Как уморительны в России мусора, или Fucking хорошоу! - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Черкасов cтр.№ 33

— Его. — Пузатый переступил с ноги на ногу. — Который по дому бегает.

— И давно?

— Да с час уже. Или больше.

В проеме балконной двери на четвертом этаже мелькнула какая-то тень, и до майора долетел чей-то выкрик. Слов было не разобрать, но Соловцу показалось, что он услышал нечто вроде: «…Национальная безопасность!».

— А чего мне Чердынцев сказал, что тут труп? — снова разнылся начальник «убойного» отдела.

— Я по рации передал, что может быть труп. — Старший наряда поджал губы.

— Тьфу! — в сердцах плюнул Соловец и обернулся в сторону оврага, на краю которого лежал Пенёк и тянул вверх привязанного тросом Твердолобова. Снизу дознавателя подталкивал громко ругающийся Кабанюк-Недорезов.

— А вы чо, пешком дошли? — удивился пузатый.

— Да, блин, на своих двоих! — рассвирепел майор. — Ты что, не знаешь о распоряжении начальника Главка?!

— Про чё? — насторожился сержант.

— Про то, что каждый российский мент должен пройти в сутки не менее двадцати километров! — заорал Соловец. — Кто не пройдет, того по итогам месяца — на полгода в Чечню! В окопы, вшей кормить! Или в горы! С бородачами в прятки играть! Нравится такой расклад?!

— Ой! — залепетал пузатый. — Это чё ж такое делается?!

— Георгич шутит, — подобострастно сказал старший. — Ведь, правда, Георгич?

Майор тяжело вздохнул и промолчал.

— Животное! — от края обрыва долетел крик Кабанюка-Недорезова, который, наконец, достиг ровной поверхности и теперь пинал ногами лежащего Твердолобова. — Ты у меня еще попросишь заключение экспертизы, перепел свиномордый! Вставай, недостающее звено эволюции! — Судмедэксперт всегда отличался витиеватостью речи.

Дознаватель смотрел вверх, блаженно улыбался и на удары не реагировал.

— Ого! — Брови пузатого пэпээсника поползли вверх. — Да вы в полном составе!

Крысюк попытался что-то втолковать разгоряченному Кабанюку-Недорезову и оттащить его от беспомощного Твердолобова, но судмедэксперт оттолкнул сержанта-водителя, продолжая процесс экзекуции.

Мечущийся по дому неизвестный на секунду высунулся из окна на девятом этаже, и вниз со свистом полетел выдранный с корнем унитаз.

— Поберегись! — рявкнул старший наряда, и милиционеры порскнули в стороны.

Фаянсовое изделие грохнулось о бетонную плиту и разлетелось на сотню осколков.

— Сволочь! — Пузатый сержант погрозил кулаком бритоголовому субъекту с трехдневной щетиной на подбородке, корчащему рожи из окна уже на восьмом этаже. — Четвертый толчок за десять минут.

— А ведь он не один! — Наблюдательный Соловец показал пальцем на окна третьего этажа, за которыми тоже кто-то пробежал.

— Надо окружить дом и зайти с трех сторон, — сказал старший патрульный. — Нас четверо и вас…

— Нас трое, — покачал головой Соловец. — Твердолобова не считай, он в дупель… Но скажут… Скажут! — майор поднял вверх палец, — что нас было четверо!

— Ну, хорошо, трое, — согласился сержант. — Всемером должны управиться.

На третьем куплете песни «Потому что нельзя быть красивым таким», посвященной сотрудникам уголовного розыска, Ларин заметил, как из-за сейфа выбежал маленький чертик, вприпрыжку пронесся по плинтусу и юркнул в щель между стеной и шкафом.

«Глюк», — подумал капитан, продолжая подпевать танцующему соло Дукалису и хлопать в ладоши, задавая товарищу ритм.

Несколько секунд всё было нормально, но тут уже из зарешеченного отверстия вентиляционного колодца, общего для оперского кабинета и санузла, высунулась хитрая волосатая мордочка с большими ушами, поморгала и пропала.

«Крыса?», — засомневался Ларин.

Дукалис закончил петь хит любимой им группы «Белый орел» и затянул «Твори добро другим во благо…», старательно подражая исполнявшему сей шедевр редкозубому гомику.

Излишне говорить, что и это выступление посвящалось нелегкой милицейской службе.

Из-под сейфа вылез чертик покрупнее двух предыдущих, упер руки в боки, критически посмотрел на выводящих рулады оперативников, показал Ларину средний палец правой руки, топнул копытцем, махнул тонким хвостиком со стреловидным концом и убыл туда же, куда и первый чертенок.

«Вот гад!» — обиделся капитан.

Взявший слишком высокую ноту Дукалис зашатался, схватился за горло и бросился к окну.

С грохотом распахнулись створки, в комнату ворвался поток морозного воздуха и толстый Толик задергался на подоконнике, свесившись наружу и орожая снег неочищенным желудочным соком с мякотью. При этом пение в глубине кабинета не прекращалось — Ларин автоматически продолжал выкрикивать фальцетом рифмованные строчки.

Вентиляционная решетка открылась, и взору капитана явились сразу три чертенка, которые принялись корчить рожи. Один очень натурально изобразил Дукалиса с распахнутым настежь маленьким ртом.

«Еще и издеваются!» — возмутился капитан, схватил стоявшую рядом табуретку и вскочил, намереваясь метким броском прихлопнуть хотя бы одного из троицы незваных гостей.

Но чертенята оказались не в меру шустрыми.

Завидев поднявшегося Ларина, они юркнули обратно в колодец и захлопнули за собой решетку.

Капитан обернулся к Дукалису, ища поддержку у верного товарища, но понял, что на ближайшие часы, а возможно и дни сосед по кабинету выпал из реальной жизни. Анатолий наполовину высунулся из окна на улицу и висел, безвольно уронив голову. Ему за шиворот падали редкие снежинки, мгновенно тая на красной, пышащей жаром шее.

Тело всё еще рефлекторно вздрагивало и храпело.

Ларин понял, что ему придется в гордом одиночестве справляться с нашествием наглых тварей и, подбрасывая в руке табурет, он направился к выходу из кабинета…

* * *

Прокравшись в туалет, капитан лег на пол и узрел торчавшие в одной из кабинок волосатые ноги, оканчивающиеся раздвоенными копытами.

Ларин резко распахнул дверцу и наткнулся на горящий ненавистью ко всему человеческому роду взгляд большого, толстого и ужасного черта, вольготно рассевшегося на унитазе.

— Вот ты где, главный черт! — заорал охотник за нечистью и со всего маху опустил табурет на рогатую голову.

В удар были вложены все силы, и, так как больше сил не нашлось, славный экзорцист Ларин рухнул без сознания на кафельный пол рядом с осколками разбитого его чугунным лбом писсуара…

* * *

Бесчувственную тушку Твердолобова было решено использовать для перекрытия одного из входов в дом в качестве своеобразного милицейского надолба. Правда, Кабанюк-Недорезов предлагал назвать дознавателя хоть и созвучно со словом «надолб», но несколько по-другому, однако Соловец быстро прервал оскорбительные лексикологические изыскания судмедэксперта.