Блондинка. том I - читать онлайн книгу. Автор: Джойс Кэрол Оутс cтр.№ 31

Может, она произнесла эти слова вслух?.. Нет.

Может, она обняла Норму Джин и поцеловала ее?.. Нет.

Доктор Миттельштадт подалась вперед, старое кресло, на котором она сидела, заскрипело, и со вздохом приготовилась подвести Норму Джин к молитве из «Христианской науки», которая являлась ее великим даром этому ребенку и великим Божьим даром для нее самой.

Отче наш, сущий на небесах,

Ты и Отец нам, и Мать, и Бог, ты — весь совершенство,

Да святится имя Твое,

Обожаемый и любимый.

Да приидет Царствие Твое,

И Твое Царствие пришло, навечно.

Да будет воля Твоя, и на земле, как на небе.

Всемогущий и вездесущий — на земле и на небе.

Хлеб наш насущный дай нам на сей день,

Яви нам милость Свою, утоли голод наш по любви и милосердию.

И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим.

И любовь Твоя есть отражение нашей любви.

И не введи нас в искушение, но избавь от лукавого.

И Бог вводит нас не в искушение, но избавляет от греха, болезни и смерти.

Ибо Твое есть Царство и сила, и слава во веки [23] .

Ибо Бог вечен и всемогущ, и вся наша Жизнь, Истина, Любовь — только в Нем.

Аминь!

И Норма Джин еле слышным эхом робко произнесла:

— Аминь.

2

Куда ты уходишь, когда исчезаешь?

И ты одна там, куда ушла?

Три дня ожидания, пока Глэдис Мортенсен примет решение. Решит, отдавать ли своего ребенка на удочерение. Дни, которые можно легко разбить на часы и даже минуты, казались такими невыносимо долгими, словно все это время было нечем дышать.

Мэри Бейкер Эдди, Норма Джин Бейкер. О, это просто знак свыше!

Зная, как переживает и боится Норма Джин, ее подружки, Флис и Дебра Мэй, решили погадать ей на картах, колоду которых им удалось где-то стащить.

В приюте разрешалось играть только в «ведьму», «кис-кис» и «осла» и запрещалось играть в покер, а также юке — карточные игры, которые считались азартными и чисто мужскими. Запрещалось и гадание на картах, ибо оно считалось «колдовством» и оскорбляло Христа. А потому девочки занимались гаданием тайком, после отбоя.

Норме Джин не очень-то хотелось, чтобы подружки предсказывали ей судьбу, потому что карты противоречили ее молитвам. А еще из страха, что ей нагадают что-нибудь плохое. Она предпочитала не знать этого заранее.

Но Флис и Дебра Мэй настояли. Они верили в магическую силу карт куда больше, чем в волшебные возможности Иисуса Христа. Флис перетасовала колоду, дала Дебре Мэй снять, затем снова перетасовала и начала раскладывать карты на столике перед Нормой Джин. Та в ожидании затаила дыхание: дама бубен, семерка червей, червовый туз и бубновая четверка…

— Все красной масти, видишь? Это означает, что наша Мышка получит добрую весть.

Может, Флис врет? Норма Джин просто обожала свою подружку, которая дразнила и мучила ее, но в то же время защищала. И здесь, в приюте, и в школе младшие девочки-сироты особенно нуждались в защите. И тем не менее Норма Джин ей не очень-то доверяла. Просто Флис хочет, чтобы я осталась в этой тюрьме вместе с ней. Потому что ее никто никогда не удочерит.

Это было правдой, горькой, но правдой. Да ни одна супружеская пара на свете ни за что и никогда не захочет удочерить ни Флис, ни Джанет, ни Джуэл, ни Линду. Даже Дебру Мэй не захотят, эту хорошенькую рыжеволосую и веснушчатую двенадцатилетнюю девочку. Потому что они уже перестали быть детьми, они были девочками. Уже сформировавшимися взрослыми девочками с этаким «особенным» взглядом. Взгляд выдавал их, говорил о том, что их часто обижали взрослые и что они этого никогда им не простят. Но в основном потому, что они уже были большие. Они успели побывать в исправительных домах, но и там с ними ничего не смогли поделать и вернули сюда, в сиротский приют, где они останутся на попечении государства до тех пор, пока не смогут обеспечивать себя сами. Ребенок старше трех-четырех лет уже считался в сиротском приюте «старым». Приемные родители хотели усыновлять или удочерять или грудных младенцев, или совсем маленьких, не успевших сформироваться детей. Детей, не научившихся говорить и потому не имеющих воспоминаний.

И это просто чудо, что кто-то вдруг захотел удочерить Норму Джин. Причем на нее претендовали сразу три супружеские пары. Эти люди просто влюбились в нее, так они, во всяком случае, утверждали. И готовы были проигнорировать тот факт, что девочке исполнилось сначала девять, затем — десять и вот теперь — одиннадцать лет; что мать ее жива и содержится в калифорнийской психиатрической клинике в Норуолке, где ей поставлен следующий официальный диагноз: «Острая хроническая параноидальная шизофрения, осложненная невропатией на почве злоупотребления алкоголем и, возможно, наркотиками» (клиника была обязана выдавать такие сведения потенциальным приемным родителям при поступлении соответствующего запроса).

Итак, это казалось просто чудом. Если бы не один неоспоримый факт, который все уже давно успели заметить. Входя, Норма Джин словно освещала своим присутствием приемную для посетителей. Маленькая девочка с печальным личиком, она, словно заряженная электрическим током, буквально преображалась в присутствии важных гостей. Милое личико, безупречно округлое, как луна, пылкий взгляд синих глаз, застенчивая беглая улыбка, манеры, напоминающие Ширли Темпл, — «Да она просто ангелочек!»

А в синих глазах светилась мольба: «Любите меня! Видите, я уже люблю вас!»

Первой подала заявку на удочерение Нормы Джин пара из Бёрбанка, владельцы тысячеакровой фермы по выращиванию фруктов. Они утверждали, что просто влюбились в эту девочку, потому что она очень похожа на их дочурку Синтию Роуз, скончавшуюся в возрасте восьми лет от полиомиелита. (Они показали Норме Джин снимок умершего ребенка, и та вдруг поверила, что, может, она-то и есть их настоящая дочь, что такое вполне возможно. Что, если она будет жить с этими людьми, звать ее станут по-другому, Синтией Роуз. И она с нетерпением ждала этого. «Синтия Роуз»!.. Уже в самом этом имени заключалась некая магия.) Паре, конечно, хотелось взять ребенка помладше, но стоило только им увидеть Норму Джин!.. «Ну, словно наша Синтия Роуз ожила, вернулась к нам. Чудо, просто чудо!» Однако тут из Норуолка пришло известие, что Глэдис Мортенсен отказывается подписать согласие на удочерение. Пара из Бёрбанка была безутешна. «Ну, точно нашу Синтию Роуз отняли у нас во второй раз!» Однако поделать было ничего нельзя.

Норма Джин убежала, забилась в укромный уголок и плакала, плакала. Она тоже была безутешна. Ей так хотелось стать Синтией Роуз! И жить на ферме, где выращивают фрукты, в месте с красивым названием Бёрбанк, с отцом и матерью, которые бы ее любили.