Так плохо, как сегодня - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Токарева cтр.№ 6

– Если выпил, зачем за руль садиться? – с осуждением сказал худой мужик.

Полина поняла, что Веля без сознания, с ним что-то случилось. Скорее всего инфаркт или инсульт. Она растерялась и оторопела. В ней как будто замедлился ток крови, и она погрузилась в анабиоз. Своеобразная защита организма от стресса.

Полина тем не менее достала мобильник и вызвала «скорую помощь». «Скорая» приехала через полчаса и отвезла Велю в близлежащую больницу. Полина сопровождала Велю, сидела с ним рядом: он без сознания, она в анабиозе. Было понятно, что к мэру они не попадут, мастерскую она не получит, но какая мастерская…

В приемном покое к Веле никто не подходил.

Полина тыркалась к белым халатам.

– Врачи заняты. Подождите, – отвечали халаты.

Полина никому не объяснила, что больной не просто больной с улицы, а великий Андрей Белицкий. Ей было неудобно требовать дополнительного внимания, поскольку здесь все больные. Здоровых нет.

Прошло полтора часа. Полина подошла к молодому врачу и сказала:

– Он умрет.

– Кто? – не понял врач.

– Веля. Он очень талантливый.

– Перед Богом все равны, – ответил врач. Полина достала мобильный телефон, набрала код Лос-Анджелеса и связалась с Эммой. Она хорошо знала этот телефон.

– Я звоню из больницы, – проговорила Полина. – Веля лежит без сознания, к нему никто не подходит.

– Это кто? – строго спросила Эмма.

– Да так. Никто, в общем.

– Какая больница?

– Больница на Котельнической набережной.

Далее все закрутилось и сплелось. Эмма из Америки позвонила лучшим врачам. Врачи тут же приехали в больницу. Через сорок минут Веля уже был в операционной.

Удалили тромб из сонной артерии. Тромб перекрывал ток крови. Кровоснабжение было восстановлено, но время упущено. Почти три часа мозг голодал, а в таких случаях имеет значение каждая минута.

Организм погрузился в кому. Сознание блуждало где-то в темноте и все никак не могло выйти к свету.

Эмма прилетела в Москву на следующий день. Как ей это удалось? Удалось. Она завязала в узел свою депрессию и превратилась в ракету, которая прорезает все слои атмосферы.

Через сутки Эмма уже сидела у постели своего мужа. Врач сказал:

– Разговаривайте…

– А он слышит? – спросила Эмма.

– Не знаю. Главное, говорите. Не отпускайте его.

– Куда?

– Туда. Он будет держаться за ваш голос, как за веревку.

Врач ушел.

Эмма смотрела на любимого. Он похудел. Ему шло. Выглядел он, как это ни странно – хорошо. На лице не было следов страдания или борьбы. Спокойное, умиротворенное, красивое лицо. Глубокие и мелкие морщины нарисовали свой узор, как мороз на стекле. Морщины ему шли и были знакомы – все, до последнего штриха. Они вместе их нажили.

Эмма сидела рядом. Надо было говорить, и она стала рассказывать всю свою жизнь начиная с детства. Потом всю их общую жизнь, начиная со дня знакомства. Особенно долго она задержалась на том лете, в Крыму, когда Веля ее любил и ехал к ней на машине. В грозу. Небо полыхало от молний, было страшно, тревожно и счастливо одновременно. Набежали знакомые и толпились в дверях ее номера, как хор в греческой трагедии. А потом, последние пять лет, она не жила, а будто провалилась в черный мешок, но Веля был рядом, и ей было КОМУ страдать, кому жаловаться. И она себе позволяла. А сейчас… Веля рядом, но его нет.

А вдруг его не будет рядом? И что тогда будет с ней?..

– Веля… – позвала Эмма. – Пожалей меня. Так плохо, как сегодня, мне еще не было никогда.

Эмма произнесла эту фразу иначе, чем всегда. Обычно она добавляла немножко трагедии, а сейчас – безо всяких добавок. Очень просто, тихо, глубоко.

И Веля услышал. Он уцепился за эти слова и почувствовал, что плывет им навстречу.

Эмма заплакала. Она и плакала по-другому, не ему, а себе.

Веля открыл глаза.

Из темноты постепенно, как будто проявляясь, выплыло лицо – такое родное, такое драгоценное. «Эмма…» – узнал Веля.

Она улыбалась ему сквозь слезы, как Джоконда, и Веля не мог понять: родился он или умер.

У гитариста Влада Артемьева категорически не хватало денег. Он решил поговорить с руководителем ансамбля, попросить его прибавить зарплату. Повысить ставку за концерт.

Жена родила второго ребенка (девочку), ушла с работы, сидела дома, что естественно. Жить вчетвером на одну зарплату – это значит сводить концы с концами. Иногда эти концы сводились, а иногда нет. Новая девочка орала по ночам, у нее что-то болело. Врачи стоили дорого, не то что раньше, когда медицина была бесплатная. Сейчас половина зарплаты уходила на врачей. Влад постоянно одалживал деньги у всех подряд, постоянно был кому-то должен. Это вгоняло его в депрессию. Он ходил мрачный и подавленный. Огонек семейного счастья не зажигался, хотя все любили всех, и особенно новую девочку по прозвищу Зайка.

– Поговори с Лариком, – посоветовала жена.

Ларик – это Ларионов. Руководитель ансамбля.

– Бесполезно, – ответил Влад. – Ларик жадный.

– Все жадные. Просто одни это скрывают, а другие нет.

– Ларик не скрывает.

– Может быть, стоит поискать другое место, – предположила жена.

– Не говори ерунды.

Другого места Артемьев не хотел. Он любил свой ансамбль. Они сработались, уважали талант друг друга. Не лабухи, а музыканты – вот что важно.

В ансамбле было два гея и трое нормальных. Геи – Павлик и Гога – образованные, прекрасно воспитанные красавцы, буквально – идеал человека.

Откуда они взялись, геи, и для чего?

У Влада возникла догадка: перенаселение планеты. Это опасно. Не хватит запасов нефти, воды, еды, воздуха, в конце концов. Природа выставила свой ограничитель: гей. Они не размножаются, а все-таки живут, красивые и талантливые. Украшают землю, но не перенаселяют.

Среди птиц тоже попадаются особи без потомства, и те, кто без потомства, помогают выжить всей стае. А семейные заботятся исключительно о своих птенцах. Инстинкт. Значит, нужны и те и другие. То же самое в человеческом сообществе. Геи тоже для чего-то нужны. Природа не ошибается.

– Хочешь, я поговорю с Лариком? – предложила жена.

– Еще чего, – отказался Влад. Он берег жену от унижений.

– А что такого?

– Ничего такого. Кто мужик в доме: ты или я?

Мужиком был Влад. Настоящим мужиком без вредных привычек: не пил, не врал, не волочился за девицами, хотя их вокруг музыкального ансамбля – пруд пруди. И всего остального тоже, включая наркоту.