Мегрэ и Долговязая - читать онлайн книгу. Автор: Жорж Сименон cтр.№ 31

Потом, через некоторое время или даже на следующий день, Гийом приходит ко мне в комнату с недовольным видом, сначала говорит обиняками и в конце концов выкладывает все, что у него на сердце. Короче, оказывается, моя идея поехать в Ниццу на карнавал смешна, почти что неприлична. Он не скрыл, что его мать была шокирована, и умолял меня отказаться от моего намерения.

Ящик ночного столика как раз был наполовину выдвинут. Он машинально взглянул на него, и я заметила, что он вдруг побледнел.

— Что это такое? — пробормотал он, показывая на маленький револьвер с рукояткой из слоновой кости, который я купила во время своего путешествия в Египет.

Помнишь? Я тебе тогда об этом рассказывала.

Мне говорили, что одинокой женщине в этой стране небезопасно. Не знаю, почему я положила его в этот ящик. Я спокойно ответила:

— Это револьвер.

— Он заряжен?

— Не помню.

Я взяла его в руки. Посмотрела магазин. Там не было пуль.

— У вас есть патроны?

— Где-то должны быть.

Через полчаса ко мне под каким-то предлогом явилась моя свекровь — она никогда не заходит ко мне в комнату без какой-либо причины. Она тоже долго говорила обиняками и наконец объяснила, что женщине неприлично иметь оружие.

— Но это скорее игрушка, — возразила я. — Я сохранила его как сувенир, потому что у него красивая рукоятка и на ней выгравированы мои инициалы. А потом, я думаю, он не может принести большого вреда.

В конце концов она уступила. Но только после того, как я вручила ей коробку с патронами, которые оказались в глубине ящика.

Но вот что самое смешное: как только она вышла из комнаты, я нашла в одной из своих сумок еще такую же коробку с патронами, про которую совсем забыла. Я ей про это не сказала…»

Мегрэ все еще держал в руке бутылку с коньяком.

Он налил переводчику, потом пошел угостить стенографа и инспектора, который, чтобы не уснуть, рисовал человечков на своем бюваре.

Когда Мегрэ вернулся к себе в кабинет, оттуда сейчас же вышел Жанвье, и начался новый раунд.

— Я поразмыслил, Серр. Я начинаю думать, что вы не так много лгали мне, как я предполагал.

Он уже перестал называть его месье, как будто после стольких часов, проведенных наедине, известная фамильярность между ними стала уместной. Зубной врач недоверчиво посмотрел на него.

— Мария не должна была исчезнуть, так же как и ваша первая жена. Вы совсем не были заинтересованы в ее исчезновении. Она запаковала свои чемоданы, объявила, что уезжает в Голландию. Она действительно собиралась сесть в ночной поезд. Я не знаю, должна ли была она умереть у вас в доме или только после того, как выйдет из него. Что вы об этом думаете?

Гийом Серр ничего не ответил, но с явным интересом посмотрел на Мегрэ.

— Другими словами, она должна была умереть естественной смертью, я хочу сказать, такой смертью, которая могла сойти за естественную. Но этого не произошло, потому что иначе у вас не было бы причины прятать ни ее тело, ни ее багаж. Есть и другая подробность, которая идет вразрез с вашим планом. Вы попрощались. Ей, значит, не нужно было возвращаться к вам в кабинет. Однако же в какое-то время, ночью, ее труп находился у вас в кабинете. Я не прошу вас отвечать мне, следите только за моими рассуждениями.

Я только что узнал, что у вашей жены был револьвер.

Готов верить, что вы стреляли в порядке самозащиты.

После чего вас охватила паника. Вы оставили тело на месте и побежали в гараж за машиной. В этот момент, около полуночи, вас и заметила консьержка. Теперь я хочу знать, почему изменились ваши планы и планы вашей жены. Вы были у себя в кабинете, не так ли?

— Не помню.

— Вы мне об этом заявили.

— Возможно.

— Я убежден, что ваша мать не сидела в своей комнате, а была вместе с вами.

— Она была в своей комнате.

— Вы это помните?

— Да.

— Значит, помните и то, что сами вы были у себя в кабинете? Ваша жена еще не ушла за такси. Если бы она взяла такси в ту ночь, мы разыскали бы шофера.

Иначе говоря, прежде чем выйти из дома, она заходила к вам в кабинет. Зачем?

— Не знаю.

— Вы признаете, что она заходила к вам?

— Нет.

— Вы неправильно поступаете, Серр. В анналах криминалистики чрезвычайно редки случаи, чтобы тело убитого не отыскалось рано или поздно. Мы найдем ее труп. И я уже сейчас убежден: вскрытие покажет, что она была убита одной или несколькими пулями. Меня интересует только, убита ли она выстрелом из вашего револьвера или из ее собственного.

В зависимости от этого ваше дело будет более или менее серьезным. Если пуля вылетела из ее револьвера, значит, по той или иной причине она захотела свести с вами какие-то счеты и угрожала вам. Речь шла о деньгах, Серр?

Он пожал плечами.

— Вы бросаетесь на нее, отнимаете револьвер и нечаянно нажимаете, на спуск. Другая гипотеза: она угрожала вашей матери, а не вам. Женщина может скорее ненавидеть другую женщину, чем мужчину. И, наконец, последняя гипотеза: ваш собственный револьвер находился не в вашей спальне, куда вы его положили вскоре после убийства, а у вас в кабинете в ящике письменного стола. Мария входит. Она вооружена. Она вам угрожает. Вы выдвигаете ящик и стреляете первым. Ни в том, ни в другом случае головой вы не рискуете. Вы убили непреднамеренно, потому что револьвер очень часто держат в ящике письменного стола. Вы можете даже требовать законной защиты.

Остается объяснить, почему ваша жена, уже готовая к отъезду, вдруг бросилась к вам в кабинет с оружием в руках. Что вы об этом думаете?

Он откинулся в кресле и начал медленно набивать трубку, не сводя глаз со своего собеседника.

— Это может протянуться долго, — сказал Серр с каким-то отвращением.

— Вы по-прежнему решили молчать?

— Я послушно отвечаю на ваши вопросы.

— Вы мне не сказали, почему вы выстрелили.

— Я не стрелял.

— Значит, стреляла ваша мать?

— Мать тоже не стреляла. Она была в своей комнате.

— Пока вы спорили с вашей женой?

— Никакого спора не было.

— К сожалению…

— Ничего не могу поделать.

— Видите ли, Серр, я перебрал все причины, по которым Мария могла требовать от вас отчета и угрожать вам.

— Она мне не угрожала.

— Не говорите слишком категорически: потом вы пожалеете об этом. Вы будете умолять меня или присяжных поверить, что ваша жизнь или жизнь вашей матери была в опасности.