Не Сволочи., или Дети-разведчики в тылу врага - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Калиниченко, Валерий Сафонов, Теодор Гладков cтр.№ 96

Петя возмущенно посмотрел на Ваню, в запальчивости произнес:

— И это называется друг. Да я без тебя никуда отсюда не пойду, запомни раз и навсегда. Разве можно будет спокойно жить после этого?

Тут Кузьмин миролюбиво встрянул в этот спор:

— Ладно, ребята, не будем спорить. Дверь на замке, да и часовой поскрипывает на снегу. Мы же, как те охотники, которые, не убив медведя, уже делят его шкуру. Подождем немного…

Он загадочно подмигнул Пете. Мальчик, поняв, что Ваню они не бросят в бане, тихо произнес:

— Наш командир, как всегда, прав. Подождем, когда покинет свой пост гитлеровец. А теперь, ребята, ша… Замрем…

Ждать им пришлось около часа. Вот часовой, поскрипывая сапогами по снегу, подошел к двери и затаился. Минут пять он стоял и прислушивался, что делается в бане. Там стояла тишина. Гитлеровец, прислонив бревно к двери, не спеша пошел по тропинке в деревню. Разведчики подождали еще полчаса, а затем Кузьмин и Петя вскочили и принялись расшатывать дверь. Командир с разбега бросился на нее всем телом, но она не поддавалась ни на сантиметр. Тогда Ваня предложил оторвать с полки, на которой он лежал, доску и использовать ее в качестве рычага. Доску оторвали быстро, но вот подсунуть ее между полом и дверью или в какое-нибудь другое место им не удалось. Попробовали оторвать доски с потолка, но щелей, за которые можно было бы ухватиться, не было. В этой бане все было сработано капитально, на долгие годы.

Со слезами на глазах Петя уселся рядом с Голубцовым. Кузьмин, тяжело дыша, продолжал раз за разом бомбить своим телом неподдающуюся дубовую дверь. Ваня взял за руку Петю и подбадривающим голосом произнес:

— Не расстраивайся, Петушок, еще не все потеряно.

И уже громче добавил:

— Командир, есть еще один вариант.

Кузьмин, готовый уже в очередной раз с яростью броситься на неприступную дверь, резко остановился, вытер пот и, массажируя ловко пальцами плечо, которым он бил в дверь, быстро спросил:

— Давай, Ваня, выкладывай свой вариант…

Голубцов зашевелился, лицо его исказилось от нестерпимой боли, он застонал. Петя помог ему поудобнее уложить на полке сломанную ногу. Ивану стало легче.

— Ты не кипятись, командир, садись. Все равно уже поздно. Скоро появится часовой.

Кузьмин быстро взглянул в окошко:

— Уже утро…

Он подсел к друзьям, а Голубцов продолжал:

— Вариант этот только для Пети, командир, — мы с тобой в эту дыру не пролезем.

Кузьмин моментально смерил своим локтем плечи мальчика и подошел к окошку. Прислонив к нему локоть, он покачал головой и несколько разочарованно произнес:

— Нет, и Петя в него вряд ли пролезет, но надо обязательно попробовать.

Петя сидел не шевелясь, словно все это его не касалось. Он твердо решил: из бани один, без друзей, не уйдет. Тут Ваня толкнул его в бок:

— Выше нос, Петька. Слышь, хрустит снежок… Часовой… Теперь пробовать будем только ночью… Конечно, если гитлеровцы нас до этого не расстреляют. Не забыли, фашисты нам сегодня организуют встречу с какой-то важной персоной.

