Красный свет - читать онлайн книгу. Автор: Максим Кантор cтр.№ 170

Я заметил, что Елена (которая формально оставалась фрау Виттрок) стала подписывать письма фамилией Мольтке. Я не сказал ни слова – игра в родословные простительна. Мольтке, Тресковы, Бюловы, Клюге – как упоительно звучали эти имена за нашим столом. «Вы, мой друг, идете сегодня в рейхстаг? А я зайду к фон Тресковым». Я-то должен был общаться с безродным Гитлером, есть суп из цветной капусты, а Елена посещала пышные обеды генералов.

Во время декабрьских адвентов мы дважды бывали у Хельмута Мольтке – и я перемолвился с графом по поводу положения на Восточном фронте.

– Вам известно, что я написал докладную записку в Генеральный штаб? – спросил меня граф.

– Да, письмо фельдмаршалу Кейтелю, если не ошибаюсь, – осторожно сказал я.

– По поводу русских военнопленных, – сказал граф.

– Мне пересказывали содержание.

– Вам уже известна резолюция Кейтеля? Письму дан ход?

– Пока нет. – Я не хотел быть первым, кто ему скажет.

– Знаете, Эрнст, я планирую создать комиссию по этому вопросу. Рабочую группу уважаемых военных. У меня в Крейсау собираются прекрасные силы – юристы, историки, экономисты. Мы не должны этот вопрос оставить без решения.

– Круг единомышленников собирается в имении Крейсау, – сказал я. – Какая интересная инициатива.

Я решил, что во время следующего посещения непременно спрошу мнение графа (и мнение видных персон, которых он собрал у себя) по поводу кадровых изменений в армии – и заговора, который за этим последует. Разговор предстоял болезненный. Боялся опоздать. Однако спросить не успел.

Приехал Йорг, и из разговоров с Йоргом я понял, что мой вопрос уже получил ответ. Я пошел с Йоргом на прогулку, как ходил с ним, когда он был подростком. В лесу у Шляхтензее (мальчишкой Йорг уезжал туда с друзьями на велосипедах), я сказал Йоргу Виттроку так:

– Молодой Мольтке, ибо в душе ты Мольтке и пестуешь этот дух в себе, так вот, молодой Мольтке, позволь дать тебе совет. Я знаю – прошу, не перебивай меня, – я знаю, что скоро тебе предложат убить Адольфа. Не округляй глаза, не маши рукой. Это сделают наши добрые друзья, бароны и полководцы – скорее всего, первым недовольным будет фон Бок, это его вчера отстранили. И твой дядя, граф фон Мольтке, предложит тебе пожертвовать собой за Германию.

– За Германию или за Адольфа Гитлера? – спросил летчик.

– Жизнь одна. Не ошибись, когда соберешься ее отдавать. Где ты будешь сегодня вечером? Твоя мать сказала, что ты зван в гости.

– Собираюсь на обед к фон Тресковым, – сказал летчик, – и вы, Эрнст, знаете, почему я там буду. – Он улыбнулся.

Йорг был влюблен в милейшую Гертруду, дочь фон Трескова.

– Вернее сказать так: я знаю, почему ты, молодой Мольтке, влюблен в дочь фон Трескова. Я знаю, что германские бароны всегда желают породниться и затем избрать из своей среды императора. Тебе еще не сказали, что вы с Гертрудой родите нового Зигфрида? Или нового Оттона?

– Вы придумали, как обычно. – Он укоризненно покачал головой.

– Я предостерегаю от ошибки, Йорг. Идет великая демократическая бойня, демократы убивают друг друга в поисках совершенной модели управления маленькими людьми – по воле народа, но поверх этой воли. Поверь, они найдут эту идеальную модель управляемой демократии – даже если придется убить миллионы. Найдут – путем естественного отбора. Сейчас не время для монархий. Мир должен переболеть демократией – а завершится этот процесс однажды сам собой, лет через восемьдесят.

– Успокойтесь, Эрнст, – сказал молодой летчик, беря меня под руку. Его рука была твердой, я испытал радость от осознания того, какого воина мы с Еленой вырастили. – О чем вы? Я иду на свидание с самой очаровательной девушкой Пруссии, а не к заговорщикам.

