Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков - читать онлайн книгу. Автор: Теодор Гладков cтр.№ 72

Эти рации большую часть времени хранились в ателье Элизабет Шумахер (псевдоним «да») на Вернер Фосс Дамм, квартире Оды Шотмюллер (псевдоним «Ани») на Райхштрассе, 106, а также у молодого пианиста Гельмута Ролоффа (у которого одна из них и была обнаружена гестаповцами при обыске под грудой нот осенью 1942 года) в его жилище на Траутемштрассе, 10.

Между тем Москва в тот период вовсе не безнадежно относилась к планам оппозиции во влиятельных кругах рейха совершить антигитлеровский путч. О том свидетельствует шифровка «Степанову» от 5 мая. В ней, в частности, говорилось:

«…Центр весьма заинтересован в А. Гримме (а дальнейшем «Новый»). Добейтесь, чтобы «Старик» активизировал свои с ним отношения и сблизился. Ожидаем, что таким образом мы будем в курсе происходящих дел в группе Карла Герледера, располагающего солидными связями в военных кругах страны…»

Как известно, этим надеждам не суждено было осуществиться. Заговор 20 июля 1944 года завершился провалом. В последнее время стало достоянием гласности, что на определенном этапе войны сам Сталин отказался от предложенного ему разведкой плана физического уничтожения фюрера. Нет, вовсе не из этических соображений. Сталин опасался, что в этом случае к власти в Германии придут прозападные круги, которые немедленно заключат сепаратный мир с союзниками — США и Англией. Находящаяся уже в Берлине группа боевиков, подчиненная специально заброшенному туда Игорю Миклашевскому (сыну известной московской красавицы, актрисы Августы Миклашевской, которой Сергей Есенин посвятил цикл любовных стихов) получила команду «отставить»…

Меж тем берлинские источники продолжали обеспечивать шифровальщиков резидентуры многочасовой каждодневной работой. 14 мая нарком Меркулов направил Сталину, Молотову и Берии очередное агентурное сообщение, основанное на этих шифровках:

1. В штабе германской авиации подготовка операции против СССР проводится самым усиленным темпом. Все данные говорят о том, что наступление намечено на ближайшее время. В разговорах среди офицеров штаба часто называется 20 мая как дата начала войны с СССР [84] . Другие полагают, что выступление намечено на июнь…

По наблюдениям источника, немцы концентрируют на советской границе все свободные людские ресурсы, вооружение и транспорт.

Последнее время немцы стараются сохранить подготовку войны с СССР в полном секрете: принимаются меры к тому, чтобы прекратить распространение слухов о предстоящей войне и законспирировать подготовительные работы…

2. Несмотря на ноту Советского правительства, германские самолеты продолжают полеты на советскую сторону с целью аэрофотосъемки. Теперь фотографирование производится с высоты 11 тысяч метров, а сами полеты проводятся с большой осторожностью. Эскадрилья, которая производит аэрофотосъемку советской территории, называется «Рувельстаффель» по имени командира эскадрильи Рувеля [85] . Месторасположение эскадрильи Ораниенбург под Бременом, где она числится как эскадрилья испытательных высотных полетов…

3. Недавно Антонеску [86] направил меморандум Гитлеру и Герингу, в котором доказывает необходимость нападения Германии на СССР весной этого года…»

19 мая от «Старшины» поступило новое сообщение:

«Германское правительство дало указание всем немецким послам и военным атташе за границей опровергать слухи о предстоящем военном столкновении Германии с СССР.

…Тем не менее подготовка к акции против СССР продолжается. С 20 мая запрещаются отпуска для солдат и офицеров на востоке. Приостановлено почтовое сообщение с восточными провинциями Германии. 10 мая вновь введен запрет на частные перевозки по железным дорогам».

Особенно интенсивными были у Короткова в эти дни контакты с Шульце-Бойзеном. Результатом одного из них — мгновенного, в долю секунды — стало очередное важное сообщение, отосланное в Москву в тот же вечер.

Утром 9 мая Александр вышел из посольства, пересек относительно тихую в этот час Унтер-ден-Линден, дошел до перекрестка с Фридрихштрассе и свернул по ней вниз, к вокзалу. Все-таки, чрезвычайно удобное это средство передвижения по Берлину — городская электричка, или С-бан. Чтобы попасть в нужный район или пригород, вовсе не нужно, как в Москве, вначале долго ехать на один из многих вокзалов, обслуживающих определенные направления. В Берлине на каждую станцию С-бана приходят электрички, следующие затем в разных направлениях, нужно только проследить на указателе над перроном или на головном вагоне подходящего поезда, в направлении какой конечной станции он следует, к примеру, Бух, или Эркнер… В крайнем случае, достаточно сделать всего одну пересадку на одной из двух узловых станциях: «Весткройц» или «Осткройц» (соответственно «Западный крест» и «Восточный крест»).

Пропустив несколько электричек, Коротков сел в поезд, следующий в сторону Франкфуртер-аллее, и спустя пять минут вышел на Александерплац, самой оживленной площади Берлина. Здесь линия городской электрички пересекалась с двумя линиями подземки. Иногороднему приезжему, тем более иностранцу, непросто было разобраться в многочисленных подземных и наземных переходах «Алекса», как называли площадь коренные жители. (К слову сказать, свое наименование площадь получила в честь русского императора Александра I, как знак признательности за освобождение Пруссии от Наполеона. Именно после победы над императором французов в той войне, когда русские и прусские войска были союзниками, и был учрежден в 1813 году знаменитый «Железный крест».)

Побродив по лабиринтам Александерплац и сделав несколько ненужных маршрута пересадок, Коротков добрался до станции «Цоо». Здесь он вышел наверх к мемориальной протестантской церкви Кайзер-Вильгельм-гедехнискирхе. Направо на три с половиной километра уходила Курфюрстендам налево выгибалась короткая и широкая Тауэнштрассе с ее дорогими магазинами и ресторанами. Коротков пошел по ней к площади и станции подземки «Виттенбергплац». Здесь в одной из бесчисленных берлинских пивных и состоялась его молниеносная встреча со «Старшиной», одетым на сей раз в штатское платье.

Часа через полтора Коротков уже перепечатывал на машинке написанное мельчайшими буковками на клочке бумаги сообщение Шульце-Бойзена. Вскоре очередное донесение было подписано резидентом «Захаром», зашифровано и передано в Центр.

В тексте, в частности, говорилось:

«Источники, работающие в штабе германской авиации и в министерстве экономики Германии [накануне Коротков имел такой же молниеносный контакт и с «Корсиканцем»] сообщают:

В последние дни в Берлине распространяются слухи о том, что отношения между Германией и Советским Союзом урегулированы… т. Сталин намерен сделать визит в Берлин [87] . Между Берлином и Москвой заключается военный союз.