Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков - читать онлайн книгу. Автор: Теодор Гладков cтр.№ 43

Судоплатов был умен, находчив, умел находить общий язык и с начальством, и с подчиненными. Летом 1940 года он выполнял особо секретное задание, которое получил лично от Сталина — готовил вместе со своим близким другом и многолетним сослуживцем, опытнейшим разведчиком-нелегалом и боевиком Наумом Эйтигоном очередное покушение на Льва Троцкого, завершившееся убийством последнего. Об этой операции в центральном аппарате НКВД кроме Берии, присутствовавшего при разговоре Сталина с Судоплатовым, знали от силы три-четыре человека.

Впоследствии Короткову пришлось несколько раз работать в непосредственном общении с Судоплатовым. Поначалу они прекрасно ладили друг с другом. Судоплатов не мог не оценить высокие профессиональные достоинства Короткова, но потом между ними словно кошка пробежала: на смену взаимной симпатии пришла явная неприязнь. Почему — трудно сказать по прошествии стольких лет, тем более, что их обоих уже нет в живых. Для расхождений могли быть и серьезные причины, а, возможно, и пустяшные поводы. В жизни всякое случается.

…На совещании в наркомате в присутствии самого наркома и его заместителей было, наконец, констатировано, что количество и качество информации, поступающей из Германии от сохранившейся агентуры и сотрудников легальной резидентуры, совершенно недостаточно для определения истинных намерений и ближайших шагов гитлеровского правительства.

Кроме того, возникло еще одно неожиданное обстоятельство. Некто, оставшийся неизвестным, в июне подбросил в советское полпредство записку. Автор, судя по всему бывший советский агент, предлагал восстановить с ним контакт, подчеркнув при этом: «Если это не будет сделано, то моя работа в гестапо потеряет всякий смысл». В письме сообщался пароль для вызова по телефону, место и время встреч.

Письмо дежурный по полпредству передал военному атташе, тот, естественно, переслал в Москву, в Разведывательное управление Красной Армии. Там содержанию записки немало подивились: в ту пору у военных никого в гестапо не было.

23 июля письмо переадресовали в ГУГБ НКВД с припиской: «Возможно, здесь речь идет о человеке, который вас интересует».

Разобраться с загадочным и весьма интригующим письмом было поручено Судоплатову. Он об агенте, работающем в гестапо, тогда ничего не знал, но помнил, что Василий Зарубин рассказывал ему о человеке, имеющем касательство к политической полиции Берлина еще до вхождения последней в гестапо.

Судоплатов в тот же день на сопроводительной записке пометил: «Журавлеву, Короткову. Известен ли вам он? Не о нем ли говорил т. Зарубин?»

Ознакомившись с подброшенным письмом, Василий Зарубин, ни секунды не колеблясь, сказал:

— Это он, выходит, жив курилка! Наш старый агент, только не падайте в обморок, он не технический служащий, а кадровый оперативный сотрудник гестапо. Псевдоним «Брайтенбах». Подымайте оперативный архив. Человек надежный. Информацию всегда давал чрезвычайно ценную и точную. К тому же, как профессионал контрразведки, прекрасно ориентируется в том, что именно нам нужно и важно…

То было прямым результатом «чистки», а если называть вещи своими именами, избиения центрального аппарата разведки. В нем в 1940 году не осталось ни одного (кроме Зарубина), человека который по службе знал о существовании в Германии столь ценного агента. Слава Богу, не все документы в архиве были уничтожены, нашлась даже фотография «Брайтенбаха».

Его настоящее имя — Вилли Леман. Он родился в 1884 году в Саксонии, под Лейпцигом, в семье учителя. Подростком учился на столяра, потом передумал и семнадцати лет поступил на службу в военно-морской флот, получил специальность комендора. В 1905 году, находясь на борту германского крейсера, издали наблюдал знаменитое Цусимское сражение. Зная во всех подробностях о героическом бое крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» с превосходящими силами японцев, молодой моряк проникся глубокой симпатией к России и русским, которую не поколебала даже Первая мировая война.

Прослужив на флоте десять лет, Леман уволился в звании старшины и в 1911 году поступил на службу в прусскую полицию. Через несколько лет его, добросовестного служаку, ставшего к тому же крепким профессионалом, перевели в политический отдел 1-А, по существу, в контрразведку берлинского полицайпрезидиума.

К этому времени Леман женился, его жена Маргарет унаследовала в Силезии маленькую гостиницу с ресторанчиком для туристов. Леман мечтал по достижении пенсионного возраста поселиться в тех краях и открыть частное сыскное бюро. Детей у супругов Леман не было, жили они скромно, лишних трат себе не позволяли.

С 1930 года в сферу компетенции Лемана вошло наблюдение за несколькими дипломатическими объектами, в том числе — полночным представительством СССР. Курьез заключался в том, что к этому времени он уже был… ценным агентом советской разведки, причем — инициативщиком.

Политикой Леман, как, впрочем, большинство кадровых полицейских, тогда не интересовался, однако нацистов терпеть не мог: будучи человеком здравомыслящим, он понимал демагогичность их социальных программ и лозунгов. Ну, а как профессионал-полицейский считал совершенно недопустимыми их чисто бандитские методы борьбы за власть. То, что Гитлер и его клика несут Германии только беды, ему было очевидно с самого начала.

Эти соображения, а также давние симпатии к России подтолкнули его к неожиданному решению. Он задумал сотрудничать с Советами. И выполнил свое намерение хитроумным способом.

У Лемана был приятель, некто Эрнст Кур, уволенный из полиции за серьезный дисциплинарный проступок. Он бедствовал. Тогда-то Леман посоветовал ему для поправки своего материального положения связаться с советским полпредством. Произошло это в 1929 году. Кур стал поставлять берлинской резидентуре важную информацию о работе политической полиции, слежке за теми или иными советскими работниками и тому подобном. Куру присвоили псевдоним «А-70». Очень скоро тогдашний берлинский резидент понял, что информация, которую доставлял уволенный из полиции Кур, — вторична, что он получает ее от какого-то действующего сотрудника. Так был установлен контакт с первоисточником — Вилли Леманом, которому дали псевдоним «А-201».

Встречи с Куром теперь утратили всякий смысл, к тому же, он стал вести себя легкомысленно, много пил, а в пьяном виде много болтал в пивных. Куру помогли переправиться за границу и открыть там мелочную лавочку. Связь с ним, однако, еще несколько лет не прерывали. Кое-что полезное от него получали уже на новом месте.

Ценность Лемана в Москве поняли сразу. Уже в сентябре 1929 года из Центра в берлинскую резидентуру пришла шифровка: «Ваш новый агент А-201 нас очень заинтересовал. Единственное наше опасение в том, что вы забрались в одно из самых опасных мест, где малейшая неосторожность со стороны А-201 или А-70 может привести к многочисленных бедам. Считаем необходимым проработать вопрос о специальном способе связи с А-201».

В ответ резидентура сообщала: «…опасность, которая может угрожать в случае провала, нами вполне учитывается, и получение материалов от источника обставляется максимумом предосторожностей…»