Убить чужой рукой - читать онлайн книгу. Автор: Лиза Гарднер cтр.№ 17

— Расслабьтесь, — тихо сказала Кэтрин. — Это музей искусства. Здесь нет никаких камер.

— Разумно, — признал Бобби, и ее лицо озарилось легкой улыбкой, а потом она снова принялась рассматривать обнаженную женщину.

Он наконец приблизился к ней и тоже встал перед картиной, сохранив все же между Кэтрин и собой значительное расстояние.

Посетителей было мало; начало ноября в Бостоне — мертвый сезон. Слишком поздно для того, чтобы любоваться листопадом, слишком рано для праздничного похода по магазинам. Кроме Бобби и Кэтрин, в роскошном музейном зале находились всего лишь четыре человека, и, судя по всему, эти четверо не обращали на них никакого внимания.

— Вы любите Уистлера? — спросила она.

— Предпочитаю бейсбол.

— И верите в то, что над «Ред сокс» тяготеет проклятие?

— Пока никто не доказал обратного.

— Мне нравятся работы Уистлера, — сказала Кэтрин. — Чувственные линии женского тела на фоне ярко-синей ткани. Это невероятно эротично. Как вы думаете, эта женщина была всего лишь его натурщицей или когда художник закончил картину, она стала его любовницей?

Бобби промолчал. А она, видимо, и не ждала ответа.

— Его считали светским львом. В тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году, через несколько лет после создания этой картины, он женился на женщине, которую любил всю жизнь, — Беатрис Годвин. Через восемь лет она умерла от рака. Какая жалость! А вы знаете, что Уистлер — наш земляк? Он родился в Лоуэлле…

— Слушайте, я пришел сюда не ради картин.

Она удивленно изогнула бровь:

— Какой стыд. Вам так не кажется? Это замечательный музей.

Он снова взглянул на нее, и Кэтрин наконец смягчилась:

— Давайте поднимемся наверх. На третий этаж.

— Еще одна картина Уистлера?

— Нет. Там можно уединиться.

Они прошли по широкой каменной лестнице наверх, миновав посетителей и невозмутимых охранников. Четырнадцать лет назад два вора, переодевшись в форму бостонских полицейских, украли более десятка произведений искусства. Из-за этого ограбления музей в определенной степени пользовался скандальной славой, и охрана об этом не забывала, придирчиво рассматривая всех, кто проходил мимо. Бобби отвел взгляд.

Когда они наконец поднялись на третий этаж, он обнаружил, что дыхание у него заметно участилось. И Кэтрин Гэньон уже не казалось столь невозмутимой, как ей хотелось бы. Руки у нее дрожали. Словно почувствовав его взгляд, она совладала с этой дрожью, сжав кулаки.

Кэтрин направилась в самый дальний зал, и он последовал за ней, помимо собственного желания отмечая кое-какие детали. Запах ее духов — тяжелый, похожий на корицу, аромат, ощущение подавляемой страсти. То, как она двигалась, — гибко, грациозно, словно кошка. Кэтрин работала над собой. Наверное, занималась йогой, решил он. Во всяком случае, она сильнее, чем кажется.

В последнем зале третьего этажа не было ни души. Бобби и Кэтрин снова остановились перед картиной — близко друг к другу, но не слишком, — и она начала говорить…

— Я любила мужа, — мягко сказала Кэтрин. — Знаю, это, наверное, звучит странно. Когда я впервые встретила Джимми, он казался… удивительным. Щедрым, добрым. Он возил меня в Париж на выходные и осыпал подарками. До того у меня были некоторые проблемы в жизни. Случилось одно несчастье. Когда я познакомилась с Джимми, то мне в первый раз показалось, будто все в порядке. Он ворвался в мою жизнь и буквально ошеломил меня. Он стал моим принцем на белом коне.

Бобби задумался над ее словами — «одно несчастье» — и над тем, для чего Кэтрин Гэньон все это ему рассказывает. Он убил Джимми Гэньона и не хочет больше слышать об этом человеке.

— Я ошиблась в нем, — кратко сказала Кэтрин. — Джимми вовсе не принц. Он пил, оскорблял меня — этакий обаятельный мерзавец, который улыбается, когда достигает цели, и бегает за тобой с ножом, если не может добиться своего. Мне не следовало выходить за него замуж. Но я этого не поняла. А потом стало слишком поздно, и осталось лишь удивляться… Как я вообще решилась связать свою жизнь с таким человеком?

Кэтрин внезапно замолчала, как будто подавляя невысказанное ругательство. Она снова отвернулась и принялась мерить шагами крошечный зал, но теперь ее походка была резкой и взволнованной.

— Он вас бил? — спросил Бобби.

— Могу показать синяки. — Ее пальцы немедленно принялись расстегивать пояс.

Бобби вскинул руку, чтобы ее остановить.

— Почему вы не обратились в полицию?

— Это же бостонская полиция. Отец Джимми, судья Гэньон, официально объявил: если Джимми попадет в переделку, полицейские должны ему позвонить и он лично все уладит. Джимми часто этим хвастался. В частности, незадолго до того, как избил меня до потери сознания.

Бобби нахмурился. Он не любил такие истории, где полицейские смотрели на все сквозь пальцы, пусть даже слова Кэтрин полностью совпадали с тем, что ему сказали ребята из департамента. Джимми Гэньон был просто неуправляем, и он использовал имя своего отца в качестве безотказного карт-бланша.

— А ваш сын?

— Джимми никогда не трогал Натана. Я бы ушла от него, если бы он ударил ребенка.

Она сказала это слишком поспешно, и Бобби понял: Кэтрин лжет.

— Мне кажется, мужчина, который дает волю рукам, — это достаточный повод для того, чтобы забрать малыша и уйти. Конечно, жизнь на улице далеко не так роскошна…

— У Джимми было мало денег.

— Правда? А как насчет трехэтажного особняка в Бэк-Бэй?

— Дом купил его отец. Почти все имущество подарено им. Деньги Джимми лежали в банке, и ими распоряжался отец. Он выдавал их по своему усмотрению. Таково условие, поставленное еще прапрадедушкой Джимми с материнской стороны. Он сколотил состояние на нефти, а потом буквально помешался на мысли, что будущие поколения непременно растратят семейное достояние. Он решил поместить все деньги на счет, с которого наследник не может взять ни цента, пока ему не исполнится пятьдесят пять. Все его преуспевающие преемники делали то же самое. И потому у семьи деньги есть — Марианна получила внушительную сумму, когда ей стукнуло пятьдесят пять, — а вот у Джимми… У него покуда не было ни гроша.

— А теперь, когда Джимми мертв?

— Деньги достанутся Натану на тех же условиях. Я не получу ничего.

Бобби все еще сомневался.

— Но ведь предусмотрены же, наверное, какие-то выплаты для опекунов мальчика.

— Опекуны Натана будут получать ежемесячно какую-то сумму, — заверила Кэтрин. — Вы, наверное, думаете, будто его опекун — я? Сегодня утром мне доставили документы. Джеймс и Марианна официально возбудили против меня дело, чтобы добиться опеки над Натаном. Они заявили, что я пыталась его убить. Можете себе такое представить, мистер Додж? Мать, которая собирается убить собственного сына?