Жертва - читать онлайн книгу. Автор: Гарольд Карлтон cтр.№ 131

Потом голос надолго замолчал, и она, ожидая, смотрела на автоответчик. Красная кнопка продолжала гореть. Вдруг он опять принялся канючить:

— Сними трубку, детка, я же знаю, что ты дома. Ну будь умницей!

— Да Бога ради! — Она швырнула зеркальце, перед которым делала макияж, о телефон, и оно, разлетевшись от удара о черный пластик, усыпало блестящими осколками ее туалетный столик. Ничего, горничная уберет. Она стояла перед гардеробом, начисто забыв о Дэвиде. Рэй увидит меня и поймет! Этот сигнал должен подействовать на его подкорку. Ты — сексуальный черный рок-певец, я — сексуальная королева топ-моделей Нью-Йорка. Им достаточно будет только взглянуть друг на друга, и между ними пробежит электрическая искра! Она выбрала короткое пурпурное платье — ее фиалковые глаза вспыхнут, как два маяка! Прозрачные колготки должны сделать ее ноги невероятными. Блестящие туфельки за пятьсот долларов. Обута она будет отлично. Такой вид всегда заставлял ее улыбаться. Как маленькая кобылка! Боже! Она запустила руку в гриву волос. Она была похожа на взвинченную девушку-подростка, собравшуюся на концерт своего музыкального идола. Никто бы не поверил в это! Но какой же смысл держать весь Нью-Йорк у своих ног, если иногда не воспользоваться этим? Она присела на кровать, чтобы натянуть колготки и надеть свои дорогие туфельки.

В восемь вечера она сидела в первом ряду «Мэдисон-сквер-гарден», рядом с проходом в полукруглом зале, вытянув свои стройные ноги. Соседнее кресло пустовало, потому что его она тоже купила. На него она положила алую розу с длинным стеблем, которую она купила перед тем, как сесть в такси. Стебель был опущен в крошечный пузырек с водой, прозрачная бумага защищала цветок. Она встанет и преподнесет его ему, а если он окажется далеко, то кинет к его ногам.

Она выглядела, как страница, вырванная из «Вога»: ее ноготки и драгоценности блистали, высоко забранные назад волосы открывали изумительное лицо. Тонированные очки, которые она специально надела, чтобы отгородиться от взглядов соседей, делали ее еще более таинственной и заставляли их всматриваться еще пристальнее. Она должна быть знаменитостью, читала она на их лицах.

— Он точно любит белых девушек? — допытывалась она у человека, который помог ей достать билеты.

Тот только смеялся в ответ:

— Он любит разноцветных девушек!

— А он увидит меня?

— Он увидит тебя самым отличным образом!

Она обмахивалась концертной программкой, поглядывая на часы. Да, здесь умели нагнетать ожидание и беспокойство публики. Было уже восемь двадцать, и зрители начинали тихонько раскачиваться и скандировать: «Мы хотим Рэя! Мы хотим Рэя!» Соне тоже хотелось скандировать вместе со всеми. Она посмотрела программку. Мало что в ней было незнакомо истинному фанату Рэя Левэра. В краткой биографии сообщалось, что Рэй в пятнадцать лет уехал из Джорджии, пытаясь достичь чего-то в музыкальной индустрии, что после того, как он пел фонограммы для знаменитых певцов, ему удалось записать свой первый сольный диск. Этот альбом сразу стал хитом и получил приз «Грэмми». Второй альбом сделал его звездой. Сегодняшний вечер приходился на пик его музыкальной карьеры.

