Дикие псы - читать онлайн книгу. Автор: Иван Сербин cтр.№ 54

— Около ста тысяч долларов в течение последних шести месяцев.

— Ух ты, — Дрожкин озадаченно хмыкнул. — Теперь вы меня удивили. Серьезные деньги, даже для очень богатого человека.

— Именно поэтому меня и волнует пропажа, — поддержала реакцию собеседника Анна. — Я склонна полагать, что очень скоро это будут не просто серьезные деньги, а наши серьезные деньги. На слове «наши» она сделала многозначительное ударение. Дрожкин понял намек.

— Вот как? Поздравляю. Не сомневаюсь, что этот брак будет счастливым.

— Спасибо. — Анна выдержала надлежащую паузу. — Так я могу рассчитывать на вашу помощь?

— Разумеется. Только хочу сразу предупредить. В подобных случаях трудно давать стопроцентные гарантии. Но я постараюсь. Вы могли бы предоставить мне список сотрудников бухгалтерии? То есть я могу получить его и по своим каналам, — быстро оговорился Дрожкин, — но это займет время, а время — деньги, как известно. Причем в вашем случае поговорку следует понимать буквально.

— Да, конечно. Я дам вам список.

— Прекрасно. Подвозите его завтра с утра. Я лично займусь вашим делом. Надеюсь, мы в самое ближайшее время выясним, кто же решил погреть руки на ваших капиталах.

— Благодарю вас.

— Значит, я жду вас завтра утром.

— Обязательно буду.

— До встречи.

— До встречи, Юрий Иванович. Анна повесила трубку, откинулась на подушку и закрыла глаза. В свое время Дрожкин произвел на нее впечатление человека, который хорошо умеет делать то, что делает, и точно знает, чего хочет. Бульдожья хватка в сочетании с мягким голосом и улыбкой доброй няни. Такому положи в рот палец — за милую душу отхватит руки по самые плечи. Анна лежала и думала. Что будет, когда Дрожкин выложит ей «крысу» на блюдечке? Она искала ответ и не находила. Зато на второй вопрос Анна знала ответ совершенно точно. Что будет, если Георгий прав и «крысой» действительно окажется Костик? Опекаемый, послушный, начитанный, вежливый Костя? Поддался влиянию институтских «друзей» или просто решил вкусить красивой жизни? Как тогда? А тогда, подумала она, у нее не станет брата-вора. Костя не должен быть вором. Это предательство по отношению к ней, к погибшим родителям, к самому себе. Зачем жить, когда все рухнуло? Зачем жить, если жизнь лишена самого главного — смысла? Правильно, незачем. Пистолет достать — не проблема. Решим все разом. Судорожный спазм сдавил горло, дрогнули губы. У нее не хватало сил на то, чтобы быть сильной. Хотелось чувствовать себя слабой, скинуть с плеч хотя бы часть забот и страхов, но вокруг никого, пустота. Даже Коська ушел в свою жизнь, не оставив ей ничего, кроме одиночества и сестринских чувств, плавно смешавшихся с материнским инстинктом. Анна ждала слез, но глаза оставались сухими. Слезы — признак слабости, а она по-прежнему оставалась сильной. За себя и за Коську. В этом мире нет счастья для слабых. За свой кусок сладкого пирога приходится драться. Нужно распихивать других кулаками, локтями, коленями, если не хочешь оказаться у пустого стола, подбирая крошки, оставшиеся после удачливых. Ей нужен был этот кусок пирога. Она хотела быть счастливой. И хотела, чтобы Коська был счастлив. Ни одна слезинка так и не обожгла ей щеки. И когда по прихожей прокатилась заливистая трель звонка, Анне даже не пришлось смотреть в зеркало. Она давно уже разучилась плакать.

