То же чувство не покидало сейчас и Траута-младшего, хоть и находился он далеко от моря, в самом сердце венесуэльского дождевого леса. В деревне не раздавалось голосов, никто даже не кашлянул. Как будто здесь и не жил никто. Еще днем Пол позволил своей фотографической памяти вобрать практически все до последней детали обстановки. Похоже, селяне просто-напросто ушли на ночь. Попятившись от двери, он наклонился к одному из гамаков. Гаме легонько коснулась его лица.
— Я не сплю, — сказала она. — Думаю.
— О чем?
Сев, она опустила ноги на пол.
— Нашему другу Летучему Голландцу я не доверяю. Врезать бы ему, да боюсь замараться. Ф-фу.
— Полностью с тобой согласен. За нами, похоже, следят. — Пол посмотрел на дверь. — Эта хижина напоминает ловушку для лобстеров. Вход есть, выхода нет. Разве что в кастрюлю. Предлагаю провести ночь на лодке.
— Жаль, конечно, покидать эти пятизвездочные апартаменты, но я с тобой. Один вопрос. Если за нами следят, то как выбраться незамеченными?
— Очень просто. Выходим через черный ход.
— Насколько я помню, здесь нет черного хода.
— Ты просто не знаешь, какие мы, янки, изобретатели, — хитрым тоном ответил Пол. — Постой на стреме, а я пущу в ход свой гений.
Достав из чехла на поясе охотничий нож, он прошел в заднюю часть хижины. Восьмидюймовое лезвие пилило и резало солому практически неслышно, однако время от времени Пол издавал крик какого-то тропического животного. Звук был похож на скрип напильника по листу металла. Через несколько минут образовался проход два на два фута. Отведя к нему за руку жену, Пол пропустил ее вперед. Гаме высунулась наружу и огляделась. Вроде все тихо. Вылезла. Вслед за ней протиснулся и похожий на баскетболиста Пол.
Встав бок о бок, Трауты прислушались к ночной симфонии насекомых и птиц. Еще днем Гаме приметила тропинку, ведущую от хижин к реке. В темноте угадывались очертания плотно утоптанной дорожки. Гаме пошла вперед, и вскоре ноздрей коснулся запах стоячей воды. Тропинка привела к садам, которые Трауты видели со стороны реки днем. Идя краем болотистого берега, они наконец заметили скелетообразные очертания щита пропеллера. К аэрботу Трауты спускаться не спешили, на случай если Дитер следит за ними. Пол швырнул в воду камешек. На всплеск, однако, из укрытия никто не выскочил.
Тогда они забрались на борт и подготовили лодку. С рассветом тронутся в путь. Пол, подоткнув под голову спасжи- лет, растянулся на палубе. Вахту приняла Гаме, устроившись на месте водителя. Мало-помалу Пол задремал. Спалось тревожно — из-за духоты и пения насекомых. Потом свое взяла усталость, и пришел глубокий сон. Когда Гаме позвала мужа по имени, ее голос прозвучал как будто издалека. Наконец под веки пробился свет, и Пол, моргая, уставился на жену. Та все еще восседала на водительском месте. В мерцающем желтом зареве ее лицо приобрело странное, даже гротескное выражение.
К аэрботу подошли три каноэ. В каждом — свирепые индейцы с бритвенно острыми копьями и мачете. В свободных руках они сжимали факелы, пламя которых отбрасывало ярко-красные отблески на бронзовые тела туземцев. Каждый индеец носил одинаковую стрижку под челку, и у каждого были выщипаны брови. Все в набедренных повязках, кроме одного — тот надел бейсболку с логотипом «Нью-Йорк янкиз» и держал в руках дробовик. Ну и как после этого любить «Янкиз»?
— Здрасте, — широко улыбнулся Пол.
Каменные лица индейцев ничуть не изменились. Вооруженный дробовиком малый качнул стволом в сторону берега: высаживайтесь, мол. Стоило Траутам оказаться на суше, как индейцы плотно обступили их. Фанат «Янкиз» мотнул стволом в сторону деревни, и факельная процессия — в центре которой оказались Трауты — двинулась вверх по склону.
— Прости, Пол, — извинилась Гаме. — Они появились из ниоткуда.
— Ты не виновата. Я ошибся: думал, бояться надо тех, кто на суше.
— И я. Но с какой стати ты им улыбался?
— Больше ничего в голову не пришло.
— Дитер перехитрил нас, — неохотно признала Гаме.
— Не думаю. Взгляни туда.
На опушке перед хижинами стоял Дитер. Бледный в свете факелов, перепуганный, он потел, но не мог утереть испарину с лица — руки он держал поднятыми. В живот ему упиралось несколько копий, и — как будто этого мало — еще двое, белые, целились ему в грудь из револьверов. Оба незнакомца были одеты одинаково: белые хлопковые штаны, футболки с длинными рукавами и ботинки с высокими голенищами. У обоих на поясах висели широкие кожаные ремни с карабинами. Первый — небритый детина, второй — низкорослый, стройный, с темными и невыразительными, как у кобры, глазами. Забрав у главаря индейцев «кольт», он мельком посмотрел на Траутов и снова перевел взгляд на Голландца.
— Вот и твои курьеры, Дитер, — сказал незнакомец с французским акцентом. — Будешь отпираться или признаешь, что думал поиметь меня?
Дитер вспотел еще сильнее: на лице у него выступили и ручьем покатились вниз крупные капли.
— Виктор, богом клянусь, я этих двоих только утром встретил. Их прислал Рамирес — рассказать о мертвом индейце и предупредить меня об опасности. — Во взгляде немца блеснул коварный огонек. — Правда, я им не поверил и посадил в хижину. Хотел позже проследить за ними.
— Да, меры безопасности ты предпринял экстраординарные, — не скрывая отвращения, произнес Виктор. Вот он посмотрел на Траутов. — Вы кто такие?
—Меня зовут Пол Траут. Это моя супруга Гаме. Мы исследователи, работаем с доктором Рамиресом. Изучаем речных дельфинов.
—Сюда зачем приехали? В этой части реки дельфины не водятся.
—Совершенно верно. Просто мы нашли каноэ, а в нем — мертвое тело индейца. Доктор Рамирес прислал нас сюда, предупредить селян о возможной опасности.
—Почему он сам не явился?
—Повредил лодыжку. И потом, нам самим интересно изучить глубины дождевого леса.
—Неплохое алиби. — Француз взвесил на руке «кольт». — Это часть научного оборудования?
—Нет, оружие дал доктор Рамирес. Он настаивал; говорил, что мы можем угодить в неприятности. Если так посмотреть, он был прав.
Виктор рассмеялся.
—Ваша легенда настолько глупа, что похожа на истину. — Он присмотрелся к Гаме, как только может присматриваться к женщине француз. — Гаме. Какое необычное имя. У вас французские корни?
Если Виктор считал себя галантным, то Гаме в его словах слышались нотки разврата. Впрочем, она никогда не упускала шанс пустить в ход женские чары.
—Все мои знакомые французы сначала представляются сами.
—Ах, простите мне мою неотесанность. Всему виной общение с этой cochon
[24]
. — Дитер вздрогнул, когда Виктор махнул у него оружием под носом. — Меня зовут Виктор Арно. Это мой ассистент Карло, — указал он на своего молчаливого спутника. — Я представляю европейский картель, желающий приобрести одно редкое биологическое вещество.