Прожектора вспыхнули, и люди в зале завыли и засвистели. Сонино сердце подпрыгнуло и учащенно забилось. Выход Левэра был обставлен потрясающе. Луч света упал на входную дверь, которая внезапно распахнулась. С белым галстуком на шее и в белых узких брюках он ворвался в зал, как боксер, шагая сквозь толпу в окружении своих телохранителей, людей из службы безопасности и своих музыкантов. Луч света властно сопровождал его великолепное шествие на сцену. Толпа продолжала бесноваться, крича и улюлюкая, и сердце Сони перевернулось, когда она увидела его. Он сиял, как солнце, его открытая детская улыбка была обращена к каждому, пока он поднимался на сцену. Рев толпы перерос в общий несмолкаемый стон. Оглушительный оркестр начал с гипнотизирующих ударов басов, таких низких, что звук проходил, казалось, через каждое кресло и пронизывал каждый позвоночник. Каждый мгновенно узнал вступление к самому знаменитому хиту Левэра «Битва любви». Когда он приблизился к сцене, его эскорт вознес его наверх, и, распахнув белый пиджак, он ринулся в самый центр сцены — овала перед креслами партера. Блестящий, сверкающий его пиджак создавал некое свечение вокруг него. Группа певцов на подтанцовках — две сексуально одетые девушки и два парня в смокингах — вилась позади него в единении танца.

Зрители постепенно замолкали, а мелодия набирала силу, голос одной из девушек прорезал тишину, пока Рэй оглядывал зал, держа микрофон у самого рта, устанавливая контакт с залом.

Наконец он простонал: «Ты будешь рядом со мной в моей битве за любовь?» своим хриплым голосом, и публика отозвалась громким «Да-а!». Она видела, что он идет прямо на нее. Если бы она наклонилась вперед и вытянула руку, она, наверное, смогла бы коснуться его сверкающего черного лакированного ботинка. Ее лицо перестало быть равнодушно-брюзгливым и загорелось живым, трепетным чувством.

— Так ты будешь рядом со мной в моей битве за любовь? — рассмеялся он.

— Да!

Она вглядывалась в лицо, которое так хорошо знала.

Она влюбилась в него сразу же, как только впервые услышала его голос. Хриплый, глубокий голос словно пронизывал тела слушателей и, казалось, понимал, вбирал в себя и разделял всю их боль. На третьей строке песни он начал двигаться. Никто не умел двигаться так, как Рэй Левэр. Майкл Джексон проделывал свои двойные прыжки и кружения, Джеймс Браун выделывал причудливые па, но Рэй просто незаметно начинал покачивать нижней частью туловища, иногда очень сексуально подпрыгивая, словно его тело медленно прижимается к телу женщины, как будто именно это — та музыка, тот ритм, который заставляет его двигаться, и каждому становилось очевидно, что им движет секс.

Он пел подряд песню за песней, песни, которые звучали в течение целого года, над которыми вздыхали, которые заставляли любить и страдать. В них был такой чувственный заряд, как будто он мог читать их мысли и точно знал, что их волнует. Никто не понимал состояние любви так, как Рэй. Никто не умел заставить вас почувствовать то же самое, что чувствует любящий мужчина. И никто не сумеет заставить вас так ощутить страдание оттого, что любовь ушла и любимая женщина покинула вас. Когда он пел об этом, каждая женщина трепетала от его уязвимости и готова была кинуться уверять его, что она не покинет его никогда. Его лирические мелодии и хриплые нотки, его вздохи, его стоны, его вскрикивания, которые пунктиром пронизывали его песни, касались самих сердец его слушателей и объединяли их.

Соня смотрела на него в продолжение двухчасового, без перерыва, представления, и зал время от времени вздрагивал, когда целые ряды вскакивали, чтобы потанцевать, или подпеть, или поаплодировать. Иногда она чувствовала, что он смотрит прямо на нее, и тогда она вытягивалась в кресле, стараясь глядеть прямо ему в глаза. Иногда он встряхивал головой, и тогда капля пота, сверкнув, как бриллиант в лучах прожекторов, падала ей на колени.

Два часа пролетели незаметно, в волшебной лихорадке. В конце последней песни он спрыгнул со сцены, и луч света осветил его лицо, а публика заревела от разочарования, что действо закончилось. Какое-то мгновение он стоял прямо рядом с ней. Она схватила розу, вскочила, сунула стебель ему в руку и поцеловала в гладкую влажную щеку. Внезапно он взял ее за руку, и она оказалась над проходом рядом с ним, а сцена поднималась над людьми, которые стоя приветствовали их, заваливая цветами. Они как раз вовремя пробились к выходу, отбиваясь от протянутых рук, он по-прежнему держал Соню крепко за руку.