Законы отцов наших - читать онлайн книгу. Автор: Скотт Туроу cтр.№ 155

Я принялся щелкать переключателем каналов, надеясь узнать подробности трагедии. Это подлое злодеяние казалось мне куда более важным и возмутительным, чем предательство, которое совершили по отношению ко мне Эдгары. Я даже чувствовал какую-то отстраненность, словно это произошло не со мной, а с кем-то другим. Наверное, в моем подсознании всегда присутствовала возможность того, что дело примет именно такой оборот. Однако пока я был бессилен изменить что-либо в своем положении. Все, что мне оставалось, — сидеть и ждать. Вскоре я должен был узнать, куда повернет моя жизнь. С каждым проходящим часом туман в голове все больше рассеивался. Майкл и бомба. Майкл и Джун. Изощренный план, который Джун и Эдгар разработали в номере мотеля, пока я был у Хоби. Наверняка он пришел, чтобы рассказать ей о судебной повестке на имя Майкла, о том, что за ним охотится ФБР. Я не знал, получили ли они деньги моего отца. Однако трюк со мной был исполнен мастерски. Расчет оказался точным. Вряд ли на роль Майкла кто-нибудь подошел бы лучше меня. Будучи на таком крючке, я, как они справедливо полагали, вряд ли мог выдать их ФБР. У меня был только один выбор — сдать отпечатки пальцев и мучиться в ожидании разрешения шарады.

В пятичасовом выпуске теленовостей появились первые подробные репортажи с места трагедии. Америка всколыхнулась. От берега и до берега. В конгрессе зазвучали возмущенные речи насчет убийства собственных детей. Ректоры тридцати семи колледжей и университетов обратились к Никсону с призывом прекратить войну. Расследование, проведенное в Кентском университете, не подтвердило факта выстрелов из снайперской винтовки по гвардейцам. В Мэдисоне демонстрация, в которой принимало участие около трех тысяч студентов, чуть было не переросла в открытое восстание. На все это Никсон отреагировал обещанием вывести войска из Камбоджи, на что, по его словам, должно было уйти от трех до семи недель. Занятия были отменены уже более чем в восьмидесяти колледжах, и в течение следующих сорока восьми часов к ним должны были присоединиться как минимум еще двести. В телесюжете студенты ходили по домам и собирали подписи под антивоенными петициями.

Я вдруг почувствовал, что у меня за спиной кто-то стоит. Оглянувшись, увидел Рудольфа, теперь уже одетого в серый костюм, а не голубой. Насупившись, он молча смотрел на экран. В его глазах были боль и гнев.

— Неужели ты и в самом деле думаешь, что от всего этого будет толк? — сказал он.

Я не знал, что думаю по этому поводу. Не знал, будет ли от всего этого толк. Не знал, будет ли толк от бомбы. Однако думал, что на этой неделе таких взрывов, как в Дэмоне, могло быть и больше. Если по всей стране поднимутся гетто, если восстанут студенты, тогда кто знает? Может быть, начнется революция. Или еще одна гражданская война. Но самое главное, я не имел ни малейшего представления, где мое место. Я попеременно ощущал то радость, то сожаление по поводу своего отъезда.

— Мой младший брат сейчас там, — сказал Рудольф. — Где-то под Чо-Лаем. Вся эта заваруха — она ни черта не помогает. Я тебе могу точно сказать. Ведь там у них нет свободного общества. Они принимают все за чистую монету. Чарли видит, что вы, ребята, творите. И это ему на руку. Что ты скажешь?

— Война — ошибка, — ответил я.

Истина эта оставалась одной из немногих, известных мне.

Рудольф крепко сжал челюсти. Так крепко, что побелели скулы. Очевидно, ему стоило немалого труда сдержаться. Затем он бросил вещи, которые были у него в руках — бумаги, кожаную папку и большую связку ключей, — на старый ободранный стол.

— А почему ты не в армии, Майкл?

— Астма, — ответил я.

— Не было бы счастья, да несчастье помогло.

Я улыбнулся, хотя знал, что лучше было этого не делать. Настроение у Рудольфа не из лучших. Он раздраженно выпятил губы.

— Ты чист, — сказал он и, достав из конверта портмоне с удостоверением Майкла, подал его мне.

Я уже и так сообразил, что проверки бояться не стоило. В этом-то и была вся фишка. Именно потому я и нужен был Эдгарам. Единственное, что меня беспокоило, — это подпись. Что, если вдруг кто-то заметит несходство наших почерков? Однако Эдгар — я был уверен в этом — учел все нюансы. Каким-то образом, то ли из книг, то ли от какого-либо своего соратника, который раньше служил в армейской контрразведке, но он, должно быть, знал, что вероятность прокола здесь ничтожно мала. Правда, иногда я испытывал тревогу иного рода. А что, если Эдгар преследовал другую цель: подставить меня, взвалить вину за взрыв на меня? Однако смысла в этом я не мог разглядеть. Такой расклад не был выгоден никому, и прежде всего самим Эдгарам. Ведь в таком случае я не стал бы запираться, и ФБР очень быстро вышло бы на них. Так что во мне вызрела довольно-таки сильная уверенность в благополучном исходе. Тем не менее в моем теперешнем состоянии я был готов абсолютно ко всему.

— Я могу идти?

— С Богом! — ответил он. — Или без него. Знаешь, — продолжал он, — если бы я действительно был таким засранцем, каким, по-твоему, я являюсь, я бы все равно арестовал тебя. За то, что ты пытался сбежать. Тебе неплохо бы подумать об этом. Однако я сдержу слово.

Он сделал шаг в сторону, освобождая дверной проход. Я взял со стола свои сигареты и затолкал их в карман джинсов.

— Почему ты убегал? — тихо спросил он, когда я выходил из комнаты.

Мне хотелось сострить, иначе я не был бы самим собой, и все же я поступил так, как мне говорили: промолчал. Я пожал плечами, как бы говоря, что и сам не могу взять этого в толк. Сделав несколько шагов по коридору, я оглянулся. Рудольф стоял и смотрел мне вслед.

— Надеюсь, ваш брат скоро будет дома, — сказал я ему напоследок.

Лишь после того как вышел из здания ФБР на улицу, я вспомнил, что у меня теперь нет машины. Солнце уже клонилось к закату, однако воздух еще обжигал кожу и легкие своей раскаленной сухостью. Пройдя несколько десятков футов, я был вынужден снять джинсовую куртку. Я не имел никакого представления о том, куда иду. Далеко впереди за лужайками, поросшими скудной, чахлой травой, и песочными пустырями виднелся проспект. Добравшись до бульвара, я зашел в холл какого-то второразрядного отеля, где внутри царил полумрак, и позвонил родителям. Несмотря на довольно ранний час, отец уже был дома. Я не хотел разговаривать с ним в то время, когда рядом с телефоном могла оказаться мать, однако я знал, что он наверняка давно уже не находит себе места и его силы уже на пределе. Он снял трубку после первого же сигнала.

— Со мной все в порядке. Все получилось, как вы договаривались.

Отец издал громкий стон. В трубке послышался голос матери, стоявшей неподалеку. Она тут же стала осаждать отца вопросами:

— Что случилось? Что с ним? Где он?

Отец ответил, что это Сет, однако она не унималась.

— А почему он звонит?

— Потом, Дена, — сказал он ей наконец сурово и возобновил разговор со мной: — Я рад тебя слышать, очень рад. Ты цел?

— Чувствую себя вполне нормально. Только сильно устал, и еще у меня мало мелочи на телефон. Поэтому перезвоню вам через несколько часов. Хотел, чтобы вы знали, что со мной все в порядке.