Львиная охота - читать онлайн книгу. Автор: Александр Щеголев cтр.№ 52

На этом наша переписка иссякла. Когда мы выходили из спортзала, я вдруг сообразил:

— Погоди, твоя мать замужем за генералом пограничной стражи? За товарищем Азой Бриг?

— Ну, — с удивлением сказал он. — А что?

Смарагда Бриг. Дизайнер С. Бриг, автор хулиганской скульптуры. Заурядная провинциальная дурочка, оказавшаяся на деле не такой уж заурядной. За что она мне отомстила, за какие из своих несбывшихся надежд? Кто-нибудь когда-нибудь поймет этих женщин? Мы с Арно вошли в мой номер, не зажигая свет и продолжая светски беседовать. Собственно, как выяснилось, Смарагда ваяла не столько Жилова, сколько безымянный эталон мужественности. Фамилия натурщика не очень интересовала заказчиков. «Идеал» — так назывался конкурс, устроенный популярным дамским журналом «Услада Сердца» — вскоре после того, как я покинул эти места. И по опросу многочисленных читательниц победили именно мои виды. Особенно дамам понравились шрамы, с удовольствием отметил Арно… Мальчик хорошо держался, не трясся и не переигрывал. Выйдем на балкон, проветрим мозги, предложил я ему. Мы вышли на балкон и посмотрели на подсвеченную, словно светящуюся фигуру, сидящую в центре парка. Да, но каким образом твоя милая мамочка смогла заполучить мои «виды»?! (Я возмущенно указал пальцем в нужном направлении.) Вы же знаете, что она у меня с определенными отклонениями в поведении, горестно признал он, словно речь шла о безнадежно больном пациенте. Оказалось, Смарагда скрытно снимала всех гостей мужского пола, бывавших когда-либо в доме. Здоровенный альбом завела, наподобие семейного. Где снимала? В собственной спальне, понятно…

— Ну, спасибо за вечер, — сказал я, сворачивая разговор. — Тебе, наверно, пора домой.

Арно оторвал руки от заграждения и распрямился. Мы посмотрели друг на друга.

— Что ты решил насчет Дим Димыча? — спросил я. — Пойдешь со мной к нему?

— Спасибо, — сказал он. — В другой раз.

Я подмигнул ему и перебрался по мостику на галерею. Арно остался на балконе. Когда я оглянулся, он уже скрылся у меня в номере, понятливый, непростой мальчик. Без единого лишнего слова. Ему ужасно хотелось почитать перед сном, но когда я оглянулся в последний раз, свет так и не зажегся… Пользоваться лифтом было неразумно; я спустился до шестого этажа пешочком. «…Номер ячейки — это номер в гостинице, куда я вас тем же вечером спровадил…» «Тот вечер» был одним из пары сотен одинаковых вечеров, убитых мною в подземном городе под Морем Ленинграда. Обратная сторона Луны, никакой вам Земли над вольной головой. Рядом — Житинский кратер, откуда беспрерывно стартуют субсветовые махины. Все объекты накрыты блок-полями, спускающими шальные метеориты в унитаз. Романтика. На любителя, конечно. Житинский кратер — это крупнейший в обжитом мире космопорт, потому-то Великий Аудитор и устроился поблизости со своей миссией, держа под прицелом все финансы Солнечной системы. Василий Николаевич безвылазно сидел в роскошной портовой гостинице (ненавидя при этом гостиницы в принципе!), так ни разу и не сменив номер своих апартаментов. Он жил в шестьсот третьем. На шестом этаже. Сейчас там мемориальная доска. Он довольствовался мизерным, унизительным (на мой взгляд) окладом, он болел за все человечество. А гостиница, помнится, носила название… ну как еще может называться лучший постоялый двор под Морем Ленинграда? «Москва», конечно! Как же иначе… Именно в эти вельможные покои я и был вызван тогда. Я, который имел привилегию заходить к Великому Аудитору в любое время, с любым делом и вообще без дела, был вызван через электронного секретаря, со зловещей официальностью — вот такое окончание веселого вечера. Хозяин поджидал меня в обществе еще одного посетителя, и оказался им неожиданно тот самый хлыщ, с которым я около часа назад повздорил в клубе. Хлыщ нехорошо ухмылялся. А ведь даже обсохнуть не успел с тех пор, как улетел с ринга в ров с водой. Этот трепач вместо того, чтобы вернуться на ринг и продолжить наш с ним спор, предпочел час назад сбежать, крикнув мне напоследок: мол, второй раунд я оставляю за собой. Очевидно, пришло время его ответного удара. Василий Николаевич предъявил мне коротенькую звукозапись и с горечью спросил: ты, Жилов, на самом деле так думаешь или просто ляпнул, чтобы этого олуха позлить? («Олух» сиял, предвкушая скорый триумф.) Звукозапись содержала те несколько мыслей, которые я имел глупость озвучить в клубе и которые мой умудренный в интригах оппонент, как выяснилось, сохранил для вечности. Просчитав в уме варианты, я ответил Кузмину так: что сказано — то сказано, Жилов не имеет привычки попусту молоть языком, в отличие от некоторых молодежных вожаков. А все остальные вопросы по данному делу, если у вас таковые появятся, будем обсуждать только в кабинете моего непосредственного начальника. И тогда Кузмин, развернувшись, длинной сухой рукой закатил доносчику такую пощечину, от которой тот улетел из приемной в тренажерный зал, а самого Василия Николаевича кинуло о мягкую пластиковую стену (Луна как-никак), и наконец я допер, что этот подвыпивший молодой дурак, которого я, к своему несчастью, решил вогнать в ум, и есть пресловутый племянник Великого Аудитора…

