут прохода через открытую зону. Поэтому надеяться перехватить их можно было, лишь отлично зная ландшафт и понимая образ мышления Суэггера.

Изучая фотографии, Хуу Ко заметил три естественных пути выхода из лагеря, изобилующих овражками, проходами, ложбинками, по которым люди могли передвигаться, не рискуя быть обнаруженными. Да, в таких местах вполне можно устроить засаду, и не исключено, что она окажется эффективной: в дальних рейдах удаче принадлежит далеко не последняя роль. Но если по каким-то причинам американцам пришлось бы выйти из лагеря в течение дня, скажем с первыми проблесками рассвета, то у хорошего стрелка был шанс застрелить их с вершины холма, находившегося на расстоянии около полутора тысяч метров. О, это был бы дальний, отчаянно дальний выстрел, но умелый человек вполне мог бы выполнить его намного эффективнее, чем, скажем, засадная группа, которой могло повезти, а могло и не повезти.

Но где взять нужного человека? Хуу Ко точно знал, что среди северовьетнамцев такого, конечно же, нет. Честно говоря, такого человека, такого специалиста могло и вообще не существовать, по крайней мере среди действующих стрелков. Хуу Ко ничего не говорил о своих умозаключениях, а русские его не спрашивали. Но однажды ночью его бесцеремонно разбудили спецназовцы и сообщили, что он должен куда-то ехать.

Одетый в повседневную форму, он влез в сверкающий черный лимузин «ЗИЛ», где уже сидели четверо или пятеро русских. Они оживленно разговаривали между собой и громко смеялись. Хуу Ко они игнорировали.

Лимузин въехал в Ханой и помчался по затемненным улицам и широким, но теперь опустевшим бульварам, через церемониальные площади, где были выставлены сбитые американские «фантомы». Ветер колыхал многочисленные транспаранты: «ВПЕРЕД К ПОБЕДЕ, БРАТЬЯ», «ДА ЗДРАВСТВУЕТ РОДИНА» и «ЗА НАШЕ РЕВОЛЮЦИОННОЕ БУДУЩЕЕ». Русские не обращали на окружающее никакого внимания, они смеялись, говорили о женщинах и о выпивке и курили американские сигареты; они во многом, походили на американцев: не почтительные законопослушные люди, но люди, настолько уверенные в своем предназначении, что это частенько раздражало.

Вскоре Хуу Ко понял, куда они направлялись: к аэродрому имени Народной революции, находившемуся севернее Ханоя. Машина, почти не снижая скорости, миновала ворота в проволочном заграждении и сторожевые посты – пассажир, сидевший на переднем сиденье, помахивал пропуском, открывавшим дорогу везде и всюду, – и направилась не к главному зданию, а к стоявшему на отшибе корпусу, усиленно охранявшемуся белыми людьми, одетыми в боевую форму спецназа и с автоматами в руках. Это были профессиональные головорезы, которые осуществляли все самые сложные операции, а кроме того, обучали северовьетнамцев некоторым искусствам, необходимым для осуществления темных тайных дел.

«ЗИЛ» остановился, его пассажиры высадились и вместе с Хуу Ко прошли внутрь. Там обнаружился чрезвычайно уютный уголок России, оснащенный телевизорами, баром, обставленный роскошной западной мебелью и все такое прочее. Повсюду валялись затрепанные и не очень номера «Плейбоя» и пустые пивные бутылки, а стены были обильно украшены изображениями обнаженных блондинок с колоссальными грудями, дерзко бросавшими вызов земному притяжению, и гладкими, без единого волоска, лобками.

Русские, подумал Хуу Ко.

Через некоторое время небольшая группа вышла на асфальтированную дорожку, заканчивавшуюся у края рулежной полосы, и стала дожидаться какого-то человека, которого называли Соларатов. Была ли это его настоящая фамилия или псевдоним, Хуу Ко не сказали. Не назвали также его звания или должности, даже имени. Просто Соларатов, как будто сама фамилия содержала исчерпывающую информацию. И на том спасибо.

Погода снова была холодной, хотя и без дождя. Русские тяжело переносили жаркий период, но он пока еще не наступил. В сером свете нарождающегося дня Хуу Ко стоял немного в стороне от непристойно ругавшихся и громко хохотавших русских разведчиков и спецназовцев, одинокий среди них человек, непричастный к их товариществу и безуспешно пытавшийся понять, для чего потребовалось его присутствие. Было совершенно ясно: они хотели, чтобы он был здесь; он видел вещи, не открывавшиеся, вероятно, ни одному северовьетнамцу ниже уровня работников Политбюро. Зачем это было нужно? Какой был во всем этом смысл?

Издали донесся звук тяжелого реактивного самолета; сначала чуть слышный, он становился все громче и сильнее. Самолет уверенно приближался с востока, со стороны солнца. Вскоре он промелькнул почти над головами. В утреннем свете было легко узнать туполевский «Ту-16», или, как его называли американцы, «барсук», – двухмоторный бомбардировщик с экипажем из трех человек, с каплевидным штурманским фонарем и сверкающим пластмассовыми фасетчатыми окнами носовым блистером. Он был окрашен в маскировочный цвет, и красные звезды отчетливо выделялись на зеленом фоне. Выпустив закрылки, самолет проплыл на запад, сделал пологий вираж, вышел на посадочную глиссаду и коснулся главной взлетно-посадочной полосы. Пробежав положенное расстояние, он остановился, а затем свернул на рулежную дорожку и тяжело покатил к небольшой группе людей.