* * *

К большому облегчению Жигулова, Боря Григорьев подготовил все, как и обещал. В половине восьмого на служебную площадку подогнали еще две «БМВ». Конякин подъехал минута в минуту. Выбрался из салона новенькой «Вольво», пожал руку Жигулову, кивнул понятым и сотрудникам ГИБДД, отдельно поздоровался с Григорьевым, безошибочно угадав в нем старшего, оглядел ряды машин на обширной стоянке. Зацепил взглядом стоящие особняком «БМВ». Оценил свою «красавицу», стараниями умельцев-слесарей обретшую прежний ухоженный вид.

— Ваше хозяйство? — спросил равнодушно, косясь на ржавый раздолбанный рыдван, которым, должно быть, пользовались еще Ной с сыновьями. — Бедновато, бедновато.

— Да уж как есть, — ответил Жигулов. — У нас ведь со спонсорами не густо.

— А что так? — усмехнулся Конякин. — Или родная милиция уже стране не нужна стала? Коммунизм наступил? Григорьев матернулся беззвучно, демонстративно отвернулся, принялся рассматривать проплывающий по Кольцевой дороге пестрый автопоток.

— Давайте ближе к делу, — пресек развитие щекотливой темы Жигулов, подзывая понятых. — Гражданин Конякин, вам знакома какая-нибудь из этих машин? — и указал на выстроившиеся в ряд «БМВ».

— Конечно, — кивнул тот, не переставая улыбаться. — Та, что в середине. Это моя машина. Ее угнали три дня назад.

— Прекрасно. Пожалуйста, вместе с нашим сотрудником, в присутствии понятых, осмотрите машину и составьте перечень повреждений. Конякин засмеялся.

— Ой, бросьте, нашли и ладно.

— Осмотрите, пожалуйста, машину, — твердо не то попросил, не то приказал Жигулов. Ему вдруг стало неприятно. Сбывались слова Владимирыча и адвоката. Похоже, Конякину было плевать на машину, которая стоила под сотню тысяч долларов. Он скорее всего уже успел поставить на ней крест. Нашли? Прекрасно. Не нашли бы — в петлю бы не полез.

— Ну если вы настаиваете… — Конякин подошел к «БМВ», постоял рядом несколько секунд, обернулся. — Нормально все. Претензий не имею. Можно ехать?

— Сначала протокол, — Жигулов раскрыл кожаную папку, в которой носил чистые бланки. — И расписочку. Что все на месте, машина не повреждена.

— Само собой, — Конякин улыбнулся по-приятельски, подошел. — Сколько вся эта бодяга займет? Минут в десять уложимся?

— Ну что вы, Георгий Андреевич. Полчаса минимум.

— Слушай… Тебя как звать-то?

— Жигулов Анатолий Сергеевич. Следователь. Двести сорок второе отделение.

— Толя, значит. Слушай, Толя, мы оба люди взрослые, серьезные. Ну к чему нам эту байду разводить, а? Тачка в порядке, претензий у меня нет. Что там надо оплатить, я оплачу. По таксе, без базара. — Конякин, похоже, и сам не замечал, как переходит на привычный стиль разговора. — Давай сделаем так. Ты меня сейчас отпускаешь, а завтра я подскочу к тебе в отделение, подмахну нужные бумажки, ну и рассчитаемся, как положено, идет? Жигулова коробило это панибратски-покровительственное «Толя». Тем не менее он старался не обострять ситуацию. Весь день шел наперекосяк, еще и сейчас?.. Увольте. Потерпит как-нибудь. Ну недополучил человек в свое время ремнем по заднице — теперь уж не исправишь. Поздно. Так стоит ли глотку драть, нервы себе портить?

— Боюсь, не получится, — терпеливо ответил он. — Возникнут проблемы с машинами-«двойниками» для опознания. Эти-то еле нашли.

— О чем разговор, Толя, — понимающе кивнул Конякин. — Я своим ребятам скажу, они подгонят. Две, три, пять. Сколько надо, столько и будет.

— Дело не в этом. Существуют процессуальные нормы…

— Ой, брось, — Конякин поморщился, потянул из кармана пиджака пухлый бумажник. — При чем тут нормы? Нормы какие-то… Я же сказал, все оплачу. Сколько?