Однако не пора ли нам вернуться в «камеру хранения»? Итак, номер ячейки — шестьсот три. Лунная гостиница «Москва» была подземной, отсчет этажей велся сверху вниз, в обратном порядке. Вдобавок здесь, в «Вите», нумерация комнат была совсем иной, с использованием букв, так что помимо ног пришлось мне загрузить работой и голову. Шестой этаж — это понятно, что снизу вверх, что сверху вниз. Но куда идти дальше? Апартаментов, обозначенных цифрой три, был целый ряд: от «A» до «F», значит, лобовой вариант не годился. Здравый смысл подсказывал воспользоваться не числовой аналогией, а пространственной, то есть вновь перенестись мыслию на Луну, в портовый отель… Миновав кресло со спящим коридорным, я свернул от лифтов налево и пошел отсчитывать двери: с цифрой ноль, потом с двумя нулями (это были люксы), потом «один-A»… тут я и остановился. Если не эта, то какая еще? Был ли другой ответ у задачки?

Открыла пожилая дама. И это был сюрприз! Конфуз, фиаско, штопор: я не смог совладать со своим лицом. Опять она. Трогательная толстушка, любительница сувенирных лавок и спортзалов с юными атлетами; была она почему-то в батистовой кофте и во все тех же льняных брючках, несмотря на ночь, а вязаная панама была теперь песочного цвета.

— Здравия желаю, — сказал я, едва удержавшись, чтобы не рассмеяться. Хозяйка номера отступила на шаг, заставив меня войти, и подняла вверх пальчик, заткнув таким нехитрым способом мне рот.

— Вам тоже не спится, молодой человек? — осведомилась она.

В другой ее руке появился детектор, которым она быстро и ловко обследовала и мою одежду, и меня самого. Лицо ее отразило полное удовлетворение результатом. Она пригнула мою голову, сняла с меня кепку и, завершая наше знакомство, огладила своим приборчиком мою ослепительную лысину.

— Хорош, хорош, — энергично сказала старушка. — Чист, как младенец.

Мы прошли в гостиную. Я помалкивал, я вообще предпочитаю молчать, если есть такая возможность. Хозяйка, несмотря на возраст, ступала легко и бесшумно; на ногах у нее были очаровательные мягкие тапочки в форме кошачьих голов. Она расстегнула дамскую сумочку, лежавшую возле стереоэкрана на специально поставленном стуле, затем что-то сделала, и сумочка развалилась по швам, открыв какой-то прибор. Внешняя антенна видеоприемника была вставлена в этот прибор. Несколько секунд пожилая дама наблюдала за разноцветными волнами, бегущими по экрану, и констатировала: