Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков - читать онлайн книгу. Автор: Теодор Гладков cтр.№ 80

Понимая, что никто другой ему не поможет, Коротков обратился к Бережкову.

— Валентин, — сказал он, — мне вот так, — он выразительно провел ребром ладони по горлу, — нужно вырваться в город.

Бережков вопросительно посмотрел на коллегу.

— Проститься со знакомой девушкой, передать ей подарок, — совершенно серьезно закончил Коротков.

— Причина уважительная, — понимающе откликнулся Бережков. — Проблема в том, что даже я могу выезжать только по договоренности с Вильгельмштрассе, к тому же меня всегда сопровождает Хайнеман.

Эсэсовец был высоким грузным мужчиной уже под пятьдесят. Звание — всего лишь оберштурмфюрер — явно не соответствовало его возрасту. Можно было предположить, что жалованья при столь скромном чине не хватало для содержания семьи (так оно и оказалось). Судя про манерам поведения, Хайнеман хоть и был эсэсовцем, в сущности, оставался добросовестным берлинским полицейским со всеми достоинствами и слабостями этого стража порядка, которого обстоятельства занесли в СС.

Коротков и Бережков решили прощупать Хайнемана, иного выхода им все равно не оставалось.

Тот оказался человеком добродушным, выполняя добросовестно свои обязанности, он, однако, никакой враждебности к интернированным советским гражданам не проявлял, скорее сочувствовал, охотно беседовал с Бережковым на всевозможные темы, избегая лишь политики.

В результате Валентин скоро выяснил, что младший брат оберштурмфюрера служит в охране рейхсканцелярии, что у него самого больная жена, а сын заканчивает офицерское училище, после чего, видимо, будет направлен на Восточный фронт. Эта мысль Хайнеману явно была не по душе. Похоже, он, старый солдат, вовсе не был убежден, что блицкриг на Востоке закончится, как уверяла нацистская пропаганда через несколько недель.

Коротков и Бережков чувствовали, что их план привлечения Хайнемана на свою сторону приобретает вполне реальные черты. Бережков пригласил его пообедать на территории посольства. Оберштурмфюрер согласился. За обедом он, как бы между прочим, пожаловался, что при выпуске сын должен оплатить стоимость парадного обмундирования и кортика, а денег на это у него нет. Потом, понизив голос, доверительным тоном сказал, что в высших эшелонах многие озадачены, что Красная Армия, несмотря на внезапность нападения и большие потери в первые дни, особенно в авиации, продолжает ожесточенное сопротивление, что блицкриг оказался вовсе не легкой прогулкой, как оно было на Западе (тогда в офицерских кругах родилась шутка: «Что такое вермахт? Ответ — самое большое туристское агентство в мире»). Похоже, что рейх ввязался в большую и кровопролитную войну.

Когда Хайнеман, отобедав, удалился, Бережков передал Короткову их разговор.

— Вот что, — продумав услышанное, — сказал Александр, — попробуй предложить ему деньги на этот самый мундир, нам марки все равно не позволят потратить или вывезти с собой. Хотя у меня есть подозрение, что Хайнемана они не так уж сильно интересуют, вряд ли он стал бы из-за денег рисковать своим положением. Возможно, это намек на то, что он может оказать нам какую-нибудь услугу.

На следующий день Бережков, оставшись с Хайнеманом наедине, словно размышляя сам с собой, сказал: — Знаете, господин обер-лейтенант (он уже заметил, что старый служака предпочитал, чтобы к нему обращались не как к эсэсовцу, а офицеру полиции), я тут обдумал наш вчерашний разговор. Кажется, я могу вам помочь. У меня есть небольшие сбережения. Хотел купить перед отпуском хорошую радиолу, но теперь деньги все равно пропадут. Нам разрешено взять с собой лишь небольшой чемодан с носильными вещами и не больше ста марок на мелкие расходы в пути. Так лучше я отдам свои накопления — это тысяча марок — вам, чем они достанутся правительству.

Хайнеман колебался недолго и деньги принял. Потом осведомился, не может ли он в ответ на такой щедрый подарок в свою очередь оказать господину Бережкову какую-либо услугу.

Валентин сделал паузу, делая вид, что размышляет, потом рассмеялся и сказал:

— Мне — нет, но моему другу Владимиру можете. Понимаете, он человек холостой и обзавелся здесь, в Берлине, пассией. Ему, конечно, хочется с ней проститься. Кто знает, возможно, они никогда не увидятся. Война…

Хайнеман подумал и решительно произнес:

— Мои парни уже привыкли, что вы часто вместе со мной выезжаете из посольства. Думаю, они не обратят внимания, если на заднем сиденье окажется кто-то еще. Раз я с вами, значит, так надо. Мы высадим вашего приятеля где-нибудь в городе, а на обратном пути, скажем, через часа два, подберем.

Операцию решили провести на следующий день в 11 часов утра. Хайнеман взял на себя выяснение важного вопроса: не вызовут ли в этот день Бережкова в МИД.

Утром, явившись в посольство, Хайнеман сообщил Бережкову: он договорился в протокольном отделе, что поскольку сегодня очень занят другими делами, вызова в МИД не будет. Вместе они прошли в гараж. Коротков уже сидел в машине. Бережков, заняв место за рулем, выкатил неприметный «опель» за ворота.

Эсэсовец на тротуаре козырнул своему начальнику. На второго пассажира он внимания не обратил. Все в порядке. Убедившись, что за ними нет хвоста, Бережков кружным путем направился к тому месту, где было договорено высадить Короткова. Хайнеману об этом, разумеется, сказал лишь в машине, на ходу. Тот лишь хмыкнул, дескать, это уже ваши дела.

Обусловленным местом высадки был один из самых людных перекрестков Берлина — вход в метро у вокзала «Цоо». Здесь располагалось множество магазинов и увеселительных заведений. Бережков же с Хайнеманом направились по Шарлоттенбургскому шоссе к парку, окружавшему радиоцентр.

Еще в посольстве Коротков решил, что на встречу вызовет не «Корсиканца» — тот, конечно, занят на службе, тем более, не «Старшину», а Элизабет Шумахер. Та наверняка в этот час пребывает или в ателье, или, скорее всего, дома. К тому же, свидание с дамой будет выглядеть со стороны более естественно.

Система условных звонков, обозначающих место, время и условия встреч была у Короткова и его немецких друзей отработана до совершенства. К тому же, при подобных обстоятельствах нацистские спецслужбы засечь его встречу с Элизабет никак не могли, если, конечно, та не находилась под наблюдением, но оснований для этого не было. Хайнеман, если и вел двойную игру, не знал заранее, где его высадят и подберут. А если, скажем, откуда-нибудь и позвонит в гестапо, сообщит, что высадил его у «Цоо», это уже не будет иметь значения — он мог уже сто раз уехать куда угодно либо на городской электричке, либо подземкой, либо автобусом.

Другое дело, что тогда его могли бы перехватить по возвращении в посольство. Это сулило неприятности, конечно, но лишь для него лично — встреча все равно бы уже состоялась.

Смертельная опасность и абсолютно реальная грозила Короткову лишь в одном случае, если бы его взяли в момент передачи Элизабет инструкций и денег. Ведь он покинул посольство нелегально, власти уже не несли бы ответственность за него, как за дипломата. В ответ на запрос они просто ответили бы, что понятия не имеют, куда подевался сотрудник диппредставительства, тайно покинувший оцепленное здание.