Война и мир Ивана Грозного - читать онлайн книгу. Автор: Александр Тюрин cтр.№ 106

Русские обороняются не как рабы — рабы сдают города, как делали это римские невольники в годы крушения империи. Не стоит за каждым псковитянином заградотрядовец-опричник.

Шестого ноября обстрел Пскова был прекращен, также как и осадные работы, от холодов противник забился в палатки и уцелевшие избы. Эти холода польские участники похода описывали, как ужасные и нестерпимые, но, видимо, речь идет о климатической норме для северо-западной России того времени. Усилилась активность русских партизан, которые перехватывали польских мародеров, или, как их еще можно назвать, снабженцев. «Много гибнет наших фуражиров, так что в течение одной недели в разных местах погибло их несколько сотен», — сообщает Пиотровский. Наемники, мягко выражаясь, посылают в задницу эту войну, ведь им задерживают выплату денег. Мысли польских панов заняты уже не осадой, а дележкой хлебных должностей в ливонских городах и польских воеводствах. Вообще, при прочтении записок польских воинов о псковском походе, бросается сперва в глаза их кураж. Для них война — это приключение, игра с хорошими материальными призами. Русские для них — охотничья добыча, не совсем люди. Но когда война превращается в тяжелый ратный труд, требующий постоянной стойкости, психологической устойчивости, силы духа, то польские бойцы, от жолнеров до ясновельможных панов, ломаются. А русские воины — нет.

Первого декабря Стефан Баторий отъезжает в Литву (повторяя в кратком варианте зимний отъезд Наполеона из России в 1812 г).

Командование армией король передает гетману Яну Замойскому, выпускнику падуанского университета. На совести этого высокообразованного человека, любящего цитировать римских классиков, была уже великолукская резня. (Сколько еще выпускников западных университетов будет заливать кровью Россию, ставя русских за пределами гуманизма, преподанного им европейскими профессорами.) Этот пан отличается просто-таки нечеловеческим упорством и зверской принципиальностью в отношении завоевания России.

В конце 1581 г. военные действия идут в Ливонии, Новгородской области, на верхней Волге.

Туда проникают отряды Христофора Радзивилла, профессионального разорителя Филона Кмиты и пана М. Гарабурды (королевского секретаря).

Вражеская конница под командованием Х. Радзивилла, состоящая в основном из черкасов, проходит окрестностями Ржевы Володимеровой и достигает городков Зубцова и Старицы в тверской земле. С ней действует перебежчик 1560-х годов Умар Сарыхозин.

Сам Иван Грозный в это время с семьей и сыном-младенцем находился в Старице. Литовские командиры знали о местоположении царя и явно ставили целью его захват.

Вражеская конница сожгла деревни поблизости от его старицкой резиденции царя, так что Иван мог видеть зарево пожаров. Факты всегда опровергают назойливо повторяемые байки псевдориков о боязливости царя. Иван Васильевич отослал жену с младшим сыном, а сам с 700 стрельцов и дворян стал готовиться к отражению нападения. Однако поляки и литовцы убоялись русских сил, состредоточенных под Ржевой, и ушли к Пскову на соединение с королевским войском. Удивительно, но некоторые современные российские историки, как например Волков В. А., радуются лихости панских набегов и ставят их в пример неповоротливым московитам.

Тем временем шведские силы активно действовали против русских в Ливонии. Шведы взяли города Лоде, Фиккель, Леаль, Габзель, лишенные сообщения с Россией.

4 сентября Понтус Делагарди захватил Нарву, где было вырезано от 7 тысяч до 10 тысяч русских, как сообщала ливонская хроника — «русских бюргеров, жителей и их жен и детей и всякой челяди».

В конце ливонской войны шведы ведут против русских войну на уничтожение, проводя раз за разом массовую резню, сравнимую с кровожадным буйством Батыя. Также, как и батыевым монголам, шведам не нужны города с живыми русскими. Однако и наши, и западные псевдорики по сей день стараются не заострять внимание на кровавых банях в шведском стиле. Относительно объективный Скрынников вообще не удостаивает нарвскую и корельскую резню своим вниманием, хотя наверняка знаком с фундаментальным трудом С. М. Соловьева, где все эти сведения есть.

Шведский генерал французского происхождения П. Делагарди — весьма уважаемая фигура в военной истории. Но пора уже сказать прямо, Понтус Делагарди — военный преступник. Шведская армия времен ливонской войны была дисциплинированной, также как германский вермахт во вторую мировую войну. Она с удовольствием выполняла команду зверствовать, только если команда поступала. Команда на уничтожение русского населения давалась шведским командованием, королем Юханом III и генералом Делагарди.

17 сентября 1581 воевода А. Бельский сдает шведским войскам Ивангород — прямо скажем, патриотическое поведение было не свойственно этому славному роду литовского происхождения. Пушки Волк-1 и Волк-2 мастера Андрея Чехова, захваченные Понтусом Делагарди в Ивангороде, и ныне стоят во Грипсгольмском замке близ Стокгольма.

Помимо Ивангорода Делагарди берет Ям 28 сентября и Копорье 14 октября. В ноябре шведы берут Вейссенштейн (Пайде), поголовно истребляя там русских ратников и «бюргеров».

К концу 1581 г. русские были полностью отрезаны шведами от побережья Финского залива.

В том же году состоялся большой ногайский набег. Вместе с ногайцами во вторжении участвовали крымцы и азовцы. Численность нападавших доходила до 25 тысяч человек. В июне 1581 г. крымские послы уведомили шведского короля, что захватили в России 40 тысяч пленных. Ногайский князь Урус продал прибывшего к нему царского посла Девочкина в рабство в Бухару. Перед нами практически идиллическое единение христианейших королей Европы с азиатскими кочевниками.

Тем временем идет борьба и в дипломатической сфере. Боец не слишком видимого фронта, иезуит Антонио Поссевино уже отличился на поприще уничтожения вальденсов в Савойе и при организации шведско-польского взаимодействия. Папа Григорий XIII направляет столь испытанного бойца в Россию. 18 августа 1581, повстречавшись по дороге с Тедальди, весьма объективным наблюдателем русской жизни, Поссевино прибывает в Старицу. Отец иезуит, конечно, же на стороне польского короля — об этом свидетельствуют его записки, лежащие в Ватиканской библиотеке. Иное было бы странным, учитывая прямое вовлечение Поссевино в антирусские интриги. Одновременно он, как человек весьма умный, понимает, что продолжение войны принесет полякам только неприятности. И сейчас отец иезуит хочет добиться дипломатическими средствами того, чего не удалось достичь польскому королю при помощи войны.

Поссевино требует от царя передачи полякам Ливонии и выражает недовольство действиями православной паствы в Западной Руси. Оказывается, на Волыни, в Подолии, Литве и Самогитии православные жители, хотя имеют господ-католиков, публично молятся о даровании победы единоверцам-московитам. Ну, это же, конечно, происки царских агентов… Московские переговорщики сообщают иезуиту, что без Ливонии не будет у русских пристаней морских, чтобы ссылаться с папой.

В декабре 1581 г. в деревне Киверова Гора — в 15 верстах от Запольского Яма, на Луцкой дороге между Порховым и захваченном поляками Заволочьем — начались переговоры России и Польши. С польской стороны участововали Януш Збаражский, кн. Альбрехт Радзивилл, секретарь Великого княжества Литовского М. Гарабурда. Посредничество осуществлял папский посланник Поссевино, который, пообщавшись с царем и русскими, стал лучше понимать их.