– Встань! – приказал Джеффри.
Человек выглянул из-под скрещенных рук, стараясь угадать, не сыграют ли с ним злую шутку. Джеффри отступил на шаг, и человек медленно разогнулся и встал. Поднялась пыль, и Джеффри закашлялся.
– Чего вы хотите? – спросил мужчина и вынул сигареты из кармана рубашки.
Пачка помялась, и, сигарета согнулась, когда он сунул ее в рот. Трясущимися руками он попытался ее зажечь.
Джеффри поборол желание выхватить сигарету из его рта.
– Что означает эта татуировка?
Мужчина пожал плечами, в его позе появилась некоторая самоуверенность.
– Ты что, состоишь в каком-то клубе? – спросил Джеффри.
– Да, это клуб извращенцев, – сказал мужчина. – Мы любим маленьких девочек. Вы это хотите узнать?
– У других людей тоже такая татуировка?
– Не знаю, – ответил он. – Я не знаю никаких имен, если вас это интересует. Мы общаемся через Интернет. Анонимно.
Джеффри тяжело вздохнул. Помимо всего прочего, Интернет вскормил педофилов, объединил их. Он обменивались историями, фантазиями, а иногда и детьми. В недавней истории были громкие уголовные дела, но даже ФБР действовало недостаточно быстро, отслеживая этих людей.
– Что стоит за этой татуировкой? – спросил Джеффри.
Мужчина устремил на него тяжелый взгляд.
– Что, черт возьми, вы имеете в виду?
– А ну говори, – процедил Джеффри сквозь зубы, – если не хочешь оказаться на земле, распрощавшись с прямой кишкой.
Мужчина кивнул и сделал затяжку. Медленно выпустил дым изо рта и ноздрей.
– Сердце, – начал он, указывая на свою руку. – Большое сердце черного цвета.
Джеффри кивнул.
– Но внутри него маленькое сердце, верно? – Человек любовно посмотрел на татуировку. – Маленькое сердце белого цвета. Оно чистое.
– Чистое? – переспросил Джеффри. Где-то он это уже слышал. – Что ты имеешь в виду?
– Ну, это, как ребенок. Ребенок ведь чистый.
Он позволил себе улыбнуться.
– Белое сердце делает чистым небольшую часть черного сердца. Это любовь, понимаете? Только любовь.
Джеффри должен был как-то занять свои руки, чтобы не сшибить человека на землю. Он выставил вперед ладонь и сказал:
– Дай мне свой бумажник.
Мужчина быстро повиновался. Не стал протестовать, когда Джеффри вынул из своего кармана маленькую записную книжку и записал информацию.
– На!
Джеффри швырнул бумажник так сильно, что он ударился об грудь мужчины и отскочил, прежде чем тот успел его схватить.
– Я записал твое имя и адрес. Если ты когда-нибудь явишься в этот магазин или будешь слоняться вокруг детского центра, мой приятель выбьет у тебя мозги.
Джеффри сделал паузу.
– Понял?
– Да, сэр, – сказал мужчина, опустив глаза в землю.
– Скажи мне адрес сайта, – приказал Джеффри.
Человек не отрывал глаз от земли. Джеффри сделал шаг вперед, и мужчина попятился, поднял руки.
– Это группа любителей девочек, – сказал он. – Она иногда меняет адрес. Ее надо искать.
Джеффри записал фразу, хотя она была ему знакома.
Мужчина сделал новую затяжку, задержал дым в горле. Выпустил струю и спросил:
– Я свободен?
– Эта девочка… – сказал Джеффри, пытаясь сохранять спокойствие. – Если когда-нибудь ее обидишь…
– У меня не было ни с кем контакта, – сказал мужчина. – Просто люблю смотреть.
Он подкинул ботинком камешек.
– Они такие симпатичные, понимаете? Ну как можно обидеть этих милашек?
Джеффри, не раздумывая, ударил его кулаком в рот. На землю вместе с кровью вылетел зуб. Мужчина снова свалился, ожидая побоев.
Джеффри вернулся в магазин. Его переполняло чувство омерзения.
9
Школу имени Роберта Ли местные жители называли «супершколой». Это означало, что здание было рассчитано на полторы тысячи учащихся из трех городков округа Грант. На самом деле помещение было недостаточно просторным, и временные классные комнаты размещались в вагончиках, стоявших на школьном бейсбольном поле. В школе имелись четыре заместителя директора и сам директор, Джордж Клэй, который, судя по всем свидетельствам, большую часть времени проводил за столом, сочиняя для губернатора новую образовательную программу. Он заполнял многочисленные формы и присутствовал при переаттестации учителей. Обучением детей почти не занимался.
Брэд обмахивался фуражкой. Полицейские ботинки гулко припечатывали пол. Лена машинально подсчитывала шаги. Они шли но коридору, с обеих сторон которого выстроились личные шкафчики учеников. На полу лежала белоснежная кафельная плитка, стены выкрашены в серый цвет, а ученические шкафчики – в темно-красный. Многочисленные плакаты призывали южан к новым свершениям и убеждали школьников сказать «нет» наркотикам, сигаретам и сексу.
– Этого недостаточно, – шепотом сказал Брэд.
Лена не закатила глаза, хотя трудно было удержаться. После того как они поговорили с Джорджем Клэем, Брэд вел себя, словно новый ученик, а не коп. Он и внешне был похож на мальчишку – круглое лицо, растрепанные светлые волосы, которые то и дело падали ему на глаза.
– Это кабинет мисс Мак, – сказал он, показывая на закрытую дверь. – Она учила меня английскому, – добавил он и снова откинул прядь волос.
– Гм, – произнесла Лена и не обернулась.
Все двери в коридоре были закрыты и заперты на ключ. Как и большинство провинциальных школ, школа имени Роберта Ли принимала меры против вторжения посторонних. На всякий случай здесь дежурили двое полицейских, следивших за порядком. Лену как патрульного офицера нередко вызывали в школу для ареста наркоторговцев и скандалистов. Из своего опыта она знала, что справляться со школьными нарушителями порядка намного труднее, чем с их взрослыми коллегами. Несовершеннолетние преступники знали законы лучше большинства полицейских, а потому ничего не боялись.
– Здесь все переменилось, – сказал Брэд, вторя ее мыслям. – Не знаю, как учителя с ними справляются.
– Так же, как и мы, – ответила Лена, стремясь прекратить разговор.
Она никогда не любила школу и чувствовала себя здесь не в своей тарелке. После разговора с Марком Паттерсоном Лена испытывала внутренний разлад: к ней частично вернулась уверенность, оттого что удалось наладить контакт с мальчиком, но в то же время ее угнетала мысль, что она позволила подростку нарушить дистанцию. Хуже всего, что Джеффри тоже это заметил.
– Ну вот мы и пришли, – сказал Брэд, остановившись возле шкафчика Дженни Уивер.