К удивлению разведчиков, в это утро их впервые накормили. Двое гитлеровцев, ворвавшихся в баню, словно летний вихрь, бросили на полку к Ване, как собаке, буханку хлеба из отрубей и еще из какой-то смеси, похожей на опилки. Около дверей с грохотом поставили на пол небольшой железный термос. Жестикулируя руками, немцы показали на рот: жрите, мол, быстрей — и, рассмеявшись, ушли. Хлопнула дубовая дверь, раздался лязг замка, воцарилась тишина, изредка нарушаемая шагами часового. Петя потянул на себя тугую ручку — крышка термоса под напором пара резко поддалась вверх. Тут же по бане распространился запах картофеля и еще каких-то очень знакомых ему овощей. Мальчик повел носом, пытаясь определить, чем же накормят их фашисты, кроме картофеля. И тут он вспомнил этот запах: то был запах брюквы, которую мама часто варила для свиней.

А Кузьмин уже вытаскивал из голенища своего потрепанного сапога простую солдатскую алюминиевую ложку, на ручке которой были выгравированы большие буквы «Н.К.». Он хлопнул ложкой несколько раз по своей твердой широкой ладони, а затем посмотрел на нее и подумал: «Да ведь это мой единственный предмет, который остался у меня еще с той, теперь уже такой далекой, довоенной поры. Эту ложку я получил еще в 1940 году в Прибалтийском особом военном округе в первый день своей срочной службы. Тогда я и вырезал на ней начальные буквы своего имени и фамилии. С тех пор я с ней больше и не расставался. С ней прошел курс молодого бойца и стал помощником командира взвода. В первый же день войны ходил с ней в первую свою атаку против гитлеровцев. Раненным попал с ней в плен к фашистам. Ложкой этой хлебал я разное фашистское пойло, которым кормили советских военнопленных в лагере под Каунасом. С ней я бежал из этого лагеря и скрывался от гитлеровских ищеек на хуторе у симпатичной литовки Альдоны, трудную фамилию которой я забыл, к великому своему сожалению. Это она кормила меня цеппелинами и другими литовскими национальными кушаньями, которые помогли мне восстановить силы. С ложкой этой я затем долго пробирался по фашистским тылам, пока, наконец, 14 августа 1941 года не перешел к своим в районе Луги. Прошел спецпроверку, а потом разведпоходы по гитлеровским тылам, и всегда ты со мной, моя солдатская многострадальная ложка, талисман ты мой верный… Вот и сейчас ты поможешь нам расправиться с этой бурдой, которую принесли немцы. Может, отказаться от нее? Нет, нельзя. Уже двое суток ничего не ели. Силы нам нужны… Еще рано нам с тобой сдаваться».

Командир с любовью посмотрел на свою простую, алюминиевую ложку и передал ее Пете, поставил термос поближе к лежавшему на боку Голубцову, который заканчивал делить хлеб из отрубей и опилок на три равные части. Они пустили ложку по кругу, и вскоре с этим пойлом, в котором плавали куски полусырой брюквы и чуть-чуть картошки, было покончено. Петя невесело усмехнулся, побарабанил пальцами по термосу:

— На таком фашистском рационе мы через неделю вряд ли будем таскать ноги…

Голубцов положил руку на плечо друга и спокойно ответил:

— Не волнуйся, Петя. Неделю нас фашисты держать здесь не будут, это точно… Мне кажется, все решится сегодня.

За дверью раздался топот многочисленных ног, лающее приветствие часового «Хайль Гитлер!», затем щелканье замка, и в бане появился сам Гюльцов, следователь Ульрих и молодой, невысокого роста человек. Он был одет в черное модное пальто с серым каракулевым воротником и в шапке-ушанке из соболя. На ногах у него — совсем новые светлые бурки, обшитые узкими полосками хромовой кожи. Вместе с ними вошли два высоких гитлеровца с автоматами на груди, которые стали у дверёй бани. Начальник ауссенштелле театрально прошелся вдоль полки, на которой находились разведчики. Он зло посмотрел на них, подошел к Пете и схватил его за челюсть так, что мальчику стало трудно дышать. Он пытался вырваться из железной хватки гитлеровца, но не удалось. Кузьмин хотел было уже броситься на защиту своего юного друга, но Гюльцов отпустил Петю и начал что-то сердито говорить по-немецки. Роль переводчика взял на себя Ульрих. Жестикулируя руками, он быстро говорил: