Крестом и булатом. Вторжение - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Черкасов cтр.№ 50

Но он ошибся.

— Ничего не выйдет, — помощник покачал головой. — Наезд на Чернова вызовет непредсказуемую реакцию других изданий. К тому же перекрыть ему доступ во все редакции мы не в состоянии...

— Мы министерство или что?! — взвился Зозуля.

— Министерство, — успокоил шефа помощник. — Но не Господь Бог.

— Примените санкции!

— Какие?

— Я не знаю! Решайте сами! — Казалось, что министр вот вот лопнет от ярости.

— У меня нет полномочий...

— Я вам дам!

— Может, не стоит? — засомневался помощник. — Пусть пишет что хочет. В Москве его все равно уже не печатают...

— А его что, и у нас печатали? — возмутился министр.

— Да, было дело. В «Атасе»...

— Этого еще не хватало! — журнал, где главным редактором подвизался хрипун из программы «Однако», был Зозуле хорошо знаком.

На пару со старым, еще советской закваски журнальным зубром Львом Вруни телеведущий изготовлял некий аналог политической «Мурзилки». «Атас» пользовался большой популярностью в среде околополитической тусовки и, по слухам, даже доставлялся в Кремль, прямо на стол Президенту.

Правда, журнал был совершенно безопасен. В нем «мочили» только тех, чья судьба уже была предрешена и чей «замес» был санкционирован с самого верха. Вруни с хриплоголосым держали нос по ветру. Особенно после того, как ведущего «Однако» начали приглашать на официальные тусовки в Белый дом.

Такой чести удостаивались немногие. И высокое доверие власти следовало отрабатывать, невзирая на собственные убеждения. Правда, при этом журналист из «акулы пера» превращался в откормленного вельможного «карпа», но ради близости к столу многие соглашались терпеть унижения и косые взгляды более независимых коллег. Все зависело от конкретного человека. Кто то не поступался принципами, а кто то уже изначально был с гнильцой.

— Чернов с «Атасом» расплевался, — помощник министра полуприкрыл красные от недосыпа глаза. — Ему концепция не подошла.

— Я смотрю, вы неплохо осведомлены об этой сволочи, — констатировал Зозуля.

— Стараюсь быть в курсе...

— Вот и подумайте, как сделать так, чтобы этого «писарчука» попросили отовсюду. Поиграйте с лицензиями, квотами на бумагу, рекламными бюро. Есть же способ заставить его заткнуться! Если хорошенько подумать... — министр сделал значительную паузу.

Будучи владельцем компании, подмявшей под себя половину рекламного рынка страны, Зозуля не стеснялся в средствах для достижения цели. В ход шли подкуп конкурентов, подметные письма в налоговую полицию, особые договоренности с правительственными чиновниками. Михаил Григорьевич не гнушался и откровенным криминалом.

Но это все в прошлом.

Теперь Зозуля — федеральный министр, и ему не к лицу заказывать кровавую разборку. Есть другие рычаги воздействия на неугодных, гораздо более действенные, чем стрельба и взрывы. Благо, должность дает для этого самые широкие возможности.

— Я подумаю, что можно сделать, — пообещал помощник.

— Подумайте, подумайте, — министр перевел дух и успокоился. — Теперь о других делах... Что у нас по региональным каналам? Они собираются принимать наши условия по рекламе или нет?..

* * *

В километре от Рокотова рядом с огромным камнем кубической формы, лежащим в нескольких шагах от обрыва, поднялась вверх длинная ветка, сплошь усыпанная маленькими желто малиновыми листочками, и дважды качнулась из — стороны в сторону.

— Готовность номер раз, — Влад удовлетворенно кивнул сам себе. — Все чисто...

Если бы в авангарде чеченского отряда шла группа разведчиков, то Рудометов, исполнявший роль сигнальщика, поднял бы ветку с гроздями белых ягод.

Туманишвили заерзал, устраиваясь поудобнее.

— Не суетись, — посоветовал биолог. — Они в пяти километрах, скорость маленькая. Так что на минный рубеж выйдут минут через пятнадцать двадцать... Успеешь приготовиться.

— Не по себе чего то, — признался Егор.

— Это нормально, — Владислав помассировал себе шею. — Убийство себе подобных противно человеческой природе. Но без этого, к сожалению, не получается. Смотри на мишени как на фанерные фигурки в тире. Легче будет.

— Честно говоря, не очень получается...

— Бывает, — согласился Рокотов. — Но пропустить их без боя мы не можем. Иначе они повиснут у нас на хвосте.

— Да понимаю я...

— Ты не переживай. Мы еще гуманисты. Раз — и наши друзья уже на небесах, у трона небесного владыки тусуются. Без мучений... Понять ничего не успеют. А вот когда брата твоего освобождать будем, без ближнего боя не обойтись. Так что морально готовься.

— Я вроде готов...

— Ну и славно, — Влад поправил пучок травы, прикрывавший позицию для стрельбы. — Сегодня наш день. Поквитаемся с ублюдками...

— А с теми что будет? — Туманишвили мотнул головой за спину.

— С пленными? Должен тебя огорчить. Взорвем к чертовой матери.

— Стоит ли?

— Стоит. Нам свидетели не нужны. Даже если они попадут в руки к федералам. У меня нет никакой гарантии, что тогда информация не просочится к чеченам. Подонков среди наших тоже хватает, — биолог вздохнул. — Война — штука неприятная. И в белых перчатках ее, увы, не делают. Приходится и в грязи изваляться... Хотя можно обозначить сей процесс как стратегическую необходимость.

Егор поморщился.

— Ты же сам все семейство Сипиашвили резать собрался, — хмыкнул Влад. — До двенадцатого колена, если не ошибаюсь...

— Это я в запале сказал.

— Во во! А тут холодная голова нужна, батоно Егорус. Резать — самое простое. Отомстить же по уму, изящно — это посложнее. И ты рано или поздно встанешь перед этим выбором... Кстати говоря, нынешнюю войну боевики проигрывают именно потому, что примитивно мыслят. Разучились делать многоходовые комбинации, как раньше. Понадеялись на грубую силу. А надо было воевать на финансовом фронте. Тут у России защиты нет... Наши чинуши все бы распродали, им только волю дай. Сам знаешь...

— Знаю, — буркнул Туманишвили и почесал щеку.

* * *

Секретарь Совета Безопасности России Сергей Петрович Иванцов знал нынешнего директора ФСБ очень давно. Еще по работе в Санкт Петербурге, когда они оба служили младшими офицерами грозного трехбуквенного ведомства, чью аббревиатуру некоторые несознательные граждане расшифровывали как «Комиссия по Глубинному Бурению». Филологов надомников на первый раз строго предупреждали, а на второй применяли санкции. Увольняли с работы, вкатывали по партийной линии строгий выговор с занесением в личное дело, ставили на карточке в ОВИРе штампик «без права выезда». Особенно оборзевших, на которых не действовали словесные увещевания, могли отослать на поселение в закрытый город или даже посадить, придравшись к плевку на улице и квалифицировав деяние как. «мелкое хулиганство». Но таких были считанные единицы — воспитанный в беспрекословном подчинении народ обычно успокаивался после первого же намека товарищей в штатском.