– Я никогда не ошибался, Йорг, – сказал я. – Твой дядя Хельмут фон Мольтке – приятный человек, но его кружок в Кресау – заговорщики. Я читал его докладную записку, направленную Кейтелю, – это самоубийственная записка, Йорг. Зачем он это делает? За ним стоит Британия? За ним армия? Генералы? Я не спрашиваю, я рассуждаю вслух. Милейший фон Тресков – племянник фон Бока. А племянник всегда опаснее, чем дядя, вспомни историю семьи Борджиа. Обида фон Бока перерастет в заговор фон Трескова. Он объединит силы с Мольтке. Да, так и будет! Только так и бывает. Скоро ты услышишь сам, как твои будущие родственники скажут, что ефрейтор остался ефрейтором. Они скажут, что войну должны вести профессионалы, что славу Германии составляет ее рыцарство. Вспомни тогда про мое предупреждение. Германии нужен этот ефрейтор, безродный и истеричный человек.

– Вы уверены? – задумчиво сказал Йорг. – Нужен ли такой главнокомандующий? – Он просто спросил, но как страшно прозвучал этот вопрос в устах солдата.

– Он нужен вам самим! – крикнул я. – Вам! Собранию Мольтке и Тресковых. Вы – Тресковы и Мольтке – все сделаете его руками, самую черную и грязную работу. А когда дым от печей рассеется, тогда берите власть. Мягко, без спешки. Через сто лет.

– Сначала вы сказали, что ждать надо восемьдесят лет. А теперь уже сто! – и по его кривой улыбке, я понял, что угадал. Они его уже убедили.

– Наберитесь терпения.

– А есть время для терпения?

– Есть океан времени, – сказал я ему, – но некоторые измеряют океан волнами. Не уподобляйся им.

Но они не умели ждать.

Идея переворота появилась уже в 1938-м, они устали от Адольфа уже тогда, до войны, а когда встал вопрос о Чехословакии, Эвольд фон Клейст полетел тайком в Лондон – посоветоваться с лордами, не пора ли менять ефрейтора на канцлера: страна встала из руин, теперь уже можно. Но в ту пору замены не получилось – карты спутал Невилл Чемберлен, который сам отправился в Берлин и Чехословакию сдал. Теперь все было серьезнее. Сегодня Эвольд фон Клейст возглавлял группу армий «Юг», а фон Бок – группу «Центр». И вот у одного из них забрали армии. Это была их война – они начали ее давно, они проели карты глазами. Их войну у них забрали. Я ждал беды от фон Трескова.

Я ждал беды постоянно: наступил момент, когда я потерял способность определять, откуда придет удар. Я опасался фон Мольтке и людей его кружка. Я опасался генералов, собиравшихся у фон Трескова. Я опасался нетерпения Адольфа – он впал в состояние визионера, заговаривался. Он представлял себя то Жанной д’Арк, коронующей Валуа, то самим Карлом Валуа. Я боялся Гиммлера, который давно начал собственную игру. И больше всего я опасался Елены – если ее энергия и страсть будут отданы заговору, наш сын погибнет. Мало этого, я неожиданно понял, что погибнет вся Германия, а за ней – Европа.

Тресковы были из Померании, Герман фон Тресков был генералом пехоты в первую Франко-прусскую, а семья его внука, Хенига фон Тресков жила в Берлине. Хенигу фон Трескову сейчас было сорок лет, пора свершений – он занимал должность начальника штаба группы «Центр», а до того успел повоевать во Франции. Возвращаясь на регулярные каникулы в Берлин, он давал обеды для избранной публики – фон Вицлебен, фон Штюльпнагель, фон Хазе, Людвиг Бек, Герделер; Бек не был родовит, но происходил из столь богатой семьи, что кровь голубела сама собой. То были типичные берлинские обеды: рейнское в гостиной, домашняя музыка до обеда, дочка музицирует, затем жаркое из оленя, бургундское красное, – дважды я посещал этот дом вместе с Еленой и Йоргом.